Агнесс (СИ)

 1. Агнесс Лафайет

    Страх жил в Агнесс всегда, сколько она себя помнила. Страх упасть, страх опоздать, страх что-то потерять... Боязнь животных, птиц, всего что ее окружало. Врачи разводили руками, родственники прятали глаза и все реже приглашали ее семью куда-либо в гости на праздники. А Агнесс... Она училась притворяться, казаться нормальной... Ведь все отличные от нормы становятся изгоями, и это тоже рождало страх в ее истерзанной душе. Одиночество, ровные шеренги лекарств на полочке в ванной, еженедельные визиты к психоаналитику - такова была ее цена за право считаться нормальной в глазах окружающих. А еще... Она видела Тени. Тени следовали за всем живым, и не играло роли - ночь или день за окном. А еще Тени пожирали тех, за кем они следовали, выпивая их свет, эмоции, души.. По чуть-чуть, незаметно, исподволь. Вот кто-то ругнулся, когда ему наступили на ногу в автобусе. У школьника упал прочно сидевший в рожке шарик мороженого... А девушка в кафе напротив никак не могла выкинуть из мыслей пустяковый, если честно, выговор начальника... У Агнесс Тени не было - и это был самый большой ее страх - ведь Тени на нее охотились.

    Этот день прошел так же как и вчера - утро, завтрак, доза успокоительного, легкий макияж, одежда. Аккуратно выглянуть за дверь, выйти, тщательно запереть все замки, осторожно пройтись до станции метро, сесть и доехать до места работы. Перетерпеть день, вернуться домой.. НО. Весь день спину Агнесс неотступно буравил чей-то недобрый взгляд. Он словно физически ее ощупал, взвесил и мысленно разрезал. Чем ближе Агнесс подходила к дому, тем сильнее он ощущался. Она не выдержала, и перешла сначала на быстрый шаг, потом бег. Дыхание сбилось уже на первых двадцати метрах а коварные каблуки, прежде чем слететь вместе с туфлями, словно пересчитали все ямы на вроде бы идеально ровном тротуаре. Загнанной лисой она взлетела на свой этаж, подтягиваясь на поворотах руками за перила и уже действительно слыша тяжелое дыхание преследователя. Она успела открыть дверь. Успела заскочить в дом. Но не успела дверь закрыть. И в остававшуюся щель словно вонзилась затянутая в кожу мужская рука... Дверь не поддавалась, упрямо отказываясь закрываться под усиливающимся извне напором. Сильный удар распахнул ее, отшвыривая Агнесс вглубь ее маленькой квартиры. Что-то хрупнуло справа, когда она врезалась в стену коридора. Ребро, - отстраненно подумалось ей. Все происходящее напоминало какую-то сцену из низкосортного триллера и попросту не могло происходить с ней, здесь... И сейчас. Но и так просто сдаться и умереть - а ее хотели именно убить, она не собиралась. Неуклюже вздернуть непослушное тело на ноги. Рывок на кухню. И пальцы почти ласково охватывают рукоять кухонного ножа, лежавшего до этого в мойке.

    В коридоре клубилась тьма... Нет, Тень. Она ласково скользила по лазурным обоям, переливалась волнами по плиткам пола. И она же смотрела на нее из глаз приближающегося человека. "Все-таки они пришли ко мне", - так думала она, сжимая нож и смотря в лицо своей смерти.

    Рывок навстречу друг другу они совершили синхронно, словно партнеры в сотни раз исполненном танце. Их руки почти ласково скользнули по коже друг друга. Тень торжествующе взревела где-то за гранью сущего, яростно вытягивая саму суть Агнесс, полностью, до дна. А Агнесс... она просто обняла эту фигуру, не сопротивляясь, зная, что ловушка захлопнулась. Хотя жизнь покидала ее, она знала - победителей не будет, и это рождало на ее губах слабую улыбку. Ведь ее прикосновения убивали Тени и тех кто становился их сосудом. Тело сосуда пошатнулось и упало, будто набитая песком боксерская груша - Агнесс победила. И тут окна почернели, и сотни торжествующих голосов зашелестели, зашептали... Они пришли все... Все было напрасно. Страх пересилил и она рванула к двери, чтобы выбежать на площадку и...

2. Агнесс де Лафайетт

    ...И отчаянно рубанула наискось мечом по руке очередного штурмующего ЕЁ крепость врага. Её верная гвардия рассредоточилась по стенам бастиона, ее дома и дома ее предков вот уже сотни лет. Крепости де Лафайетт не повезло находится на самой границе с Сумеречными землями, из которых всегда лезло Зло, но этот натиск был уже слишком сильным, чтобы у защищавшихся оставалась надежда... "Небесный свет, обереги и направь мою душу на тропе перерождения",- мрачно подумалось ей. Пусть лучники столь меткие, что не уступали легендарным эльфам, посылали стрелу за стрелой... Пусть котлы поливали врага водой и маслом, раскаленными подобно адским озерам, а мечники неустанно кололи и рубили... Но это были лишь люди... А люди со временем уставали, и некому было их заменить. Осада длилась уже неделю и в подвалах подходил к концу провиант. Мертвых было негде хоронить, да и некому и некогда - их сжигали, облив горючим маслом. Чад горелой плоти, крики и вой раненых, лязг металла... "ЭТОГО ли ты хотел для меня, дедушка?",- вновь и вновь спрашивала себя Агнесс и не находила ответа.

    Мать Агнесс умерла родами, оставив безутешному вдовцу слабенькую малютку и холодное каменное надгробие в фамильном склепе над своим телом. Впрочем, отец не надолго ее пережил, а некоторые поговаривали, что и нарочно приблизил их встречу За Гранью. Так Агнесс стал растить дед, хозяин крепости де Лафайетт и старый вояка. Девочки слуг играли куколками из тряпок, дочери дам наряжали фарфоровых... А Агнесс тренировал сам Огюст Несгибаемый (как его звали за глаза) с той поры, как она сумела удержать в руках деревянную палку. Возможно, таким образом он пытался заменить сына, но в итоге получил девушку, характером не уступавшую мужчине, в бою впрочем тоже... И неспособную выйти замуж, потому что женщина взявшая в руки орудие убийства считалась проклятой. Но Агнесс это мало волновало, деда, впрочем тоже...

    И вот сейчас, именно в тот момент, когда Огюст отбыл ко двору короля, забрав с собой половину гарнизона, крепость была атакована.

    Агнесс понимала - им крепость не удержать, а всех выживших может ожидать участь хуже, гораздо хуже простой честной смерти на лезвии меча. И поэтому все обитатели крепости стояли как один, до конца. Ведь они тоже знали, на что способны Сумеречные твари.

    Вдали, за пределами полета стрелы, вдруг словно ударил гонг. Сначала тоненько и звонко, звук раскатывался волной, набирая силу и глубину и становясь все ниже. Побелевшие пальцы, до крови прокушенная губа, пробирающая могильным холодом волна УЗНАВАНИЯ, прокатившаяся через все тело... "Брат, не надо...".

    Когда-то давно, еще до заключения брака с матерью Агнесс, у ее отца была любовница, странная женщина из неведомых мест. В одно морозное зимнее утро она постучала в ворота замка и попросила чтобы молодой хозяин подарил ей ребенка своей крови. Она была молода и хороша собой а Жак де Лафайетт падок на женщин по молодости лет, и совсем не думал о последствиях. Через год у Анайш родился ребенок, мальчик, взявший все от матери и ничего от отца. Через три дня она встала с кровати, собрала немногие свои вещи, которые принесла тогда с собой, запеленала ребенка и вышла в ночь за ворота замка. Жака разбудили слуги и он выбежал за ней. Что она сказала ему - неизвестно, но с того дня он стал словно другим человеком, а Анайш с ребенком больше никто не видел. Впрочем, нет. Когда Агнесс было семь, ее брат вернулся. Она помнила этот день так же хорошо как вчерашний. Пространство перед воротами словно искривилось, окутанное мириадами фиолетовых искр, и из него на пыль дороги шагнул юноша, одетый в роскошные, невиданные одежды. Мост опустился сам, и он вошел в замок как полноправный хозяин...Впрочем, таким он вполне мог быть, единственный сын Жака... С чего началась ссора юноши и Огюста, Агнесс не знала - она проскользнула в зал, когда ссора уже разгорелась вовсю. Но то, что она услышала, она запомнила навсегда. Дед кричал, громко, страшно - таким она его никогда не видела, что он не отдаст ничего Сумеречному отродью, что не позволит осквернять чистую кровь рода... Он много чего еще кричал, ее грозный дед... Но юноша неуловимо змеиным движением повернулся и уставился прямо на то место где притаилась Агнесс. Он улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой, и словно невидимая сила вытащила Агнесс из ее укрытия, заставив подойти к нему. Он наклонился и долго вглядывался в ее глаза, затем выпрямился и повернулся к Огюсту.