Дорогой дневник

Александр Юрин

«My dear diary…

Меня зовут Светлана. Моё второе имя — Ян. Ян — это внесистемная единица измерения спектральной плотности потока излучения, применяемая в радиоастрономии. Я — эмо. Мне тринадцать лет, и я учусь в восьмом классе Рязанской школы номер сорок четыре. Мне нравится Тига, что сидит рядом за партой. У неё смешные косички, как в японских аниме. Ещё она звонко смеётся и немного картавит. От последнего у меня теплеет в животе. Я знаю, что девочка не может любить девочку — точнее может, но это неправильно, — но не могу с этим ничего поделать. Мне всё равно. Даже на то, что Тига не такая как я. Она — обычная. Нас объединяет лишь любовь к группе «Blood Stain Child»… Хотя я и всё чаще склоняюсь к «The birthday massacre». Жить с подобным грузом на душе не так уж и просто… однако если учесть другую мою странность, тогда любовь к однокласснице становится чем-то обыденным, не выходящим за грань…

Моя главная странность в том, что я вижу ауру окружающих меня людей. И не важно, кем являются эти люди, видела ли я их раньше, общалась или попросту игнорировала. Всякий человек излучает свет… словно звезда. Однако последнее время, я всё чаще встречаю на пути людей, укутанных в ночь… И всё чаще слышу в сводке новостей такое выражение, как «чёрная дыра».

Всё началось с детского сада. К нам пришла новая воспитательница. Она несла за собой тяжкий шлейф холода. Будто сложенные крылья, что волочатся по земле, порождая жуткий шелест. Я помню, как мне сделалось страшно. Я словно столкнулась лицом к лицу со смертью! Со смертью, что идёт за мной по пятам и поныне. Я пыталась сдерживать страх в своём детском сознании, но тот упорно лез наружу, словно паук, почуявший запах своей жертвы. Меня связала по рукам и ногам паника… но я всё равно молчала, не смотря ни на что.

Новая воспитательница оказалась садисткой. За непослушание она стягивала с нас колготки и трусики, после чего заставляла часами стоять на ледяном линолеуме перед остальной группой. Это был своего рода показательный урок, как не надо себя вести, и какая именно расплата последует в случае отказа его усваивать.

Провинности карались строже: приходилось весь день стоять упершись носом в угол на прямых ногах со связанными за спиной руками. И не дай бог, присесть. В этом случае, тебя ждал пропахший хлоркой туалет…

Как-то раз я по неосторожности разбила горшок с цветами. Меня натягали за ухо, после чего закрыли в тёмном шкафу для игрушек. Я до сих пор боюсь темноты. Но что творилось со мной тогда, не стоит даже пытаться описать. Я знала про тролля, что ходит по детскому садику ночью, а днём превращается в ухмыляющуюся игрушку, с которой никто не желает играть. Так вот, тот самый тролль оказался запертым вместе со мной в темноте. Я слышала его прерывистые смешки, ощущала как он касается моих волос и тянет за одежду. Потом я услышала в голове слова: «Поиграем, а?..» Я оглянулась и поняла, что у шкафа больше нет задней стенки — она словно оказалась поглощённой гигантским водоворотом, что вращался перед моим лицом, буквально затягивая сознание внутрь. Я протянула руку и коснулась аномалии. Поверхность дрогнула, запузырилась, подалась мне навстречу… Моя кисть оказалась целиком поглощённая водоворотом. А потом меня кто-то схватил!

Я до сих пор не могу забыть этого леденящего прикосновения, от которого сковало каждую мышцу! И тогда я подумала, что сейчас дёрнут… а я не за что не держусь. Соответственно меня просто утянут на ту сторону… где я стану такой же игрушкой, что и противный тролль, с которой никто не пожелает играть! Я закричала. На той стороне словно испугались, что меня кто-нибудь услышит, — отпустили. Я выдернула из водоворота посиневшую от холода ладонь и принялась дышать на скрюченные пальцы. Они пахли гнилью.

На крик объявилась воспитательница. Она странно посмотрела на меня, после чего приказала убраться прочь, а сама, после того, как я робко отошла в сторону, тщательно изучила заднюю стенку шкафа. Последнее что я запомнила, это злобный взгляд тролля, что уселся рядом с дверцей шкафа. Он словно говорил: «Ничего, ещё увидимся на той стороне. Вот тогда-то и сыграем по-настоящему!..»

Наверное, он прав. Мы все там, рано или поздно, окажемся.

Так я впервые столкнулась с Бездной и поняла, что она чем-то населена. Эта жизнь существует вне нашего мира, но её отдельные представители каким-то непостижимым образом проникают в наш мир и подчиняют себе человеческие сердца. Всё случается во время переходного возраста. Я не знаю как, но знаю, что всё обстоит именно так! Потому взрослые так не любят детей. Буквально все, за малым исключением. Это те, с кем Бездна не совладала, и они остались чисты.

Второй раз я столкнулась с неизведанным, когда разводились родители. До этого они постоянно ссорились. Я даже не помню момента, чтобы они просто находились рядом и молчали. Непонятно, как появилась на свет я сама. Наверное, в пылу точно такой же ссоры. Возможно именно поэтому я не такая, как все.

В тот вечер я долго сидела на крыше нашей кирпичной девятиэтажки. На самом краю. Слушала «S.O.F.I.A» и пыталась заставить себя не совершить глупость. Я и раньше думала о смерти, особенно после того, как мою лучшую подругу сбил поезд… Она была тоже странной. Говорила, что не может жить в толпе лиц, среди которых она видит ИХ. Суета — вот как можно распознать хищников. Они — в постоянном поиске. Им нужна нажива, им нужна новая плоть.

Однажды в троллейбусе с подружкой случился приступ истерии. Её увезли в больницу на «скорой» прямиком с остановки. А я попыталась вглядеться в человека, из-за которого всё и случилось. Он был высок и статен, словно Ален Делон. Блестели начищенные туфли, шуршал длинный плащ с брошью на уровне груди, мелькала остроконечная трость с прозрачным набалдашником.

Человек уходил быстрой походкой, словно желал как можно скорее скрыться с места преступления. Я двинулась следом, но не могла его нагнать. Человек передвигался огромными шагами — скачками! — так что временами мне приходилось бежать, чтобы не отстать окончательно! Потом он обернулся, и я утонула в черноте его взора. Он словно загипнотизировал меня, заставив остановиться на месте. Затем развернулся и ушёл, что-то насвистывая себе под нос.

А я простояла так до самой ночи.

Потом вздрогнула и поплелась домой, совершенно не понимая, что со мной случилось. Наутро подружку выписали, но она ничего не говорила. Очнулась лишь за день до собственной смерти. Она сказала, что больше не может вот ТАК. Я спросила, что её тревожит… а она расплакалась. Потом сказала, что за ней что-то следит. Причём уже давно. Оно приходит по ночам и долго стоит под окном. Я спросила, как она его видит, находясь на пятом этаже. Подружка усмехнулась. Это ничего не значит, потому что оно — не человек.

На следующий день её не стало.

Сидя на крыше, я размышляла о своем месте в этом мире. Для чего я пришла, с какой целью… или может быть по чьей-нибудь просьбе?.. Многие дети желанны в своих семьях, чего я не могу сказать про себя. Я «залётный» ангел. Скорее всего, именно поэтому родители и поженились, не совсем понимая, как быть дальше… Особенно, когда я стану самостоятельной. Это случилось раньше, чем они ожидали.

Я смотрела на снующих внизу людей, на то и дело бибикающие автомобили, на подмигивающие светофоры. Смотрела и понимала, что всё это ничего не значит! Сегодня есть человек. Он живёт, дышит, думает. Он питается, чтобы поддерживать физические силы, он занимается любимыми делами, силясь отогнать прочь тоску. Наконец, он влюбляется и окутывает объект своего вожделения благоговейным вниманием… А потом выходит на оживлённый перекрёсток, видит друга детства и бежит тому навстречу, не слыша ни визга тормозов, ни протяжного звука клаксона, ни гомона толпы. Бац! И всё. Человека больше нет. Однако как и прежде светит солнце, сменяются дни и года, гибнут очередные люди… а смысла и впрямь нет. Если только он не заключён там, куда уходит человек после смерти…