Исправляя ошибки (СИ)

Если же говорить о Сноуке сугубо как о личности, не приплетая его мрачную славу и неприятные события, связанные непосредственно с Рей, то приходится признать, что он при всей мерзости своего облика был наделен особым очарованием тайны. А широта его мыслей и смелость суждений, которыми тот, не таясь, делился с нею, и вовсе иной раз приводили Рей в тихое восхищение, хотя далеко не со всеми из них она соглашалась. Пожалуй, в этом-то и заключалась их основная прелесть — идеи, способные впечатлить даже того, кто не готов их принять, дорогого стоят. Человек этот, без сомнения, был в высшей степени умен и знал столько, что диву даешься.

Его человеческая сущность, его происхождение, наконец, его увечье — все это представляло из себя палку о двух концах. С одной стороны, человек, выросший среди ада Джакку и сумевший преуспеть там, где иной раз не удавалось преуспеть титулованным наследникам военной элиты, как ни крути, вызывал уважение. С другой, Рей хорошо знала, каков народ на Джакку — алчный, мелочный, жестокий. Если Сноук, как и она сама, вышел из этой среды, вовсе не обязательно, что он также не впитал в свое время перечисленные качества.

Уродливость его лица тоже вызывала отторжение не сама по себе, а лишь потому, что являлась как бы продолжением и дополнением ко всей его натуре. То есть, это не выглядело, как диссонанс, и вот тут-то и кроется самое ужасное! Иной раз Рей казалось, что Верховного лидера Первого Ордена проще в самом деле вообразить существом из иных миров, загадочным и пугающим, нежели обычным человеком. Если бы девушке вдруг шепнул кто-нибудь, что ее могущественный новый знакомый родился таким же устрашающим, каким он был теперь, она поверила бы в это, не задумываясь.

Иногда Рей малодушно думала о Скайуокере; о том, что ей недостает сейчас его мудрого наставничества больше, чем когда-либо.

Время, однако, брало свое. Каждый день, проведенный в заботе и сытости, каждая новая одежда, полученная в подарок от Верховного (а Кэффи теперь приносила ей новый наряд едва ли не каждый день: роскошные платья из шелка и парчи, золотые, красные, серые и черные, плотные холщовые туники и комбинезоны для домашнего обихода), бесконечные посулы и — главное — уверенный и спокойный голос, который говорил то, что всякий раз казалось простой и неоспоримой истиной — все это притупляло страшные воспоминания, и Рей, иной раз сама в это не веря, понимала, что все глубже погружается в пучину. Ее двойственное отношение к изувеченному и тщедушному, но вместе с тем исполненному неведомого могущества человеку становилось день ото дня все более мучительным, потому что противостоять искушению становилось все труднее.

Она ясно чувствовала скрытое действие чар. Что-то неведомое ежеминутно давило на нее, когда она спала, ела, медитировала. Сон, полный сладкой отравы. От которого, если дать слабину, если окончательно поддаться чарам, уже невозможно пробудиться. Едва различимый шепот звучал в ее мозгу, уговаривая не упрямиться. Принять свою судьбу и открыть душу новому наставнику, ничего не стесняясь и не утаивая.

Открыться, поддаться. Отдаться.

Рей гадала, так ли было с Беном? Проходила ли его душа эти же ступени соблазна? Или горячая, порывистая натура юноши предпочла броситься в омут с головой, без рассуждений?

Она проигрывала. Рей ощущала это вопреки самым сокровенным своим стремлениям. Вопреки тысяче обещаний, данным себе самой. Она признавала, что готова поверить. Отдать свое будущее в руки тому, кого еще недавно считала злейшим врагом.

Она проигрывала. Но именно это осознанное восприятие собственной слабости раз от разу подстегивало ее бдительность, позволяя еще держаться. Случалось, в ночи, пребывая во власти раздумий под покровом дремотной неги, Рей говорила себе, сжимая и разжимая кулаки, что пока она еще не готова поддаться. Что хотя теперь она уже не испытывает в отношении Верховного столь яростной вражды, как прежде, однако и не любит его настолько, чтобы признать своим учителем, и что никогда не признает, хотя бы он и продержал ее взаперти сотню лет. Она подбадривала себя, как и подобает пленникам, которые говорят: «Прошел еще день, а я все-таки жив».

***

Время шло. Дни перетекали в другие, так же наполненные тяжелым и мрачным ожиданием. Четырежды промелькнули недели и первый месяц их изумительного знакомства приблизился к концу прежде, чем Верховный, снова призвав ее к своему трону, заговорил о самом главном:

— Ты готова дать ответ?

Рей покачала головой.

— Тебя устраивает положение пленницы? — сурово осведомился Сноук.

— Нет, но решившись остаться здесь, я лишь соглашусь быть пленницей добровольно.

— И все же, подумай над своим решением как следует, девочка. Твой дар может погубить близких тебе людей, опустошить их, как ты едва было не опустошила Кайло. Чем крепче эмоциональный контакт между тобой и другими людьми — тем большему риску они подвергаются.

Тут с Рей произошло то, чего не бывало прежде за все время ее плена — она по-настоящему рассердилась. Отчего он считает возможным запугивать ее, не сообщая главного?

— Вы рассказываете мне о свойствах этого дара, но не говорите главного — что это такое?

— Ты способна поглощать энергию мидихлориан в других живых существах. Вместе с их умениями и чувствительностью к Силе, — с необъяснимым торжеством промолвил Верховный. — Сама того не ведая, ты победила моего ученика при помощи его же оружия. И могла бы вовсе выпить его досуха, как паук — муху, угодившую к нему в паутину, даже не заметив. Прежде я не говорил этого потому, что не был уверен, так ли это, и не хотел зря испугать тебя. Но сейчас, после многодневного знакомства с тобой, готов утверждать наверняка.

Девушка решительно затрясла головой. Ее сознание изо всех сил отрицало услышанное. Конечно, проще всего было предположить, что собеседник лжет ей. Однако в глубине души Рей сознавала, что подобное не придумаешь.

Сноук тем временем двинулся к ней. Его огромная фигура наступала на нее почти угрожающе.

Рей попятилась, то и дело отворачиваясь и кусая губы. Перед глазами у нее заплясали искры.

И тут она услыхала вновь: «Умоляю вас, учитель, пощадите… убейте меня, но пощадите ее…»

На сей раз у нее не было ни времени, ни возможности гадать, что же это за голос, однако он однозначно звучал, подобно предостережению.

— Останься здесь, Рей. Останься со мной, — говорил Верховный лидер. — Я научу тебя, как контролировать твой опасный дар.

«Ну же, девочка, не медли. Открой мне свою душу…»

— Люк Скайуокер не поможет тебе — он никогда не сталкивался с таким потенциалом, как у тебя, и вообще предпочитал избегать техник Темной стороны. Он — всего лишь недоучка. Ты слышала, сколько длилось его обучение? Всего около месяца.

— Если последний джедай не может обучить человека с таким даром, как у меня, чем вы лучше него? — отчаянно вопросила Рей.

— Потому что я знаю подобное проявление Силы во всей его глубине. Другой человек, знакомый мне, который наделен аналогичным даром — это я сам.

Девушка так и остолбенела. Вот что помогло сохраниться жизни в этом теле, обезображенном гниением смерти. Страшное и редкое умение — существовать, подобно паразиту, заложником собственной разлагающейся оболочки, потихоньку выкачивая энергию Силы из других одаренных.

— Я такой же, как и ты, Рей, — заключил Сноук. — И только я могу не опасаться тебя, а ты — меня.

Пленница не отвечала. Ее плечи подрагивали, а на глаза наворачивались слезы. Она чувствовала, что Верховный лидер говорит правду — и от этого его слова становились еще кошмарнее.

Неожиданно Рей подняла руки, крепко зажав себе уши ладонями.

«Моя дочь — еще дитя. Сила может пробудиться в ней гораздо позднее. Пощадите ее, учитель…»

Все тот же голос. Который был голосом ее души.

На мгновение отвлекшись от происходящего, девушка воскликнула:

— Где ты?!

Ей ответили: «Беги, солнышко, скорее беги отсюда!..»

Рей испуганно выдохнула.