Грезить в Городе Печалей

Глава 31,

в которой Маркус получает совет и неожиданный подарок

Маркус замер перед зданием земного посольства в Тузаноре и огляделся вокруг. Он пришел раньше назначенного срока. Это был последний день его пребывания на Минбаре. Он не знал, надолго ли уезжает, и потратил пару часов на то, чтобы еще раз в одиночестве побродить по улицам Города Печалей. Сейчас он вернулся к началу всего, к посольству. Он не был здесь с того дня, когда впервые встретился с послом Синклером и решил учиться на рейнджера. Казалось уместным, что это место стало его последней остановкой перед тем, как отправиться в Йедор, а оттуда — к месту своего нового назначения на Загрос 7, колонию дрази, где Маркус должен был помочь создать тренировочную базу рейнджеров.

Он уже получил распоряжения и официальные инструкции, но Энтил'За попросил его задержаться перед отъездом, чтобы они могли поговорить неофициально и попрощаться. Эта просьба очень тронула Маркуса. Последний месяц он почти не видел Синклера, с тех пор, как во временном разломе пропала Кэтрин Сакай, и Маркуса беспокоило то, что Энтил'За может слишком сильно связывать его со своими столь болезненными воспоминаниями.

Насколько Маркус мог судить, зная Синклера, это происшествие изменило Энтил'За. Синклер стал более мрачным, и даже когда улыбался, его улыбка часто была грустной. Он по-прежнему бы в курсе всех операций рейнджеров, продолжал обучать группы, и оставался доступным для каждого рейнджера, желавшего поговорить с ним. Как всегда, беспокоился о каждом из них. Но временами становилось очевидно, что он нуждается в уединении. Он даже стал накидывать капюшон своей мантии во время прогулок, чего раньше не делал. Те рейнджеры, что знали его до того случая, понимали и уважали эту потребность. А те, кто вступил в рейнджеры позже, принимали эту интригующую безучастность просто как часть таинственности Энтил'За.

Маркус решил, что ему пора, и вошел в здание. Он прошел мимо Венака, неизменного помощника Синклера, и проследовал в офис посла, испытывая легкое волнение.

— Привет, Маркус. Пожалуйста, садись.

Маркус испытал облегчение, увидев теплую улыбку на лице Синклера, когда тот поприветствовал его, но он также заметил таящуюся за ней грусть.

— Энтил'За, — сказал Маркус с легким поклоном, а потом присел. Он был потрясен, увидев шрам на лице Синклера. Все рейнджеры знали, что он отказался удалить его, хотя для хирургов это не составило бы труда. Но все понимали, почему он этого не сделал. Это также добавляло ему таинственности, хотя у Синклера никогда не было таких намерений.

— Мне бы хотелось пожелать тебе удачи в миссии на Загросе 7, — произнес Синклер. — Ты обнаружишь, что дрази — очень интересный народ, правда, несколько вспыльчивый. С ними будь готов вспомнить первый урок, который я мне преподали на занятиях по реконессансу…

— Берегись полуправды, которую говорят лишь для того, чтобы отвлечь от истины, — процитировал Маркус. — Полуправда может быть хуже лжи.

Синклер снова улыбнулся.

— Рад видеть, что ты был столь внимательным.

— Думаю, что я как следует выучил этот урок, Энтил'За, — сказал Маркус, умышленно принимая легкий тон. Он уже был знаком с дрази, и Синклеру это было известно. Казалось, Энтил'За просто хочет поговорить, а Маркус с некоторого времени стал думать о Синклере, как о друге, настолько, насколько рейнджер и Энтил'За могут быть друзьями, и он был счастлив оказать ему услугу.

— Мне кажется, что это, в первую очередь, можно сказать о минбарцах, хотя я так и не смог понять, почему, но они любят собственные понятия полуправды. Я все еще не представляю, как народ, который клянется в том, что они не убивают друг друга уже многие столетия, может сохранить обычай ритуального поединка до смерти.

— Денн'ша, — произнес Синклер с некоторым удивлением. — Это не входит в программу обучения рейнджеров. Как ты узнал об этом?

— Рейнджеры-минбарцы упоминали об этом время от времени. Кажется, для них это очень важно.

— Но это редко случается, — сказал Синклер. — Как я понял, когда минбарец соглашается на денн'ша, то он соглашается взять на себя ответственность за свою собственную гибель, если проиграет бой, тем самым снимая ее с противника.

— Очень искусная игра слов, — заметил Маркус. — Минбарцы умеют играть словами, как им хочется.

— Они слишком многое переняли у ворлонцев, — произнес Синклер, внезапно посерьезнев. — Всегда помни об этом.

Он откинулся в кресле, все еще глядя на Маркуса, но с каким-то отрешенным выражением, будто пытаясь решить, что сказать.

— Ты отличный рейнджер, Маркус. Один из лучших. Надеюсь, что ты сам это знаешь.

— Спасибо, Энтил'За, — сказал Маркус, польщеный этими словами, но не забывая урока, полученного от сеха Турвала и Синклера в прошлый раз, когда он был чрезмерно горд собой.

— Полагаю, что твое положение в рядах рейнджеров будет расти, а с ним и ответственность. Где именно это придет, я пока не знаю, — и Синклер снова умолк.

Маркусу хотелось знать, много ли теперь на Минбаре людей, с которыми Синклер мог бы посидеть и поговорить вот так, по душам? Он сомневался, что хоть один такой существует. Хотя он не был ему близким другом, Маркус по крайней мере, прошел вместе с Синклером через некоторые испытания, и Синклер, видимо, разговаривал с ним более непринужденно, чем с другими. А теперь и Маркус должен был уехать.

— Минбарцы и ворлонцы иногда говорят о «стреле судьбы», — сказал Синклер. — Что жизнь подобна стреле, пущенной из лука, направленной в предопределенную цель, и что все наши несчастья происходят из невозможности понять это и следовать назначенным путем.

Маркус кивнул.

— Мы слышали немножко об этом во время обучения. Но вы всегда говорили, что мы не должны принимать всю их метафизику, чтобы стать рейнджером. Так что если по этому не надо было сдавать экзамен, то я просто не обращал на все это внимания.

Маркус был доволен, когда Синклер рассмеялся. Он не слышал его смеха уже давно.

— Ты услышишь об этом много раз, поверь, — сказал Синклер. — Но опасайся неверных аналогий, Маркус. Как и полуправда, это один из величайших врагов разума. Разумное существо отличается от стрелы в одном важном аспекте: стрела не обладает свободой воли. А человек обладает. Со свободной волей стрела может изменять свой полет и выбирать среди множества мишеней, независимо от того, куда она была первоначально выпущена. Всегда помни об этом. Человек должен выбирать свою собственную судьбу и никогда не сдаваться на волю случая. Я не верю в то, что все абсолютно предопределено.

— Я всегда верил в себя, Энтил'За, — ответил Маркус. — Я считал, что это банальное упрямство. Я отвергал то, что уже было написано или сказано. Это казалось мне скучным. Там не было сюрпризов.

— Ну, может, настанет время в твоей жизни рейнджера, когда тебя попросят сделать что-нибудь, потому что другие решили, что это твоя судьба. Если это покажется тебе верным, то поступай так, но исходя из своих собственных, а не их, побуждений. Они могут подумать, что направили стрелу в намеченную цель, но могут быть удивлены тем, куда в действительности ударит стрела.

Маркус с любопытством посмотрел на Синклера.

Он, казалось, вел с собой какую-то внутреннюю борьбу. Как бы Маркус не был взволнован своим новым назначением, теперь ему захотелось остаться. Рейнджер посвящает свою жизнь Единственному, и Маркус воспринял свою клятву очень серьезно. Возможно, ему лучше удастся выполнить свой долг, оставаясь здесь, на Минбаре.

— Энтил'За, — начал Маркус, а потом запнулся. Что он может сказать? Он не мог обсуждать полученные приказы. Синклер был его командиром. Синклер имел свои личные причины, назначив его, а не кого-то другого, на Загрос 7. Но он хотел что-то сказать, особенно, когда Синклер смотрел на него так выжидающе, ожидая, что он скажет.

— С вами все в порядке? — Маркус немедленно захотел забрать свои слова обратно. Не слишком ли много он себе позволяет?