Эвотон: трансформация

Но весь свет, исходящий с небес на незанятое пространство, отражался на потоках мчащейся пыли, которая образовала целый океан, уже начавший убивать без трансформации отдельных ферруанцев: боец, который недавно с огромным трудом сразил нескольких роботов, глазами, наливающимися ужасом, смотрел на приближение организованных в единый организм частиц, составляющих целую армию творений «Ф.Ко»! Он не успел даже поднять плазму, чтобы дать шанс Поколению. Налетевшая пыль, не прекращая продвижения к третьей линии обороны, подхватила беспомощное тело и исцарапала его до смерти за две секунды, снимая ткань слой за слоем, проникая в нее и разрывая под бешеные крики.

Но картину ада дополняли ручьи пылевого дождя, которые спускались с неба и сливались с океаном на земле! Всё сверкало и горело… Враг не замечал сопротивления!

– Джек! Джек, по-моему? Стреляй, стреляй! Вторая Формация! Помнишь?! Если вдвоём не доберёмся, то в одиночку – точно!

– Фернандо, мать твою! Заткнись и запрашивай разрешение на вход в кокон!

Но напарник не отвечал, отдавая все свои силы на взаимодействие с плазмой, стреляя с не меньшим усердием, чем раньше. Впереди показалась линия «В» – невероятно плотные и широкие полосы из Вертелов, каждая из которых имела свою высоту, увеличивающуюся к середине и пропорционально уменьшающуюся с тыльной стороны. Её совокупная мощь в несколько раз превосходила уничтоженные недавно «А» и «Б». Сооруженная в просторной долине, окружённой со всех сторон горами, третья линия непрерывно тянулась из ущелья с левой стороны к голым скалам справа. За полосой возвышалась гора с пещерой, в которой и находилась база гибриодов – последний серьёзный аванпост Формаций в этом регионе планеты.

Первые сгустки выстреливаемой Субстанции успешно достигли бойцов и пронеслись в сантиметрах от них. Безусловно, в качестве цели для выстрелов служили преследующие модули и антигравы. Фернандо старался не смотреть в направлении линии: казалось, что сгустки, количество которых росло по мере приближения землян, летели непосредственно в глаза. Обман зрения! Система с максимальной точностью синхронизировала траекторию полёта двух антигравов с Вертелами. А в условиях автоматического управления боевым транспортом риск сводился к минимуму.

– Фернандо! Выстави плазменной гранате условный параметр на отмену! Ты слышишь меня?!

Перуанец, наверное, что-то прокричал в ответ, но шум, от которого свистело в ушах, не позволял второму пилоту расслышать даже собственный голос, не то что голос напарника.

– Фернандо, запроси разрешение на кокон!

Потоки плазмы от преследователей усилились настолько, что начала кружиться голова от сложнейших пируэтов, которые совершали антигравы. Один из снарядов прожужжал в миллиметрах от моего виска, и мне на мгновение показалось, что я перестал его чувствовать. А затем на этом месте возникло небольшое жжение.

«Совсем немного осталось до входа! Я должен доставить информацию! Я должен лично передать её Стейнару, чего бы мне это ни стоило! И никаких Помощников!» – проговаривал я про себя, наверное, чтобы попытаться частично отвлечься от действительности.

Вдруг система снова показала мне, что запрос на вход в кокон – только у меня. Я не выдержал и выругался, чобы выразить свое возмущение. Возмущение, которое благополучно трансформировалось в гнев и генерацию отрицательных эвотонов. «Не хватает контроля над собой!» Я глянул себе под ноги: мы пролетали над линией «В». Довольно специфический низкий звук, рокот, исходящий от вращающейся вокруг Стержней Субстанции, придавал происходящим событиям какой-то неземной характер.

Нас встречала новая группа земных антигравов, которые летели нам навстречу, открывая массированный огонь по противнику в дополнение к Вертелам. «Добро пожаловать в ад, мразь!» Но глаза бойцов, проносящихся возле нас, долго задерживались на мне. А, может, не на мне. Лысину Фернандо можно разглядеть за километр. Но ведь сейчас ночь. Странное дело… Наверное, всё-таки на нас обоих.

Высоко над головой находилась этонная сетка. Целая, без структурных повреждений. Земляне в ней понимали, с чем им придётся вскоре столкнуться. Мы все находились в зале ожидания… Каждому из нас хотелось поскорей совершить посадку на поезд. Потому что только так мы спасём остальных от локомотива! От убийцы, который мечтает остановиться! Нельзя его задерживать. Нельзя медлить с посадкой! Как только замечаем вагоны, немедленно бросаемся и, не раздумывая, запрыгиваем в них. Только так мы не оставим шанса заразе! Только так!.. А диктор всё не объявлял о посадке.

– Фернандо, абсидеумов тебе в потомки! Сколько можно?! Или ты решил разбиться о поверхность кокона?!

Я уже приготовился основательно опередить его и оторваться на небольшое расстояние, чтобы обеспечить безопасное проникновение в кокон: Субстанция исчезнет перед входом первого антиграва, а затем появится снова, чтобы повторить такую же процедуру со вторым транспортным средством. Но меня вывело из себя повторное сообщение системы о том, что Фернандо до сих пор не запросил разрешения…

– Да сколько можно?! Зараза! – моё возмущение не знало границ. – Фернандо! Разрешение! Либо плохо кончишь! – я оглянулся и дёрнулся изо всех сил, высказав что-то чересчур крепкое! Тело испанца в районе грудной клетки наполовину отсутствовало, а края костюма продолжали тлеть. Естественно, он был мертв!

– Мать моя, всех матерей материнство! – выдохнул я, чтобы нахлынувшее состояние от внешнего вида землянина не поглотило меня заживо. В горле подпёрло, но я сумел взять себя в руки! Во многом помогла обстановка, которая заставила немедленно переключить внимание на окружающие процессы. А когда я заметил прикованную к предплечью субстанционными наручниками эвотонную гранату, во мне моментально всё сгруппировалось, а в голове воцарилась ясность рассудка без каких-либо эмоций!

Фернандо, вернее то, что от него осталось, было приковано субстанционным ремнём к креслу летательного аппарата. Гранату, внешне представляющую вытянутый цилиндр, с каждого края крепко обхватывали кольца из Субстанции. Вторая связанная пара браслетов плотно сжимала предплечье. Мне уже доводилось применять такие наручники, особенностью которых являлось отсутствие цепи между браслетами. И я понимал, что лёгкость в этом случае – не вариант. Такие кольца из Субстанции отличались сверхнадёжностью. Однако я всегда догадывался об одном из способов их отключения, проверить который никому не довелось. Сущие пустяки – необходимо всего лишь отключить ближайший Магнит… Всего лишь…

«Так! Думай, думай!» До огромной полусферы оставалось совсем немного. Я уже различал необыкновенно красивые волны концентрированного вещества на её поверхности, которые плавно перемещались, периодически сталкиваясь друг с другом в ярких вспышках. Вариант первый: взрыв от физического контакта антиграва с коконом. Или от любого иного уничтожения боевого транспортника. «Вариант второй: налицо условный параметр на отмену. Если взрывчатый боеприпас неотделим от тела испанца… Значит, так задумано… Следовательно, параметр задан на потерю контакта оружия с телом! Так, так!.. С телом… Потеря контакта… И, следовательно, граната взорвётся при его нарушении. Вариант третий: параметр предусматривает исключение в виде меня, а наручники деактивируются!» Я подлетел как можно ближе и схватил боеприпас, ожидая, что он поддастся. Но нет!

Возобновившийся огонь заставил меня вернуться в прежнее положение. Сгустки Субстанции постепенно превращались в непрерывный поток, который сливался в единое целое. Значит, количество преследователей достаточное для попадания в антиграв Фернандо. Я отключил автоматическое управление, молниеносно сбавил скорость и полетел непосредственно за транспортным средством убитого напарника, чтобы не оставить сволочи шанса на меткий выстрел. Вернее, шанса меткому выстрелу добраться до цели…

Внезапно в лицо ударило что-то тупое, что чуть не сломало мне шею, заставив стремительно запрокинуть голову. В глаза попала какая-то жидкость. Когда я немного пришёл в чувство, то заметил на костюме густые следы крови. Часть её попала на губы, потому что во рту я почувствовал выраженный металлический привкус. Я испытал невыносимый ужас, от которого веяло отвратительной абсурдностью и леденящим хохотом из преисподней, словно надо мной жестоко издевались, над чувствами, над совестью…