Бич властителей

Впрочем, поспешил заметить сам себе Флэндри, он упрощает ситуацию. Любая планета — это мир, причем такой же сложный и многообразный, как и на Терре. Здесь не должна быть одна-единственная социальная структура, а внутри любой субкультуры должны быть люди, не вписывающиеся в ее модель. Луанг, например. Правда, он не мог сейчас точно представить ее место в социуме, да этой не важно. Он находится в Компонг Тимуре, и жизнь здесь именно такая, какую он себе и представлял.

— Насколько я понял, проявление неуважения к персоналу Биоконтроля считается единственным серьезным грехом?

— Не вполне. — Кемул сжал кулаки. — Биоконтроль прекрасно ладит с богачами. Лучшие друзья. Попробуй залезть в дом такого, и узнаешь, что будет. Десять лет рудников, если повезет. Рабство — более вероятно.

— Ну, это если поймают, — пропела Луанг. — Помню, один раз… Но это было давно.

— Теперь я понимаю, почему охранники не утруждаются носить при себе оружие, — сказал Флэндри.

— Здесь они носят. В этом районе. — Кемул еще больше помрачнел. — Они любят ходить по нескольку человек Остерегаются лишний раз появиться на канале. Опасно. Многие имеют на них зуб. Муж, у которого богач украл жену, силком затащив на свою лодку, какой-нибудь нещадно поротый слуга из дворца; инженер, проглядевший что-то в процессе работы, лишившийся места и опустившийся на самое дно. К нам. И другие подобные.

— Он говорит об известных случаях, — сказала Луанг. — Самому придумать примеры у него не хватает воображения, — поддразнила она Кемула. Но тот упрямо довел свою мысль до конца.

— Как правило, они сюда не суются. Зачем? Мы покупаем у них таблетки и держимся подальше от их дворцов. А что мы вытворяем друг с другом, их не касается.

— А вы никогда не задумывались?.. — Тут Флэндри с удивлением осознал, что не может найти в пулаойском подходящего эквивалента слову «революция». — Вы — обездоленные и простые люди — вас большинство. У вас есть оружие. Вы могли бы захватить власть.

Кемул заморгал. После долгого раздумья он сплюнул:

— Что Кемулу до вкусной жратвы и хорошеньких девочек из гарема? Кемул и так прекрасно живет.

Однако Луанг, казалось, лучше поняла Флэндри. Тот заметил, что девушка была несколько шокирована его предложением. Причем дело было не в том, что здешний порядок вещей представлялся ей чем-то освященным веками. Но сама идея кардинального переворота оказалась слишком радикальной для ее сознания. Она прикурила новую сигарету от тлеющего окурка, выпустила струю дыма, прикрыла глаза, уперевшись лбом в колени. Потом заговорила:

— Теперь я вспомнила, чужеземец. О чем-то подобном я читала в книжках, очень старых; Биоконтроль, наверное, считает, что они все уже сожжены. Я знаю, как хозяева пришли к власти. Почти никто уже этого не знает, а я вот знаю. Мы не можем их побороть. Если только не погибнем сами. — Она потянулась как кошка. — А мне пока нравится жить. Меня это забавляет.

— Я понимаю, что Биоконтроль — единственный, кто знает, как изготовить противоядие, — сказал Флэндри. — Но стоит вам приставить дуло к виску любого из них, и я тебе гарантирую…

— Слушай меня, — сказала Луанг. — Давным-давно, когда Юнан Бизар только начинали заселять, Биоконтроль был лишь биоконтролем — обычным отделом при правительстве. Потом что-то у них стряслось, не вполне представляю, что именно: то ли коррупция, то ли ещё какая-то глупость… В Биоконтроле работали лучшие люди, и, как бы это сказать?.. одержимые? Да, именно так, люди, охваченные одной страстью: переустроить мир. Они хотели самого лучшего для планеты и выпустили манифест, призывающий к реформам. Естественно, правительству, другой его части, это не понравилось. Но Биоконтроль было не взять голыми руками, ведь они контролировали процесс, от которого зависела жизнь на всей планете. Одно неверное движение, не так повернуть какой-нибудь рычажок — и все! Смерть. Поэтому контроль над производством противоядия должен быть безупречным. И был. Этим и занимался Биоконтроль. И атаковать их оказалось невозможным без риска погибнуть всем. Тут и население начало паниковать, что не получит вовремя свои пилюли. Тогда общественное мнение заставило правительство снять осаду с Биоконтроля. И вот — победа. Биоконтроль стал полновластным хозяином на планете. Поначалу они заявляли, что пришли к власти ненадолго, только на период реформ, чтобы установить справедливый порядок повсюду. Все было тщательно спланировано.

— Понятно, — ухмыльнулся Флэндри. — Это случается с некоторыми выучившимися техниками-учеными, мечтающими о глобальных переустройствах. У вас, как я понимаю, произошло нечто в этом роде. Психотехнократия. Наипопулярнейшая теорийка в прежние дни. И когда люди поймут, что два слова — «научное правление» — понятия несовместимые?.. Люди, будучи несовершенны, оказались не способны вести себя так, как требовала совершеннейшая модель, а значит, Биоконтролю пришлось задержаться, ведь он не вправе был бросить начатое дело по осчастливливанию человечества. Вот и приходилось бороться, бороться, бороться за счастье будущих поколений, а там — глядишь, и выросла олигархия. Такие правительства обожают превращения подобного рода.

— Не вполне так, — сказала Луанг. Флэндри боялся, что девушка не совсем его понимала: уж слишком много он использовал английских слов, понадеявшись на то, что в пулаойском найдутся понятные ей синонимы. Но, твердо глядя на него в упор, Луанг произнесла с почти профессорской назидательностью:

— Биоконтроль всегда был Биоконтролем. Я хочу сказать, они отыскивали способных мальчиков, брали к себе на выучку, чтобы впоследствии те обслуживали цистерны с противоядием. Так было всегда. И, только пройдя все ступени этой службы, можно было надеяться попасть в правительство.

— Вот оно что… Значит, вами до сих пор правят техники! — слазал он. — Как странно: научный менталитет и управление страной вещи настолько разные, а зачастую просто несовместимые. Я-то полагал, что Биоконтроль просто нанимает администраторов, которые, собственно, и вершат судьбы людей.

— То, о чем ты говоришь, было когда-то лет двести назад, сказала Луанг. — Наняли, и дело кончилось скандалом, наемные эксперты стали проводить в жизнь собственные решения, отведя Биоконтролю лишь номинальную роль. Кое-кому это не понравилось. Веда Тавар — это его статуи понаставлены по всей планете — возглавил заговор. Дождавшись своей очереди дежурить и попав на охраняемую территорию с цистернами, он выдвинул свои условия, объявив, что взорвет цистерны, если войска не перейдут к нему в прямое подчинение. Другие заговорщики захватили все космические корабли, ожидая только команды подорвать их. Ты понимаешь, что произошло бы? На Юнан Бизар никого не осталось бы в живых. И наемники-эксперты капитулировали. С тех самых пор Биоконтроль сам правит планетой, И знаешь, какую клятву приносит каждый новичок? Он клянется уничтожить все цистерны, а значит, всех людей в случае непосредственной угрозы власти Биоконтроля.

Вот и объяснение этой всеобщей анархии бесконтрольности, думал Флэндри. Не надо больше никаких институтов, чтобы как-то регулировать преступность или уровень жизни населения. Все, что требуется, — это вовремя готовить кадры для их пивоварни и не допустить посторонних к власти.

— Они и правда решились бы выполнить свою угрозу, случись что? — спросил он.

— Уверена, что многие бы даже не задумались, — ответила она. — Недаром во время обучения их натаскивают как собак. — Она передернула плечами. — Вот так, чужеземец. Поэтому никакого риска.

Встрепенулся Кемул, долгое время сидевший неподвижно.

— Ладно, хватит попусту молоть языками! Мы еще ничего не услышали о тебе и о том, зачем ты тут оказался!

— И почему тебя ищут, — добавила она.

Стало очень тихо. За окном плескалась вода. Где-то далекой джунглях погромыхивал гром. А в таверне, этажом ниже, жизнь не замирала: кто-то выругался, началась потасовка, истошно завопила девка и в довершение всего раздался громкий всплеск — уже в канале. По-видимому, однако, это был всего лишь небольшой инцидент. Так, недоразумение: слышно было, как неудач— ник, отфыркиваясь, бросился вплавь наутек. Снова зазвучала музыка.