Солнечный ветер (СИ)

— Будем уходить через астероиды? — понимающе кивнул первый помощник. — Не впервой, конечно, н-но… В порту метеостанция обещала солнечный шторм. Если будем идти прежним маршрутом – успеем покинуть систему прежде, чем он нас настигнет. Но если задержимся – попадём под бурю. Возможно – как раз возле планеты.

— По мне – так даже лучше, — усмешка капитана стала ещё шире. — При таком прогнозе за нами уж точно никто не сунется, если только его не гонит долг… Но я хочу, чтобы ты всё рассчитал. Бери доктора и Брохкзена, садитесь на аппаратуру и займитесь измерениями. Послушайте радиобакен, может, станция уже передала свежие метеоданные. И я прикажу пустить четверть энергии с парусов на накопители.

Реймонд и Бланкетт синхронно кивнули, соглашаясь. Во время энергетической бури, когда мощность солнечного ветра начинает скакать совершенно непредсказуемо, порой достигая фантастических величин, идти лучше всего на аккумуляторах. Если продолжать двигаться под парусами, позволяя энергии идти от них напрямую к двигателям – велик риск повредить всю энергосистему корабля. Да и обычный ураганный ветер внутри "воздушного купола", вызванный попытками защитного поля рассеять бушующее вокруг пуще обычного опасное излучение, вполне в состоянии изорвать драгоценную материю парусов. Решение Вика подтверждало, что он действительно намерен встретить шторм – умный капитан не станет лишний раз заряжать большие аккумуляторы, ведь от использования они со временем подсаживаются, а стоить могут как половина остального корабля…

Вик тем временем выпрямился, жестом отпустил старпома и, более ни слова не сказав Реймонду, направился к пульту связи – давать инструкции машинному отделению. Фок Аркенау тоже отошёл от стола и отыскал взглядом едва заметную звёздочку странного люггера. Задумчиво почесал нос. Ближайшее будущее вновь грозило сюрпризами, но зародившийся было страх исчез – теперь лейтенанта кололо ледяными иголочками нетерпение. Определённость – вот в чём он нуждался сейчас сильнее всего. Собственная безопасность, к удивлению наследника Аркенау, потеряла первое место в списке его приоритетов. А быть может, никогда и не занимала…

За совещанием на мостике последовала тягостная пауза. Бланкетт вместе с Брокхзеном, помощником корабельного инженера, притащил из надстройки безопасный солнцескоп, рефрактор с фильтрами и ещё кое-какое метеорологическое оборудование, не способное работать в помещении. Вскоре явился корабельный врач, доктор Блаузи, и занялся необходимыми измерениями. Этот маленький, едва полтора метра ростом, хрупкий на вид серокожий инородец с большой, круглой, абсолютно лысой головой и огромными, в две трети лица, совершенно чёрными глазами, обладатель на удивление глубокого для его комплекции, басовитого голоса и роскошных седых усов (если б не они, можно было бы подумать, что сородичи доктора вовсе лишены волосяного покрова), также, как и остальные офицеры "Родрика", совмещал несколько должностей. Помимо врачевания хворей и травм экипажа в его обязанности входила работа с различным тонким научным снаряжением.

В течение десяти минут все, кроме Реймонда, оказались при делах – капитан вновь склонился над картой, прикидывая детали нового курса, старпом, немного поработав с ним, ушёл в радиорубку, в надежде поймать свежую сводку от погодной станции. Доктор, ассистируемый Брокхзеном, увлечённо возился с приборами, и это было особенно печально, так как последнюю неделю именно судовой врач не давал наследнику Аркенау сойти с ума от скуки. Реймонд всегда тяжело переносил полное безделье – такова была фамильная черта фок Аркенау. Дни, проведённые в квартире адмирала, он вынес сравнительно легко, будучи раздавлен и дезориентирован недавними событиями. Однако сейчас лейтенант понемногу оправлялся, и рутинные неприятности снова стали заботить его. Несколько книг, нашедшихся у капитана, молодой человек прочёл в первые три дня, и теперь перечитывал их уже по третьему кругу. Никаких занятий на борту для него не нашлось – команда "Родрика-космоходца" в помощи со стороны не нуждалась. Спасением стали долгие беседы с доктором, который также имел массу свободного времени. Щуплый большеголовый инородец, смешно выглядящий в деловом городском костюме (чёрные сюртук и брюки, белая рубашка с жёстким стоячим воротником – такой же наряд сейчас носил и Реймонд), оказался необыкновенно начитан и эрудирован для врача частного торгового судна. К тому же некоторые оговорки позволяли предположить, что Блаузи учился в столице, а диплом любого столичного учебного заведения позволял медику без труда устроиться на куда более прибыльную и почётную должность. Была тут какая-то тайна…

Беседовали врач и бывший адъютант подолгу, часами, и после каждой такой беседы молодому человеку всегда было над чем подумать в одиночестве. Серый инородец интересовался всеми областями знаний – от физики до политики, и в каждой имел свою позицию, которую готов был отстаивать в спорах. Возможно, именно в позиции доктора относительно некоторых вопросов политики и крылась разгадка той самой таинственной причины, по которой столичный медик оказался в команде бывшего пирата… Слушая его рассуждения, Реймонд неожиданно понял, что многие вещи, которые он всю жизнь просто принимал к сведению как очевидные, на самом деле спорны и могут быть поставлены под сомнение. Далеко не во всём наследнику Аркенау готов был согласиться с доктором, но каждое своё суждение Блаузи подтверждал фактами и логическими выкладками, так что Реймонду тоже приходилось крепко задумываться над аргументацией. Именно в подготовках контраргументов по спорным вопросам проводил свободное время лейтенант. Однако последнюю тему, связанную с осмысленностью применениях реакторов в сельских машинах, они, к сожалению, закрыли вчера окончательно – оказалось, что именно здесь оба спорщика вполне солидарны. Так что Реймонду оставалось только слоняться по судну.

Перевесившись через фальшборт, он долго, пока не заломило в пояснице, таращился на переливающуюся внизу синюю призрачную плёнку нижней полусферы "колпака жизни". Под днищем она была способна удержать не только воздух, излучение и пыль, но и свалившегося за борт бедолагу – правда, недолго. Потом спустился в каюту и попытался вздремнуть. Так и не заснув, вышел в короткий коридор, принялся мерить его шагами. Наконец, вновь поднялся на верхнюю палубу. Мостик оказался почти пуст – только рулевой, да капитан, вновь разглядывающий что-то с помощью своей бесценной трубы.

Когда Реймонд показался в люке, Вик как раз отнял окуляр от глаза и опустил взгляд. Заметив лейтенанта, указал рукой куда-то вперёд, в сторону носа:

— Извольте посмотреть!

Фок Аркенау посмотрел. За время его отсутствия Денеб-VIII успел превратиться в диск размером с обеденную тарелку. Насыщенно-жёлтые молнии, возникающие иногда на границе защитного поля, говорили о том, что солнечный ветер вот-вот достигнет штормовой силы. Несмотря на это, корабль продолжал идти под всеми парусами, и диск планеты увеличивался на глазах. Могло показаться, что бушприт направлен точно в центр газового гиганта, однако Реймонд имел достаточно опыта космических путешествий, чтобы понять – бывший фрегат движется под углом к планете, и должен пройти мимо неё, хотя и достаточно близко.

— А как наши друзья с люггера? — спросил он, всходя на мостик. Резкий порыв ветра взъерошил его давно нестриженные волосы, и наследник Аркенау, пригладив их ладонью, торопливо надел шляпу, натянул её на уши. Застегнул воротник – в воздухе начинала витать влага.

— Всё ещё плетутся за нами, — ответил Двухбородый. — И, что характерно, только они. Посмотрите сами, — он сделал широкий жест, словно обводя рукой весь небосвод. — Ни одного огонька не светится, окромя этих… Зачем тащиться мимо планеты в бурю?

— Нас гонит сюда подозрительность, — понимающе кивнул Реймонд. — А что гонит их?

— Есть небольшая вероятность, что научный интерес, — хмыкнул капитан. — Но скорее – долг службы и зарплата. Учёные на таких малютках не летают… — Вик помолчал несколько секунду, после чего протянул лейтенанту трубу. — Вот что, Реймонд. Следите за ними неотрывно. Чуется мне, именно сейчас они могут выкинуть что-нибудь необычное.