Вакуум (СИ)

- Не двигайся!

Просто замечательно! Уму непостижимо!

Я отстегнулся и кинулся было за ним, совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, но в последний момент сообразил, что не знаю, куда умчалась моя свихнувшаяся вторая половина. Паника захлестывала, бурлила щелочью в желудке, кислотой подступала к горлу. Кажется, так страшно мне не было никогда…

Фрегат затрясло в очередной раз и сильно толкнуло, опрокинув меня на пол.

Не хочу умирать. Не хочу…

- Не хочу! – крикнул я в потолок и всадил кулаки в решетки пола.

Резкая боль отрезвила, кровь, стекающая по ребрам ладоней, придала сил.

- Я не умру здесь один! Слышишь, чертов красноглазый ящер!

Но грозиться и потрясать окровавленными кулаками оказалось проще, чем выйти из отсека: Ен заблокировал дверь снаружи.

«Внимание! Второй и третий двигатели вышли из строя! Внимание!...»

- Да заткнись ты! – рявкнул я.

Помощник заткнулся. Плохой знак, суливший новую кучу дерьма. Фрегат словно прислушивался к тому, что сейчас происходило с его металлическим телом. Подсчитывал повреждения и готовился оповестить о грядущем пиздеце… Все тот же холодный и безучастный голос сообщил: «Все двигатели выведены из строя… Все двигатели выведены из строя… Все двигатели…»

Я взвыл нечеловеческим голосом и в защитном жесте обхватил собственный живот, пытаясь сохранить жизнь, которую у меня скоро отнимут. По теории вероятности у нас один шанс на миллиард. Да какой там миллиард? Нет такого числа, способного показать соотношение шансов на наше спасение.

«Утечка кислорода… Утечка кислорода… Уровень кислорода упал на 10%... Уровень кислорода упал на 10%... »

Я подбежал к креслу первого пилота, понимая, что все равно ничего не смогу сделать.

- Будь оно все неладно! – заорал я, с размаху всадив кулак в хаотично мигающую панель управления.

- Оно и так ВСЕ неладно. Мы не сможем остаться в этом пределе космоса, нас всосет.

Я развернулся на рычащий голос, в котором сейчас четко улавливался чужеродный акцент, и встретил спокойный взгляд изменчивых глаз. Из-за завывающего аварийного сигнала я не услышал, как Ен вернулся. Мы катились в сам Тартар, а этот мужчина был спокоен и безмятежен. Мало того, он и меня каким-то непостижимым образом заразил спокойствием.

«А что будет, если нас всосет?», - хотел спросить я, но вместо этого подошел к нему и впервые позволил себе проявить слабость… к своему мужчине, не похоть, не дурость: уткнулся лбом в по-металлически твердую грудь, обтянутую грубой тканью кителя.

Сказать или нет? Он же был так уверен, что это невозможно, а так я хоть перед смертью посмотрю на его удивленную морду…

«Уровень кислорода упал на 15%... Уровень кислорода упал на 15%»

Черт, слишком быстрая утечка!

Фрегат снова тряхнуло и меня повело, стальные руки помогли удержаться в вертикальном положении, крепко прижав к сильному телу. Я снова посмотрел в ставшие для меня целым миром глаза и… не смог произнести ни слова. Стоя одной ногой на собственной, а второй на его могилах, я не мог сказать ЕМУ правду. Не мог…

Со стороны грузового отсека и первого двигателя прогремел взрыв, нас опрокинуло на пол, и едкий запах гари проник в капитанскую рубку.

«Уровень кислорода упал на 50%...»

Корпус корабля скрежетал и скулил, то протяжно и жалобно, то утробно и гневно, началась какофония света и звуков, реальность заскакала перед глазами сюрреалистичными картинами, вытягиваясь и сжимаясь до неузнаваемости, теряя четкий контур и искажаясь в цвете. Меня мутило, виски схватило тисками, тело теряло вес и плотность. «Буду блевать, определено», - появилась в голове мысль и тут же задвинулась на задворки подсознания ревом Ена. Рохаэ с исказившимся болью лицом рвал когтями протезированное плечо.

- Прекрати! – крикнул я или только подумал, что крикнул. Пространство не отразило звука, словно проглотило.

Я схватил Ена за запястье двумя руками и попытался остановить его попытки вырвать себе руку, но в это мгновение все мое тело прошило невыносимой болью, словно я попал между жерновами, мышцы рвались, кости хрустели и дробились. Горячая кровь потекла снаружи, а не внутри… Корпус корабля прогнулся.

В голове метнулась запоздалая мысль, что где-то в недрах фрегата потерялись Клайв с Тришер и, наконец, я сдался.

Я кричал и кричал, но не слышал себя. В мире боли и страданий не позволено кричать. Это был неправильный мир боли. Нас пережевывало с чувством и с толком в полной тишине.

***

Нас пережевало и выплюнуло. Фрегат дрейфовал в открытом космосе. Его помяло, но не разорвало. Как и нас. Придя в себя на полу, я обнаружил, что мое тело невредимо, боль была иллюзорной: все, что я видел и ощущал до этого, было плодом воображения моего растерянного мозга, столкнувшегося с феноменом Черной дыры.

Рядом со мной пошевелился Ен, сделав глубокий вздох, он сел, взглядом оценивая мое состояние, проверил свое окровавленное, но целое плечо. Молча поднявшись на ноги, рохаэ быстро вздернул меня следом, подождал, пока я обрету подобие баланса на нетвердых ногах и сел в кресло первого пилота. Панель управления не поддавалась уговорам его умелых пальцев и упрямо мигала аварийными кнопками.

- Нам осталось только дрейфовать, - заключил Ен в итоге, откидываясь на спинку кресла. «И умереть», - повисло в воздухе.

- Запас кислорода? – спросил я, вглядываясь в до сих пор функционирующую проекцию космического пространства.

- Практически на нулях.

- Мы умрем? – зачем-то спросил я.

- Да, - зачем-то ответил он.

Дверь шикнула и в капитанской рубке появилась Тришер и, вслед за ней, розово-зеленый Клайв. Зелен он был лицом.

- Даган, настрой проекцию на 50 градусов по левому борту, - сходу заявила она.

На экране появилась планета – большая и безжизненно-серая… Но вот спутник её был маленьким и туманно-голубым, как Земля.

Оказывается, нас выбросило в систему звезды, которая сейчас сияла протуберанцами на поменявшей объект проекции.

- Мы не сможем добраться до неё с заглохшими двигателями, - буркнул я очевидное, уставившись на вновь появившуюся на экране планетку.

Ен встретил горевший энтузиазмом взгляд логианки и вскочил с места как ошпаренный, Тришер, чуть ли не пританцовывая, выскочила за ним, а все еще розово-зеленый Клайв бухнулся в кресло, закрыв лицо ладонями.

- Удивительно, - сказал он, убрав руки от лица: - жизнь в колонии казалась мне нескончаемым кошмаром, а сейчас я пробудился и вместо радуги и единорогов увидел совершенно свихнувшуюся реальность.