Жизнь, Вселенная и все остальное

— А-а, — протянул Артур, — так вот почему…

— Ну да, — согласился Форд, зная наперед, что именно Артур скажет.

— …ты прыгал и…

— Ну да.

— …моргал…

— Ну да.

— …и…

— Похоже, до тебя дошло.

— Я вижу эту штуку, — объявил Артур, — это звездолет.

И оторопел от последствий своего заявления. Толпа взревела. Крича, вопя, сшибая друг друга, люди со всех сторон бросились к площадке. Попятившись, Артур испуганно огляделся по сторонам. Затем еще раз огляделся по сторонам с еще большим ужасом.

— Занимательно, не правда ли? — произнесло видение. Видение дергалось и колебалось перед глазами Артура, хотя, видимо, в действительности это глаза Артура дергались вместе с головой. Его губы тоже дергались.

— Ч… ч… ч… — выговорили его губы.

— По-моему, ваша команда только что победила, — произнесло видение.

— Ч… ч… ч… — повторил Артур, при каждом приступе дрожи толкая Форда Префекта в спину.

Форд тем временем с тревогой наблюдал за суматохой.

— Вы ведь англичанин, правда? — поинтересовалось видение.

— Ч… ч… ч… да, — согласился Артур.

— Ну, как я уже сказал, ваша команда только что победила. В матче. Следовательно, они сохранят у себя Пепел. Думаю, вы очень довольны. Осмелюсь признаться, я питаю некоторую слабость к крикету, хотя я не хотел бы, чтобы о ней знали за пределами этой планеты. Боже упаси.

Видение состроило нечто вроде ехидной ухмылки — впрочем, еще неизвестно, насколько ехидной, ибо солнце, светя ему прямо в затылок, соорудило из его серебристых волос и бороды ослепительный, драматический, повергающий в трепет нимб, с которым никакие ехидные ухмылки не вязались.

— И все же, — продолжало оно, — спустя пару деньков всему этому придет конец, не правда ли? Хотя, как я уже вам говорил при нашей последней встрече, это меня весьма опечалило. И все же что было, тому не миновать.

Артур вновь попытался заговорить, но борьба была неравной. В отчаянии он снова пихнул Форда локтем.

— Я-то думал, что стряслось, — сказал Форд, — а это просто матч кончился. Пора смываться. А, Слартибартфаст, здорово, что ты тут делаешь?

— Да так, слоняюсь, — отвечал старец сурово.

— Это твой звездолет? Не подбросишь нас хоть куда-нибудь?

— Терпение, терпение, — наставительно произнес тот.

— О'кей, — заметил Форд. — Просто очень скоро эту планету взорвут.

— Мне это известно, — ответил Слартибартфаст.

— Я так, просто напомнить хотел, — сказал Форд.

— Принято к сведению.

— И если ты считаешь, что тебе действительно необходимо слоняться по крикетной площадке в такой момент…

— Считаю.

— Ну корабль ведь твой.

— Именно.

— Я так и понял. — Форд резко отвернулся.

— Привет, Слартибартфаст, — наконец-то выдавил из себя Артур.

— Привет, землянин, — ответил Слартибартфаст.

— В конце концов, — заметил Форд, — двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Старец, пропустив эти слова мимо ушей, внимательно, с непонятным в данной ситуации волнением следил за происходящим на поле. А там происходило всего лишь то, что люди столпились на площадке вокруг ее середины. Что Слартибартфаст в этом нашел такого интересного, ведал он один.

Форд что-то мурлыкал под нос. Конкретно — всего лишь одну ноту, повторяющуюся через определенные интервалы. Он таил надежду, что кто-нибудь спросит: «Что это ты мурлычешь?» — но никто не спрашивал. Если бы его спросили, он бы ответил, что все время мурлычет первую строчку песни «Психология любви». Тогда бы ему заметили, что он поет только одну ноту, на что бы он ответил, что по очевидным, как ему кажется, причинам он опустил кусочек «ология любви». Но никто этого не спрашивал, и Форд злился.

— Тут одна подробность, — взорвался он наконец, — если мы не поторопимся смыться, то рискуем вновь влипнуть во всю эту историю. А для меня нет более печального зрелища, как разрушение планеты. Хуже может быть только одно — наблюдать за ее разрушением с ее же поверхности. Или, — добавил он почти под нос, — наблюдать крикетные матчи.

— Терпение, — вновь заявил Слартибартфаст. — Назревают великие события.

— Когда мы последний раз виделись, вы сказали то же самое, — заметил Артур.

— Так оно и вышло, — сказал Слартибартфаст.

— Верно, — признал Артур.

Однако казалось, если что тут и назревало, так только какая-то церемония. Она была срежиссирована скорее для блага телезрителей, чем просто зрителей, и со своего места в толпе они могли следить за ней только по сообщениям ближайшего репродуктора. Форд всячески демонстрировал агрессивную индифферентность к происходящему.

Морщась, он выслушал пояснение, что сейчас на поле произойдет вручение «Урны с Пеплом» капитану команды Англии, весь скукожился при известии, что данная команда заслужила этот приз, выиграв турнир в энный раз, буквально взлаял от злобы после сообщения, что «Пепел» — это останки столбика крикетной калитки, а когда (ну куда уж дальше!) от него потребовали смириться с фактом, что вышеупомянутый столбик был сожжен в австралийском городе Мельбурне в 1882 году, в знак «смерти английского крикета», Форд развернулся к Слартибартфасту, набрал в грудь воздуха — но ничего не сказал, потому что старца рядом с ними уже не было. Он шествовал к центру поля ужасающе решительной поступью, и его борода, волосы и одеяние развевались по ветру — вылитый Моисей на горе Синай, только в роли Синая сейчас выступала холеная лужайка, а не грозный вулкан в косматом дыму, каким его обычно изображают.

— Он сказал подождать у его корабля, — сообщил Артур.

— Да что этот старый дурак собрался делать, вакуум его заарктурь? — взорвался Форд.

— Подойти к своему кораблю через две минуты, — пояснил Артур и пожал плечами, что обличало отсутствие всяких мыслей в его голове.

Приятели направились к пресловутому кораблю. Их ушей достигли странные звуки. Они пытались их игнорировать, но все же не могли не заметить, что Слартибартфаст сварливо требует, чтобы серебряную урну с «Пеплом» отдали ему, ибо тот, по его словам, «жизненно важен для прошлого, настоящего и будущего Галактики», и что это заявление вызвало бурное веселье. Форд и Артур прикинулись, будто ничего не замечают.

Однако спустя миг стряслось нечто, чего невозможно было не заметить. Послышался ропот (будто сотня тысяч людей вымолвила: «Уф!»), и прямо над крикетным полем буквально сгустился из воздуха белый стальной звездолет. С легким жужжанием и крайне зловещим видом он завис над землей.

Какое-то время он бездействовал, словно ожидая, что люди займутся своими обычными делами, не порицая его за это висение.

Но тут же он совершил нечто очень необычное. Точнее, распахнул люки и выпустил из себя нечто необычное в количестве одиннадцати штук.

Роботы. Одиннадцать белых роботов.

И что самое удивительное, точно специально экипированные для данного мероприятия. Мало того что они были белые, под цвет униформы игроков, но они еще и держали в манипуляторах нечто вроде крикетных бит и крикетных мячей. Мало того, нижние сегменты их ног были защищены чем-то вроде белых щитков. На щитки тоже стоило подивиться — по-видимому, в них были вмонтированы реактивные двигатели, что позволило этим цивилизованным роботам спикировать к земле и начать убивать людей.

— Эй! — вскрикнул Артур. — Кажется, что-то началось!

— Беги в корабль, — завопил Форд, — знать ничего не хочу, беги в корабль. — И побежал. — Ничего не знаю, ничего не слышу, ничего не вижу, — причитал он на бегу, — это не моя планета, я сюда не просился, не хочу ввязываться, просто вытащите меня отсюда и отвезите куда-нибудь в бар, к людям, которые мне свои!

Над полем взметнулся столб пламени и дыма.

— М-да, похоже, сегодня все потусторонние силы в гости к нам… — радостно объявил репродуктор самому себе.

— Мне много не надо, — кричал Форд во уточнение своих предыдущих замечаний, — только рюмка крепкого виски и компания братьев по духу! Он несся, как лань, замешкавшись лишь на миг, чтобы взять на буксир Артура, который среагировал было на катастрофу в своем обычном духе — замер с открытым ртом, ожидая, пока все кончится.