Путь Гладиатора. Калин

Леон откинулся на спинку кресла, вполуха слушая детали обсуждаемых дел, где говорилось, сколько произведено продукции, сколько продано, обсуждались образцы тканей и цены.

«Еще одна неудача, — думал он. — Еще одна тупиковая ситуация. Очередная отсрочка, когда совет находит кучу причин ничего не делать, хотя всем очевидно, что что–то делать надо.

Из всех присутствующих здесь только Мулво высказал действительно практическое предложение».

Глава 3

Дюмарест глубоко вдохнул, потянулся и вздрогнул, быстро сбрасывая остатки сна, внезапно осознав, что что–то идет не так. Он осторожно протянул руку, пытаясь нащупать ружье, которое положил рядом с собой, однако ничего, кроме шершавого камня, не обнаружил. И только тогда он повернулся на бок. Выбранное им для сна место располагалось в глубине пещеры, где они решили укрыться. Снаружи доносились крики птиц, носившихся в пропахшем солью воздухе. Косо проникавшие в пещеру лучи солнца разгоняли сумрак, освещая площадку у входа, где они посадили антигравитационный плот.

Которого сейчас там не было. Пещера была пуста. Аппарат, Легрейн, ружья — все исчезло.

Дюмарест встал, прищурился и принялся изучать неровную поверхность убежища, но не смог разглядеть никаких признаков борьбы, никаких следов крови. Еще раз осмотрев пещеру, он проверил место, где спал, порылся в карманах, в сапогах. Ничего, кроме ножа, он не обнаружил. Ничто не говорило о том, что же тут произошло.

У каменной стены поблескивала лужа. Он опустился на колено, зачерпнул ладонями воду и протер лицо и шею. Потом осторожно сделал несколько глотков — вода оказалась соленой, пить ее было невозможно. Поднявшись, он направился к выходу и задумчиво выглянул наружу.

И ничего не увидел, кроме кружащих в воздухе птиц и ослепительного солнечного диска, висевшего низко над горизонтом, почти касаясь его. Он спал очень долго; сухость во рту и голод подтверждали это. Вскоре наступит ночь. И тогда поднимется холодный ветер, принося с собой ледяные морские брызги. Из убежища пещера превратилась в ловушку.

Дюмарест сделал пару шагов к выходу, где росли какие–то цепкие на вид кусты. Ухватившись за один из них, он резко дернул, чтобы удостовериться, что корни выдержат его вес. Крепко держась за ветки, он высунулся далеко наружу и посмотрел вниз, на камни, на которые накатывали бурные волны. Потом повернул голову и взглянул вверх, на почти вертикальную стену серого камня, испещренную белым птичьим пометом. Ветер и непогода хорошо поработали со скалистым обрывом — тот весь был в трещинах, и ловкий человек имел шанс взобраться на вершину. Но против него были ветер, мокрая, скользкая поверхность и кружащие в воздухе птицы, чей помет хрустел чуть ли не в каждой нише; к тому же эти птицы наверняка готовы были наброситься на любого, кто представлял бы угрозу для их гнездовий. Падение с такой высоты означает верную смерть на густо разбросанных внизу скалах. Но оставаться в пещере без пищи, воды и огня… это приведет к такому же печальному исходу.

У Дюмареста не было иного выбора, кроме как лезть наверх.

Вернувшись в пещеру, он сделал еще несколько глотков солоноватой воды, снова омыл лицо и шею, смыл грязь с рук. Зажав в зубах нож, он вернулся к выходу из пещеры, ухватился за ближайшие кусты и высунулся наружу. Крепко держась левой рукой за ветки и поставив левую ногу на край уступа, он правой рукой и ногой стал искать новое место опоры. Обнаружив подходящее место, он напряг мышцы и потянулся вверх, отрываясь от выступа пещеры. Медленно, как паук, он карабкался по вертикальной стене. Ветер давил в спину, словно гигантская рука.

Его пальцы коснулись кучки сухих веточек — это было птичье гнездо, расположенное на уступе. Одним взмахом руки он смахнул помеху и ухватился пальцами за скользкий камень. Раздался громкий птичий крик, и ему на спину спикировала хозяйка гнезда. Резкий удар, довольно болезненный, и только металлическая кольчуга, спрятанная под пластиком его серой куртки, спасла его от птичьего клюва. Обезумевшая птица при этом сломала себе шею и свалилась вниз, однако ее место тут же заняла другая. Правой рукой Дюмарест выхватил нож и нанес удар, когда птица попыталась клюнуть ему в глаза. Полетели перья, и обезглавленное существо рухнуло в море. Помрачневший Дюмарест продолжил подъем.

Очень вовремя встреченный уступ дал ему возможность передохнуть. Грудь Дюмареста тяжело вздымалась, он с беспокойством осознал, что существует предел его физическим возможностям, и он слишком к тому приблизился. И слишком быстро! Его истощили сражение, бегство, игра в прятки среди скал, борьба с холодом и темнотой, захват плота, долгий утомительный полет над морем. И все это практически без полноценного отдыха и еды. Для любого человека это было бы тяжелым испытанием. Разбуженный после анабиозного перелета низшим классом, он еще был свеж и бодр, однако сейчас запасы жиров истощились, энергетические ресурсы были на минимуме.

Встав на уступ, он взглянул вверх, выискивая опору для рук, путь к вершине. Узкая неровная трещина протянулась по диагонали от уступа, обещая относительно легкий подъем. Снова зажав в зубах нож, Дюмарест сунул руки в расщелину, пытаясь при этом нащупать ногами опору. Медленно, дюйм за дюймом, он лез вверх от уступа, видя перед собой одну лишь скалу, чувствуя только порывы ветра, дувшего в спину, и мучительную боль в мышцах.

Трещина сузилась и сомкнулась; дальше не было ничего, кроме одного отполированного камня. Дюмарест запрокинул голову, глядя прямо вверх. Ветер ворвался в щель между телом и скалой, угрожая сбросить его с опоры. Мгновенно взмокнув от испуга, он заставил себя прижаться к каменной поверхности. Однако он успел увидеть темную полосу вверху — тонкую трещину, открывшуюся в лучах заходящего солнца. Сжав в кулаке нож, он прицелился и вонзил острие в узкий паз, который был слишком узок, чтобы пропустить палец, но куда вполне можно было засунуть лезвие ножа. Забив кулаком клинок поглубже в трещину, он ухватился за рукоятку и повис на ней всем своим весом, отпустив левую руку, которой принялся нащупывать новую опору. И когда он наконец нащупал ее, мышцы уже сводило в узлы от осознания необходимости удерживаться за этот уступ — иначе было неизбежно падение. Дюмарест поставил одну ногу на опору, за которую перед этим держалась правая рука, а другую на место, оставленное левой. Отпустив нож правой рукой, он направил ее вверх, но когда его пальцы нащупали лишь гладкий камень, он ощутил приступ отчаяния, пот выступил на лице, когда удалось дотянуться только до неровного края скалы. Коснуться–то края он коснулся, но вот ухватиться за него еще не мог.

Дюмарест осторожно подтянул правую ногу и поставил ее на нож, молясь, чтобы нож выдержал вес тела. И резко рванулся вверх, перенося весь вес на нож, протягивая вперед руку, хватаясь за край скалы. Пальцы его превратились в стальные клешни, когда нога соскользнула с клинка. Повиснув на одной руке, Дюмарест прижался к поверхности утеса, чувствуя в мышцах рук и плеч тупую боль. Потом он нащупал опору и левой рукой, затем — и ногами, после чего со всей силой отчаяния рванулся вверх и перекатился через край подальше от опасного места.

Дюмарест лежал на искрошенном склоне, густо поросшем кустарником, усеянном трещинами под влиянием непогоды, которая в конце концов полностью разрушит эту скалу. Он пополз вверх, достиг вершины и перевалился через край. Но через какие–то десять шагов он споткнулся и упал. Голова закружилась, он ощутил приступ тошноты, вызванный перенапряжением. В ушах громко стучало — то ли от рева ветра, то ли от резкого притока крови.

– Поднимайся! — раздался над ним голос, глубокий, сильный, женский. — Эй, ты! Поднимайся!

Дюмарест перекатился на спину и посмотрел на зависший над землей плот. С места пилота на него смотрела какая–то женщина. Она носила ярко–желтую тунику с рукавами, на которых были вышиты эмблемы алого цвета. Через плечо был перекинут короткий плащ с точно такой же эмблемой. Смуглое лицо не скрывало следы возраста и немалого жизненного опыта, курчавые волосы плотно прилегали к голове. Глубоко посаженные глаза сурово глядели на него. Губы были по–мужски сжаты. Под мочками ушей сверкали драгоценности.