Пилот на войне

— Гай принимает твои условия, — продолжал Илмаз. — И даже дает больше! Получишь на яхту движок и люксоген. Слетаешь куда хочешь. Десять дней летать будешь. Но потом яхта — наша. Как?

Я не думал ни секунды.

— По рукам.

Замена Х-двигателя — это долго?

Вообще-то да.

Но «Алые Тигры», как и прочие звездные старатели Тремезианского пояса, на художественной резьбе по металлу собаку съели. Работали они с огоньком, чувствовалось — засиделись.

За первые сутки сняли все рабочие органы системы охлаждения. В бортах моей «Ренаты» открылись два отвора: каждый длиной десять метров и высотой четыре.

За вторые сутки разобрали разбитый снайперской стрельбой (теперь я знал, кто так хорошо стрелял — оперативный корабль ОК-9 под командованием майора госбезопасности Ж.Патру) люксогеновый двигатель «Искра». По частям он прекрасно извлекался через дыры в бортах.

Третьи и четвертые сутки ушли на то, чтобы подобным образом, частями, втащить внутрь «Ренаты» двигатель ЛМВ-9 «Вихрь» и смонтировать его там.

Пятые сутки — возвращали на место систему охлаждения.

Шестые и седьмые сутки — заваривали обшивку. (Одно дело обшивку вскрыть, другое — заварить и восстановить сперва герметичность, а потом термозащиту. Потому и провозились двое полных суток.)

Итого: ровно неделя.

К счастью, несмотря на все эти работы, мы с Рошни вполне благополучно могли валяться в капитанской каюте «Ренаты» и предаваться как утехам страсти, так и сладостному ничегонеделанью!

Мне даже к исходу этой супернедели начало казаться, что самое лучшее — забить на все эти «Лобачевские» и на всё это «Дело № 56». Просто полетать на «Ренате» туда-сюда по Тремезианскому поясу… Я знал отличные туристические места. Одна Долина Гейзеров на планете Фтия чего стоила!

Вот только «Дело № 56» на вашего покорного слугу забивать вовсе не собиралось…

Наступили восьмые сутки. Яхту заправили всем необходимым, включая термоядерное топливо и люксоген, провели полную дефектоскопию. Бригада техников во главе с Илмазом прогнала кучу каких-то тестов с пультов техконтроля в машинном отделении и в реакторной.

В завершение всего «Ренату» вытащили буксировщиками из герметичного дока под кроваво-красные лучи Шао.

Вслед за чем планировался совместный полет с Илмазом и техниками на борту, который должен был увенчаться коротким, на минимально допустимую дальность, Х-переходом. Все-таки новый двигатель на новом месте, надо проверять. В самом деликатном режиме, с наименьшей загрузкой люксогена…

А перед полетом был назначен маленький торжественный обед с Гаем, Кейном, Илмазом, Витаро и прочими отборными отбросами общества.

Однако женское любопытство распорядилось иначе.

Я копался в своем скудном гардеробе, прикидывая какой из трех форменных комбинезонов больше приличествует случаю, как вдруг по коридорам яхты раскатился тревожный зуммер.

Подчиняясь здоровым инстинктам, я выхватил из ниши ПДУ — персональное дыхательное устройство — и, с задержкой в секунду, второе, для Рошни.

Затем я побежал в пилотскую кабину.

Где и обнаружил перепуганную Рошни, которая стояла посреди кабины и с видом нашкодившей школьницы лихорадочно осматривала многочисленные пульты и приборные доски «Ренаты».

— Что такое?!

— Не знаю, — ответила Рошни. — Я просто села в пилотское кресло…

— Просто села?! А на что ты нажала?!

— Кажется… положила ладонь сюда… на сканер… Но я ничего не включала!

— На сканер?

У «Ренаты», как и у любого другого корабля, имелись самые разные противоугонные системы идентификации пилота. Но я знал, что все серьезные системы безопасности на «Ренате» выключены, а двери корабля и пилотская кабина запаролены простым паролем из четырех цифр. Каковой пароль, напомню, был вот таким: 2952.

То есть пароль сей являл собой скорее всего чей-то год рождения, записанный справа налево. И, кстати, как я подозревал после прочтения документов «Дела № 56», не «чей-то», а вполне определенной Ренаты — дочери тех двух научных сотрудников отца, что продолжали на «Лобачевском» свои загадочные эпигенетические эксперименты, пока не сбежали в 2610 году на эту свою Эною, ну или куда там.

Ну да ладно, это-то как раз в ту секунду значения не имело. Совершенно необъяснимым было другое: вот раньше, когда на сканер случалось водрузить ладонь (я за минувшую неделю пару раз приложил от нечего делать), яхта не возбуждалась. А теперь орет, как резаная.

Я и сделал самое естественное, что мне показалось в ту секунду: сел в кресло первого пилота и положил на сканер свою ладонь.

И начались… чудеса.

Тревожный зуммер мгновенно заткнулся.

— Яхта «Рената» приветствует Андрея Румянцева. Приступаю к сбору данных.

— Она тебя узнала! — Рошни так обрадовалась, что даже захлопала в ладоши.

Между тем, яхта в тот же миг не только приступила к «сбору данных» (каких еще?!), но также привела в действие, последовательно: сервомоторы герметичных дверей, реактор, вентиляцию, фильтры СЖО, насосы топливной системы, насосы системы охлаждения. И это меня, как профессионала, удивило куда сильнее, чем то, что яхта меня правильно идентифицировала.

— Знаешь, любимая, ты лучше сядь, — я похлопал ладонью по подлокотнику кресла второго пилота. — Вот сюда. И пристегнись.

И лишь после того, как я сам в своем кресле пристегнулся и Рошни пристегнулась, то есть после выполнения азов техники безопасности, мои летунские мозги позволили себе испытать эмоцию изумления, как выражаются киберы в старинных фильмах. А именно: откуда Астропарсер яхты знает Андрея Румянцева? Из-за того, что я прожил к тому моменту на борту «Ренаты» неделю, Астропарсер меня совершенно не должен начать узнавать!

А в какой ситуации Астропарсеры вообще опознают конкретную личность?

В одной-единственной: если кто-то их запрограммировал эту самую личность опознавать. На основании сканирования отпечатков пальцев и, как правило, экспресс-анализа ДНК.

Мда…

Дальше — больше!

— Текущее местоположение установлено, — сообщила «Рената». — Планетоид Шао-2157, система Шао…

(Планетоид Шао-2157 вместо Р-12 — это нормально; просто разная терминология лоций, Астрографического Реестра и приведенных Х-координат. В общем, место она установила совершенно правильно.)

— …Люксогеновый двигатель опрашивается. Люксогеновый танк опрашивается. Дейнекс-камера опрашивается. Все подсистемы Х-движения опрашиваются и в норме. Цель по техническому состоянию агрегатов достижима. Цель по топливу достижима. Начинаю подготовку к взлету.

«Да ты сразу ее начала! — Подумал я. — Но, однако же, это никуда не годится!»

— Погоди, погоди, подруга, — сказал я, сам себе удивляясь: мой голос звучал совершенно спокойно. — Не надо никуда лететь…

— Формальней с ней говорить надо, наверное, — робко предположила Рошни.

— «Рената»! Приказываю прекратить подготовку к взлету.

— Команда не распознана, — ответила яхта.

— Приказываю заглушить реактор.

— Команда не распознана.

— Выключи реактор.

— Команда не распознана.

— Двадцать пять девяносто два!

— Команда не распознана.

— Двадцать девять пятьдесят два!

— Команда не распознана.

Ну и так далее.

Все пульты также были заблокированы, не исключая и те, которые включают-выключают автопилот.

Что же делать?! Выхватить пистолет и стрелять? Куда стрелять, идиот? В приборы? Астропарсер-то в бронированной сфере, вспомогательные парсеры — в бронированных сферах, проводные коммуникации — в бронированных рукавах…

Что ж… Похоже, оставалось смиренно ждать развития событий.

Я понял, что мы с Рошни попали в плен к могущественному и, хотелось надеяться, доброжелательному роботу. Роботу, имеющему возможность теперь, после ремонта, переместить нас на тысячу парсеков, к неведомой «цели».

Вот это «после ремонта» было ключом к происходящему.