Тень свободы (ЛП)

И ещё, конечно же, ландшафт могла похвастаться не менее чем полудюжиной кратеров, которые могли быть только следами кинетического удара. Три из них, не так далеко от Лэндинга, были окружены рваными руинами пожаров и взрывов размолотых городов. Никому из мантикорцев не понравилось то, что это означало, и не только из-за смертей, которыми они, несомненно, сопровождались. Кинетическое оружие было обычным способом обеспечения огневой поддержки планетарных сил и использовалось последние более тысячи т-лет. За это время оно превратилось в высокоточное оружие, способное на точечные удары, и были разработаны почти бесконечные варианты его эффективного применения. Но никто не был заинтересован в высокой точностью этих конкретных ударов. Они являлись актами террора – именно тем видом атак, который прямо запрещал  Эриданский Эдикт, хотя Терехов не сомневался, что Юкель и Ломброзо наверняка оправдывали бы их «военной необходимостью» – и, видя всё это, Терехов ощутил в себе желание, чтобы Ватсон отказался от его предложения покинуть корабли. Но эти оспины на теле планеты были, как минимум, недельной давности; сейчас же он и его штаб нуждались в информация о текущей оперативной ситуации в Лэндинге.

Пока Терехов и Поуп рассматривали общую панораму разрушений, изображение на одном из вторичных дисплеев, на которые БИЦ транслировал визуальную картинку с атмосферных разведплатформ, изменилось, и голубые глаза Терехова стали холоднее арктических льдов при виде ряда тел, повешенных на явно заводского серийного производства виселицах. «Приблизительно двадцать пять тел», – подумал он, когда камера платформы увеличила изображение, – «и не все они принадлежат взрослым».

– Стил, я хочу, чтобы эта картина была зафиксировано абсолютно точно, – сказал он, не сводя взгляда в дисплея. Он не повышал голос, но несколько человек на флагманском мостике вздрогнули, услышав как он это произнёс. – Я хочу, чтобы не осталась ни малейшей возможности сомнений, никакой двусмысленности по поводу того, что мы видели это ещё до нашего приземления и где мы это видели.

– Да, сэр, – подтвердил коммандер Льюис.

Хелен притихла за своей консолью. Она хотела отвернуться от тех висящих тел. Судя по всему, они были казнены не вчера – тела уже начали разлагаться. Как раз когда она бросила взгляд на экран, одна из птиц Мёбиус-Беты тяжело опустилась на центральную балку виселицы. Это был один из аналогов стервятника местной планетарной экосистемы, и она почувствовала, что у неё в горле встаёт ком, когда та протянула вниз свою длинную, извилистую шею и начала рвать то, что было лицом одного из более маленьких тел.

«Так вот как выглядит «защита» других планет с точки зрения ультрацивилизованной и сверхпревосходной Солнечной Лиги», – мрачно подумала она. – «И они ещё смеют называть «Баллрум» злобными террористами?!»

Она почувствовала, что её руки сжались в кулаки и заставила себя расслабиться, глубоко вздохнуть, вспомнив, что мастер Тай говорил ей о перенаправлении гнева. Но в этот раз медитация мало помогала.

– Сэр, вы думаете это была Юкель или Ярдли? – Услышала она вопрос коммандера Поупа, и коммодор Терехов жёстко фыркнул.

– Ты считаешь, это имеет значение? – ответил тот вопросом на вопрос. – Если это была Ярдли, она безусловно сделала это при полной осведомлённости и поддержке Юкель. Судя по нашим досье на неё, не говоря уже о том, что мы перехватили из радиообмена по пути к планете, она из тех, кто предпочитает «практичные решения» когда имеет такую возможность.

– Согласен, сэр, – Поуп кивнул. – Но, Вы ведь понимаете, если это была Президентская Гвардия бандитов Ярдли, пусть даже они проводили казни по прямому приказу жандармерии, Юкель без зазрения совести будет утверждать, что всё это было проделано местными силами правопорядка в рамках юрисдикции независимой звёздной нации. И она сама, чёрт возьми, не имеет ничего общего с этим!

– И? – Терехов повернулся и посмотрел на коммандера. – Вне зависимости от того, что здесь произошло, она заявит это перед любым трибуналом. Если конечно такая возможность ей представится, – он тонко улыбнулся. - И никакой трибунал, какой бы мы ни собрали, ни с каким самым представительным списком присяжных, не сможет повлиять на Абруцци и его подпевал из О&И [Министерство Образования и Информации Солнечной Лиги], которые заявят, что во всём виноват Ломброзо или Ярдли. Если конечно они не решат, что смогут убедить общественность Солли в том, что всё это проделали мы в процессе уничтожения смелого местного сопротивления нашему империалистическому вторжению. Затем, произведя все эти «полезные» зверства, мы решили их записать и использовать в нашей пропаганде, переложив ответственность за них на блестящего патриота и демократически выбранного президента – Свена Ломброзо – и верного союзника и защитника Мёбиуса – бригадного генерала Юкель.

Коммандер Поуп, как заметила Хелен, выглядел как если бы он хотел думать, что Терехов просто пошутил в своих последних двух предположениях. Честно говоря, она тоже хотела бы так думать.

Коммодор тоже заметил гримасу, мелькнувшую на лице его начальника штаба, и поморщился.

– В данный момент противная сторона менее всего будет заинтересована в точном репортаже с мест событий, – заметил он. - У них никогда не возникало угрызений совести в искажении правды для оправдания их политики в мирное время, так почему же они должны хоть на минуту колебаться в фабрикации зверств в военное время? Им даже не придётся ничего фабриковать – мы сами предоставим им видеозаписи, всё что им останется, это перемонтировать их и добавить свой комментарий.

– Так стоит ли нам тогда предоставлять им все это, сэр? – Встревоженно спросил Поуп.

– Конечно нужно. Рано или поздно эта война закончится. И когда это случится, точные отчёты станут необходимы, и не только в исторической перспективе. Гораздо более важно показать нашим людям из-за чего на самом деле идёт эта война сейчас. Это и есть настоящая причина, по которой я хочу, чтобы Стил убедился, что каждый кадр записи проверен и сертифицирован. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как люди на Старой Земле, ответственные за это, – он мотнул головой в сторону трансляции повешенных разлагающихся тел – подвернутся такому же наказанию, но я не вижу способа этого добиться, разве что мы физически оккупируем Старую Землю, и почему-то я тоже не уверен что это когда-нибудь произойдёт. Конечно, надежда умирает последней. А тем временем, – его голос стих и стал таким же ледяным, как взгляд, – мне нужны доказательства, чтобы разобраться с теми людьми, кто на самом деле сотворил всё это.

– Да, сэр, – решительно кивнул Поуп. – Я понимаю. Но это...

– Простите, коммандер, – уважительно прервала их Аталанта Монтелла. Поуп и Терехов повернулись к ней, и она обратилась к коммодору. – Сэр, я не смогла связаться с мистером Брайтбахом, – сказала она, – но на вызов ответила миз Бланшар.

– У нас есть картинка, или только звук? – спросил Терехов.

– И то и другое, сэр. Хотя качество сигнала не очень хорошее.

– Выведите её на основной экран, – попросил Терехов, и повернулся к дисплею, на котором появилось изображение женщины. Она была темноволосой и темноглазой, с напряжённым, измученным лицом испачканном грязью, уродливые синяки на её правых щеке и виске уже пожелтели от времени, через плечо была перекинута армейская импульсная винтовка солларианского производства. Она склонилась над тем, что было, по видимому, портативным коммом.

– Миз Бланшар, я коммодор Айварс Алексович Терехов, Королевский Флот Мантикоры, – представился он. – Мы здесь в ответ на сообщение доставленное миз Саммерс.

– Саммерс? – голос Бланшар был столь же измученным, как и её внешний вид, и она покачала головой. – Это было чьё-то имя?  – Она поморщилась. – Я её не знаю. Протоколы безопасности.

– Я думаю, что вам не долго их осталось соблюдать, – мрачно ответил Терехов.

– Может быть. Но это единственная причина, что некоторые из нас всё ещё живы, – она провела рукой по своему лицу, размазывая грязь.