Крылатый человек (Сборник)

— Билл, где мы? — сказал он. — Что произошло?

«Вопрос вопросов», — мрачно подумал Кенлон.

Вместо ответа он поднял бинокль и принялся изучать однообразную береговую линию.

Вид был не такой уж омерзительно — унылый, каким показался ему вначале. «Морской Змей» шел параллельно низко лежащему пляжу, кое-где покрытому зеленью, которая явно была морскими водорослями. Час спустя ничего не изменилось, а через четыре часа берег начал резко удаляться от курса.

Никто не мог бы с уверенностью сказать, то ли это залив, то ли общее изменение береговой линии. Кенлон, спускавшийся в каюту на краткий отдых, снова вышел на палубу как раз в тот момент, когда «Морской Змей» замедлил ход до самого малого и теперь едва полз. Но долго любоваться унылым видом ему не дал подошедший командор.

— Пока встанем тут, — сказал он, — и порасспросим нашего пленника. Я ждал, пока вы отдохнете. — По пути вниз он хмуро добавил:

— Я не знаю, как к нему относиться, ведь в результате его действий погиб Джонстон. И тем не менее, едва вы вышли на палубу, ну, буквально за секунду до катастрофы, он распластался на наших головах и не дал нам последовать за вами. Такое предостережение с его стороны, несомненно, спасло жизнь многим. Похоже, — продолжал он обычным голосом, — и в первой вашей стычке он мог бы сбросить вас в море или поднять в воздух, а ведь он, на — оборот, старался не столкнуть вас с палубы. Пожалуй, можно предположить, что его намерения относительно нас не таят злого умысла. Как по — вашему?

Вопрос был не из тех, на которые Кенлон чувствовал себя достаточно подготовленным отвечать. Кроме того, зная своего командира, он подозревал, что вопрос был чисто риторический. Он промолчал.

Они нашли крылатого усердно рисующим в блокноте Кенлона.

— Он немного поспал, — доложил часовой, — а когда проснулся, все тыкал на блокнот, так что, в конце концов, я отдал его.

— Вы действовали совершенно правильно, — кивнул командор. — Теперь отойдите, но не спускайте с нас глаз, пока мы находимся здесь.

Крылатый приветливо кивнул им, вызвав в Кенлоне радостное возбуждение. Со странным чувством он подошел к чужаку и склонился над блокнотом.

И сразу все его чувства и переживания исчезли. Вниманием завладели рисунки в блокноте.

На первой странице безошибочно угадывалось солнце и три ближайшие планеты. Тонким пальцем крылатый указал сначала на Землю, потом на Кенлона и Джонса — Гордона. Затем снова указал на Землю и ткнул себя в грудь.

— По-моему, сэр, — после недолгого молчания сказал Кенлон, — он хочет сказать, что он, как и мы, с Земли.

Джонс — Гордон нахмурился.

— Разумеется, он с Земли, — раздраженно бросил он. — Откуда же еще ему быть?

Кенлону с болью пришлось признать, что в своем анализе состояния Джонса — Гордона он, как психолог— любитель, ошибся. Его прежнее мнение, что капитан, не увидев что-либо необычное своими глазами, не поверит в него, теперь изменилось при виде того, как он принимает невозможное за факт. Таким образом капитан-лейтенант принимал иллюзию понимания фантастического существа, оказавшегося среди них, и все сопутствующие этому феномены.

И все же… все же это оказалось не так. Даже сверхъестественное, неправдоподобное появление крылатого человека, возникшего ниоткуда в середине XX столетия, не смогло поразить воображение капитана.

Разочарованный и слегка расстроенный, Кенлон почел за лучшее хранить молчание.

— Гм… Это еще что такое? — сказал вдруг Джонс — Гордон.

Кенлон тряхнул головой, отгоняя ненужные и неуместные мысли, и взглянул на группу знаков под рисунком солнечной системы, на которую указывал крылатый:

/

//

///

////

/////

//////

Крылатый, очевидно, поняв, что вновь привлек внимание людей, указал на отдельный символ в первой строке, потом ткнул в Землю над ним и начал медленно обводить пальцем вокруг Солнца. Один, два, три… девять раз описал он окружность, а затем вновь указал на отдельный знак в первой строке.

— Он пытается сказать, что один знак означает девять лет, — с любопытством произнес Джонс — Гордон.

— Я тоже так думаю, сэр, — ровным голосом поддержал его Кенлон.

— Интересная манера вести отсчет, — проворчал командор.

— Почему бы не довести до десяти и не упростить задачу?.. Гм… Что он делает?

Крылатый вновь указал на первый знак и принялся постукивать по нему пальцем, словно считая. Кенлон тоже начал считать: один, два, три… одиннадцать, и крылатый указал на второй ряд знаков.

— Кажется, я понял, — сказал Кенлон. — Одиннадцать раз по девять — девяносто девять. Два знака означают девяносто девять лет. — Радостное возбуждение охватило его. Он жестом показал на третий ряд. — Если первые группы означают девять и девяносто девять, то третья должна означать одиннадцать раз по девяносто девять или тысяча восемьдесят девять, и так на…

Он замолчал, так как крылатый снова указал на пер — вый знак и принялся постукивать пальцем. На сей раз это заняло порядочно времени. Прошло не менее минуты, а Кенлон все еще продолжал считать, следуя за постукиванием пальца:… 90… 100… 101… 102… 104…

Счет завершился на 111. Крылатый еще раз указал на отдельный знак, потом на третий ряд.

— Итак, — объявил Кенлон, — сто одиннадцать по девять — девятьсот девяносто девять. Тогда четвертый ряд должен означать тысячу сто одиннадцать по девять, то есть девять тысяч девятьсот девяносто девять, и так до тех пор, пока нижний ряд не обозначит девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять. Счет, конечно, для нас необычный, но наверняка за ним стоит какой-то математический закон.

Он хотел добавить еще кое-что к своим словам, но крылатый быстро обвел пальцем вокруг Солнца, затем поднял лист бумаги, зачеркнул последние два ряда, добавил еще один четырехзначный знак к нижней строке и два единичных. Потом оказал на эту строку и на себя.

Кенлон глубоко вздохнул. Что хотел показать крылатый? Что он хочет сказать?

Он взял лист. Теперь знаки располагались так:

/

//

///

//// //// //

— Двадцать пять тысяч лет, — услышал Кенлон свой ровный голос. — По-моему, он хочет сказать, что мы перенеслись на двадцать пять тысяч лет в будущее.

После минутного ошеломления Кенлон обратил внимание на выражение раздражения и досады, появившееся на лице Джонса — Гордона. Капитан-лейтенант сделал недовольный жест.

— Я вижу, мы зашли в тупик, пытаясь с ним договориться. Посмотрим лучше, что на следующих страницах.

Кенлон молча перевернул лист. На следующей странице была изображена субмарина, направляющаяся к какому-то предмету, плывущему над морем в облаках. Кенлон в замешательстве уставился на рисунок. Потом, когда первое удивление миновало, он решил, что крылатый изобразил гору, поднимающуюся из моря, хотя отчетливо было видно, что она совершенно не соприкасается с морем.

Кенлон решил не обращать на это внимания и сосредоточиться на самой горе. Она круто поднималась вверх, увенчанная гигантским чашеобразным зданием. Десятки крылатых парили вокруг массивного сооружения, другие стояли в отверстиях, высеченных высоко в стенах башнеобразного здания, третьи носились над морем, стараясь, как показалось Кенлону, вытащить что-то из воды, причем они сражались. Ошибиться было невозможно, и, как ни странно, в воде тоже были люди.

Кенлон с трудом оторвался от рисунка. Посмотрев крылатому прямо в глаза, он кивнул сначала на гору, потом на окружающее ее пространство, надеясь, что тот поймет вопрос.

Крылатый понял. Резкие черты лица оживились, он улыбнулся и жестом показал, что субмарине нужно уйти от берега и изменить курс.

— В данный момент это невозможно, — прервал молчание голос Джонса — Гордона. — Да и вообще, как он, находясь внутри подлодки, может указывать нам курс? Ведь он понятия не имеет, сменили мы курс или нет, пока он спал.

Кенлон не торопился с ответом. Он поражался сам себе, что на основе столь непрочных доказательств пришел к выводу, будто чувство направления у крылатого похоже на инстинкт почтового голубя. И несмотря на то, что был обязан поделиться своими соображениями, решил промолчать и послушать, что скажет капитан.