Пространство (ЛП)

Работавшие на других тренажерах притворялись, что не смотрят в их сторону. Лица у большинства выглядели каменными, кое у кого — сердитыми. Злость была в основном направлена на Наоми, но несколько человек — главным образом астеры — бросали обвиняющие взгляды на Хэвлока. Тот притворялся, что ничего не замечает, разрабатывал главные группы мышц спины и бедер. Впрочем, он приготовился обнажить оружие при первом же резком движении. Сохранить ей жизнь, а себе здоровье было его обязанностью. Равно как и удержать команду от срыва, пока корабль не загорится.

Кожа стала липкой от пота, капельки влаги росли, сливались. Если работать достаточно долго, вокруг соберется водяной кокон. Хэвлок прервался, чтобы насухо вытереть лицо себе и Наоми. Та благодарно кивнула, но заговаривать не стала.

Закончив, он открыл коробку массажера и вытащил Наоми. Один из техников жизнеобеспечения — светловолосый курносый астер по имени Орсон Калк — подплыл, чтобы занять освободившийся аппарат.

— Ту карри саба а оксель, швист, — бросил он, и Наоми рассмеялась.

— Шиката га факинг най, са-са?

— Идемте, — поторопил Хэвлок, — пора.

Астер улегся в гель, а Наоми толкнулась к выходу, который вел к конторе и камерам. Хэвлок, возвращаясь, все оглядывался через плечо и успокоился, только водворив женщину в камеру и заперев решетку. Потом он переоделся сам, достал из шкафчика салфетки и просунул Наоми, после чего включил приватность на полную мощность. Подтянувшись в свою койку, он стал слушать тихий шелест: Наоми раздевалась, мылась и надевала свежую одежду. Она была права — защита камеры ни черта не держала звук.

Хэвлок просмотрел входящие. Еще пятьдесят семь запросов, и ни одного — от людей, с которыми ему бы хотелось поговорить. Он разослал всем заготовленный ответ.

Потом он закрыл глаза — проверил, удастся ли заснуть. Он решил, что таки удастся, потому что с закрытыми глазами было уютнее, а с тех пор, как отказал реактор, об отдыхе приходилось только мечтать.

Пискнул монитор. Пришел запрос от Мартри. Хэвлок ответил.

Человек на экране был и тем, и не тем, кого знал Хэвлок.

Лицо у Мартри никогда не казалось мягким, а теперь вовсе обтянулось. Не осталось в нем обычной стальной сосредоточенности, и только через несколько секунд Хэвлок догадался, что Мартри с трудом различает его на экране.

— Ты здесь, Хэвлок?

— Да, сэр. Как у вас там, сэр?

— Случалось и лучше, — сказал Мартри. — Как идет подготовка груза?

— А, мы хорошо продвинулись. Будем готовы к сбросу через гм… шесть часов с мелочью.

— Хорошо.

— А разве вам не видны данные от службы безопасности, сэр? Прогнать диагностику?

— Они в порядке, но я их не вижу, — сказал Мартри, так спокойно и непринужденно, словно это не было признанием в слепоте. — Так что, когда сбросите этот груз, немедленно начинайте собирать следующий.

— Конечно.

— Нам здесь понадобится полупостоянное убежище. Простой конструкции, чтобы его можно было установить вслепую. И достаточно прочное, чтобы продержалось… а, дерьмо, пожалуй, от двух до четырех лет. Посмотри по спецификациям, что можно найти. Если их нет на борту, запроси помощь из дома, хотя я бы предпочел не пропускать сроков сброса. Не знаю, долго ли люди здесь будут пригодны к работе.

— Какие нужны размеры?

— Не важно. Лишь бы быстро и прочно.

Хэвлок нахмурился. В камере стало тихо. Он не знал, слушает ли Наоми. Возможно, да. Впрочем, какая разница.

— Какие-нибудь конкретные функции?

Мартри покачал головой. На несколько секунд его взгляд уперся в камеру и тут же соскользнул.

— Если никто из этой экспедиции не выживет, я хочу, чтобы новая волна нашла готовую крышу над головой. И чтобы на крыше было крупно пропечатано: «РЧЭ».

— Хотите водрузить флаг, сэр?

— Свожу ущерб к минимуму. Ты справишься?

— Да.

— Молодец. До связи.

— Что еще вам там понадобится?

— Ничего, — ответил Мартри. — Хотелось бы многого, но доставь мне побыстрее убежище, и у нас будет все необходимое.

Канал связи закрылся. Хэвлок тихонько посвистел сквозь зубы и снял защиту приватности с камеры Наоми.

— Привет.

— Ваш босс задумал выстроить убежище для следующей волны идиотов, которые придут сюда умирать. Не знаю, нигилист он или второй идеалист среди моих знакомых.

— Бывает, это сочетается.

— Возможно, — согласилась Наоми и спросила: — Вы в порядке?

— Я-то? В порядке.

— Уверены? Штука ведь в чем: вы летите в корабле по нисходящей орбите, а человек, в котором вы видите отца, только что сказал, что готовится к смерти.

— Я не вижу в нем отца, — сказал Хэвлок.

— Пусть так.

— Он что-то придумал. Я уверен, что у него есть план.

— По его плану мы все умрем, — сказала Наоми.

Слезы в невесомости не столько текут, сколько наплывают, затягивая глаза, так что в конце концов смотришь сквозь них, как из-под воды. Как утопленник. Хэвлок стер их рукавом, но все равно на линзах осталось слишком много сырости, и стены колыхались от мелких волн. Только через минуту он сумел выровнять дыхание.

— Вам, наверное, смешно, — с горечью сказал он.

— Нет, — возразила Наоми, — а если у вас есть лишняя салфетка, я бы взяла. Этот костюм ни шиша не впитывает.

Оглянувшись, он увидел, что и у нее глаза полны слез. Поколебавшись, Хэвлок отстегнулся, взял тонкий рулончик бумажных полотенец и просунул сквозь решетку. Наоми прижала полотенце к глазам, подождала, пока бумага потемнеет от влаги, и бросила, не сворачивая.

— Мне чертовски страшно, — признался Хэвлок.

— Мне тоже.

— Не хочу умирать.

— Я тоже.

— Мартри до нас дела нет.

— Да, — сказала Наоми, — ему дела нет.

Слова застряли у Хэвлока в глотке. Он чуть было не расплакался заново. Слишком долго и напряженно работал. Эмоциональное истощение, вот откуда эта слезливость. Ком в горле не таял.

— Кажется, — сказал он, с усилием выталкивая из себя слоги, — я неудачно выбрал контракт.

— В другой раз будешь умнее, — сказала она.

— В другой раз…

Она просунула палец сквозь решетку, он нежно прищемил его кончик своими — большим и указательным. Долгую минуту они плавали, взявшись за руки: пленница и тюремщик, астер и землянин, служащий корпорации и саботажница от правительства. Все это уже не имело значения.

ГЛАВА 37

ЭЛВИ

Данные свалились беспорядочным комом: от аналитической системы «Израэля», от научных групп РЧЭ на Луне, на Земле и на Ганимеде. Никаких обобщений, никаких выводов, только мнения и соображения, да еще запросы на новые анализы — большую часть которых невозможно было провести на оставшемся оборудовании — и результаты анализов. На основе составленного Люсией описания первых случаев болезни и наблюдений Элви после потопа возникли тысячи гипотез, но основательных заключений не было. Между тем Элви возглавляла полевую рабочую группу, и никто, кроме нее, не имел прямого доступа к образцам и новой информации.

Со слизнями было сравнительно просто. Токсичным компонентом оказалось сложное углеродное кольцо с азотными вставками — оно отдаленно напоминало тетродоксин. Слизни, вероятно, использовали его не как защитное приспособление, а как составляющую системы передвижения. Как токсин проникал в кровь, пока оставалось тайной, однако полдюжины правохиральных элементов в организме слизней еще дожидались серьезного исследования. Оно могло дать многое, но все, что требовалось, Элви уже знала: нейротоксин, антидота не существует, постарайтесь их не касаться. И хватит.

С глазной флорой оказалось сложнее. Лаборатории на Луне и Ганимеде разрабатывали модели на основе инвазивных видов водорослей в пополняемых приливами прудах. Земляне доказывали, что фотосенситивные минеральные структуры точнее соответствуют образцу. Аналитическая система «Израэля» на основе немногочисленных медицинских фактов, собранных до шторма, предполагала, что слепота вызывается не столько внедренной в стекловидное тело биомассой, сколько своеобразным рассеянием света, обусловленным жизнедеятельностью организмов. Это была хорошая новость: она означала, что, убив организмы и разрушив оптически активные структуры, удастся быстро восстановить зрительную функцию. Тела останутся плавать в глазах мушками, но мушки в глазах случаются у многих, и мозг привыкнет их компенсировать.