Туннелирование

— Ого! — в глазах Дона мелькнул восхищенный огонек, он был бы явно не прочь так ошибиться, без далеко идущей цели и не стремясь ни к чему важному.

— По счастью, браслет работает. Но раньше такого не бывало, я всегда попадал туда, куда нужно. Думаю, намек в витражах. Их там было полно. Что-то с подключением в систему Капеллы не так. Она сбила настройку, вплела какую-то свою часть программы.

— Как такое возможно?..

— Частично система использует образы, перехватываемые непосредственно из нашего сознания, когда ей не хватает информации, или, возможно, когда реагирует на избыточность… даже не могу сказать, чего именно: информации или энергии. Или на какой-то общий дисбаланс.

— И что теперь делать?

— Для полной диагностики и перенастройки придется повозиться. Это займет время. Лучше ее пока совсем отключить.

— А если энергии не хватит?

— Зато пока я точно попадал туда, куда нужно, — даром, что попадал только в виде «чистого разума», вернее, его копии, которой, в крайнем случае, было не жалко. — И сейчас у меня уже есть стабилизатор.

Я не хотел сейчас отказываться от своего плана, чувствовал, что уже не могу остановиться — жирный намек на одержимость, хотя произошедшей встряске-передышке, оттягивающей неизбежное, я тоже был почему-то рад.

— Может, попробуем еще раз? Просто попробуем подкорректировать?

— Да? И в следующий раз я окажусь в жерле вулкана или в безвоздушном пространстве?

Я слегка преувеличивал, но только слегка. Приоритетом программы было помещать клиента в приемлемую для сохранения его жизни среду. Но все-таки сбои есть сбои, если что-то неисправно, оно неисправно. Это может коснуться и приоритетов.

— Ладно, рискнем еще разок, — все же согласился я и заново задал координаты.

Первым, что я почувствовал на этот раз, был шквал морской воды, окатившей меня с головы до ног, в следующее мгновение палуба резко накренилась, и я покатился к противоположному борту, целясь головой в лафет какой-то пушки. Лафет был оптимистичным прогнозом… Ладно, зато я был уверен, что в этой суматохе меня никто не заметил!..

Я снова возник в кабинете, отфыркиваясь. Дон изумленно уставился на меня. С одежды ручьями текла вода, разве что пойманные рыбки в карманах не плескались.

— Где это вы были?.. — опешив, вымолвил он.

— Где-то в море, на каком-то паруснике… На этот раз это хотя бы был корабль. Почему-то меня все время сносит прямо на Землю и в далекое прошлое.

— Может, это потому что перенос полный? — предположил Дон. — Что-нибудь вроде инерции, увеличившейся «силы тяжести», а не из-за Капеллы?

— Не знаю точно. Отключим, тогда узнаем.

— А если жерло вулкана?..

— Тогда в очередной раз вспоминаем о благах демократии! Ура!.. — Я наконец нашарил в кармане носовой платок, почти не промокший (заодно с благодарностью вспомнил о некоторых приятных свойствах современной ткани) и смахнул остатки влаги с лица. — Шучу. Мы уже зря потратили массу энергии. Скорее всего, если ее окажется недостаточно, я просто никуда уже не отправлюсь и останусь здесь. На сегодня тогда закончим с экспериментами, попробуем хотя бы завтра.

— Хорошо… Вы не хотите переодеться?

— Чепуха. Да здравствует водоотталкивающая ткань, все уже почти стекло на пол, — кроме того, что затекло за шиворот, — остальное быстро высохнет.

— Ладно, ладно, — вздохнул он.

И мы отключили Капеллу.

Возможные побочные эффекты? Скорее уж нас ждало отсутствие какого бы то ни было эффекта. Что ж, потом, так потом…

Мерный, почти неслышный гул двигателей, едва уловимая вибрация. Знакомый запах. Да! Я попал туда, куда нужно — в свою каюту на «Денебском штандарте».

3/4. Глубокое погружение

Едва открыв глаза, я непроизвольно сощурился. Еще до того я почувствовал, что датчики засекли мое присутствие и в каюте зажегся свет. Я уже и забыл, каким белым все было когда-то на Леде. Когда-то этот цвет казался мне холодным и безжизненным, теперь он стал светом потерянного рая. И все же оставался слишком резким, даже в моей каюте, где я всегда намеренно его приглушал, по крайней мере, такая резкость не совсем комфортна сразу после перемещения во времени…

Точно. Мое присутствие здесь не предвиделось, так что автоматика выдала стандартные сто процентов освещения. Любопытно, каково тут с режимом конфиденциальности, обычным для наших личных покоев — но только тогда, когда наше присутствие в них предусмотрено? Одно внезапное включение света могло передать на пульт безопасности сигнал о вторжении. Или хотя бы о неисправности, всегда нежелательной на борту, ведь двери не открывались, и никто не мог появиться здесь ниоткуда. Теоретически.

Но чтобы выйти отсюда, как минимум, одну дверь открыть придется. Я немного поколебался. Никаких сирен, даже если где-то они запели, я не слышал, и это создавало иллюзию того, что я все еще могу остаться незамеченным и сделать шаг назад. Что, если просто связаться с отцом или Линор и предупредить их о том, что может произойти? Поверят ли они мне? Тому, что я не говорю с ними с Леды, и тому, что у меня всё в порядке с головой — последнее и так давно было под вопросом. И то, что я появлюсь у них перед глазами, даст окончательный ответ на этот вопрос.

Но дело не во мне. А в том, что, если все получится, им потом придется объясняться, что я тут делаю, и насколько безопасен для вселенной. Это не замкнутый мирок заговорщиков на «Горгулье». Ох уж эти рефлекторные доводы рассудка… А если именно моя осторожность привела к тому, что в моей реальности ничего не изменилось, но могло бы измениться, поведи я себя иначе?

Я сделал два нетерпеливых шага к двери, одновременно подняв и держа наготове правую руку с коммуникатором, встроенным в часы на запястье — с левого их вытеснил временной стабилизатор. И, не давая себе времени слишком задумываться о том, что делаю, нажал на кнопку выхода на стене. Если дверь не заблокирована на время этого полета… Панель отъехала в сторону, вглубь стены, и я выглянул в абсолютно пустой коридор, увешанный официальными портретами правящей династии — никогда не забывайте: мертвые смотрят на вас с укором. В полной тишине. Невольно в мою голову закралось подозрение, что я проник на корабль-призрак. Опустевший как «Мария Селеста», дрейфующий в нигде — уже после того, как все случилось. Я вполне мог снова попасть «не туда», или «не тогда».

Нервы у меня не выдержали, я отступил назад и снова закрыл дверь. Что я помнил о режиме конфиденциальности на флагмане? Ведь нарочно уточнял детали. Но малейшая разница в вероятностях могла пустить любое знание насмарку. Если каюты не блокируются, значит, предполагается, что они используются во время полета. Системы безопасности никак не реагируют на присутствие тех, кому положено здесь находиться. Общий коридор к каютам членов королевской семьи обычно блокируется снаружи, когда все покидают отсек. Без повода никакие камеры не включаются. Предполагается, что мы сами подаем сигнал, когда нам что-нибудь нужно.

То, что дверь каюты не была заблокирована, могло означать две вещи: никто не задумывался о том, чтобы повысить уровень безопасности, а мои родственники не собирались натыкаться на какие-то закрытые двери только потому, что меня здесь нет, или это говорило о том, что в этой версии событий я тоже могу находиться на корабле.

«Да нет, вряд ли, — подумал я, снова оглядевшись. — Я бы убавил свет». Но вдруг в этой версии событий он меня почему-то не раздражал?

Я все-таки нажал на кнопку коммуникатора, заранее настроенную на «быстрый вызов». Одно нажатие. Двойное означало бы Линор. Возможно, вызвать сначала ее было бы более разумно, но я не хотел терять время на повторные объяснения. Если, конечно, отец может сейчас ответить.

Прошла целая вечность, уместившаяся в полторы секунды. Я успел пожалеть о том, что все-таки не вышел за дверь, не переместился сразу на мостик, чтобы некуда было отступать, и еще четыре раза подумать как об оптимальном выборе о самых противоположных вещах. Будь я электроном, я бы просочился сразу в несколько щелей в вероятностях, чтобы не выбирать. Что ж, как настойчиво напоминал Дон: возможно, не в последний раз. Но что, если самым удачным окажется тот, какой есть, а прочие окажутся хуже? Тогда лучше никуда не бежать и оставаться на месте.