Пространство (ЛП)

— Я наскребу в сети достаточно, чтобы продержаться два, а может, и три дня, — сказал старший механик. Он раскраснелся, решительно вздергивал подбородок.

— Теоретически, — поправил Марвик. — Корабль у нас старый, теоретические расчеты на нем не всегда срабатывают.

— Мы свою сеть знаем, — ответил Койнен. — Это не догадка, точные числа.

— Трудно смириться с тем фактом, что точные числа могут быть догадками? — спросил его Марвик.

— Джентльмены, — вмешался Хэвлок тем самым тоном, которым следовало бы говорить Марвику, — я понимаю проблему.

— Даже мертвый, это мой корабль, — сказал Марвик.

— Мертвый? — переспросил стармех. — Да мы все умрем, если…

— Прекратите сейчас же, — оборвал Хэвлок. — Оба прекратите! Я оценил ситуацию и благодарен вам обоим за высказанные мнения. Модификацией заниматься не будем, пока не спустим вниз новый груз. Капитан, разрешите использовать механиков на чисто визуальную проверку сети и соединений?

— Чисто визуальную? — прищурился Марвик. — Только если вы ею и ограничитесь. Не переступая тонкую грань между «видеть неполадку» и «быстренько ее исправить».

Хэвлок кивнул, словно получил разрешение.

— Стармех, собирай команду. Только визуальная проверка. После выброса груза предоставь мне сводку.

— Да, сэр, — кивнул старший механик. Ответ прозвучал сухо и слишком громко. Так отвечают гражданские, когда пытаются подражать военным. Правая половина окна закрылась, и капитан Марвик занял собой весь экран.

— Он дрянной человек.

— Он напуган и пытается контролировать… ну, все, что может хоть как-то контролировать.

— Он дрянной человек и забывает, что несколько матчей в пейнтбол ни хрена не делают из него адмирала Нельсона.

— Я за ним присмотрю, — пообещал Хэвлок, подумав: «Через десять дней это будет уже не важно».

Марвик коротко кивнул и тоже прервал связь. Хэвлок сделал глубокий вдох, медленно выпустил воздух через ноздри и переключился на список входящих. Пока он беседовал с капитаном и стармехом, пришло еще тридцать сообщений — все из дома. Просьбы об интервью, комментарии от совершенно посторонних людей и от людей, которых ему случалось видеть. От Сержио Моралеса из «Независле-ньюс», от Аманды Фарук из «Первого отклика». От Мэйона Дэйла из Информцентра АВП. И даже от Насра Максвелла из «Аналитики будущего». Лица и личности, на которых Хэвлок ориентировался, следя за ходом событий на родине, теперь обращались к нему. Взгляды человечества были устремлены на Новую Терру. На него.

Хэвлоку это не нравилось и мешало работать.

Он одно за другим просмотрел письма, отвечая записанным заранее «Сейчас мы по горло заняты проблемами Новой Терры. Пожалуйста, обращайтесь с вопросами к Патриции Верписк-Слоан из отдела внешних сношений РЧЭ». Это была отписка, но он не исключал, что даже за нее его когда-нибудь пропесочат. Может, не стоило писать «заняты по горло».

— Вы в порядке? — спросила из камеры Наоми.

— В полном.

— Просто вы много вздыхаете.

— Правда?

— Пять раз за последнюю минуту, — сообщила Наоми. — До отказа реактора было не больше двух. В среднем.

Хэвлок улыбнулся.

— Вот нечем вам больше заняться.

— Совершенно нечем, — согласилась Наоми.

Он вывел на экран статус отправки груза. До точки пересечения оставалось еще восемь часов. Значит, подготовку надо закончить самое большее за шесть. Если Мартри или еще кому понадобятся вещи, которые надо готовить дольше, их придется отложить до следующего круга. Хэвлок углубился в список. Продовольствие. Дополнительные мешки для воды — к установке, которую им удалось спасти. Ацетилен и кислород для спасательной и ремонтной систем. Хэвлок проверил общий вес. Не хотелось ничего упустить, но и разбросать груз по верхним слоям атмосферы из-за отказа парашюта тоже не хотелось бы.

— Вы вернетесь знаменитым, — сказала Наоми.

— Хм-м?

— Вы теперь наше общее лицо. Ваши сообщения будут повторять по всем новостям.

— Мои сообщения до стерильности очищены от информации, — огрызнулся Хэвлок. — Те же «комментариев не будет», только другими словами, чтобы не создавать впечатления, будто я что-то скрываю.

— А им все равно. Может, они даже слов не повторят, просто запустят ваше изображение, приглушив звук и наложив на него собственный текст.

— Ну и замечательно, — промычал Хэвлок, убирая из списка лишний груз. К аварийному освещению прилагались батареи — вряд ли такие маломощные источники энергии насторожат планетарную оборону, но лучше не рисковать. Он стал вспоминать, нет ли в грузе других источников. Непривычно было беспокоиться о таких вещах.

— С нами произошло то же, — сказала Наоми. — То есть с ним. Еще до Эроса.

— Что было так же?

— Он стал лицом. Оглядываясь назад, я вижу, в какой момент это случилось. Когда он стал «тем парнем, которого подстрелили марсиане». А потом еще Эрос.

— Это верно, — отозвался Хэвлок. — Если остались люди, не слыхавшие про Джеймса Холдена и его «Росинант», значит, они не смотрят новостей. Впрочем, он, кажется, вовсе не против такой ноши.

— Мистер Хэвлок, я надеюсь, это была ирония?

Он включил схему укладки. Компьютер расположил подготовленный груз в шесть различных конфигураций, в зависимости от приоритета плотности, аэродинамических свойств или распределения массы. Хэвлок пальцем поворачивал схемы, представляя, как пакет валится сквозь взбаламученную атмосферу Новой Терры.

— Я всего лишь заметил, что его такое положение вещей вроде бы не волнует, — сказал он.

— Честно говоря, он об этом редко вспоминает, — сказала Наоми. — А некоторые знакомые мне мужчины не стали бы забывать. Только Джим не такой.

— Вы с ним пара, да?

— Да.

— Ну, я бы назвал его счастливчиком, не замешайся он в эту кашу на планете, — сказал Хэвлок, выбирая одну из предложенных схем укладки. — Что же до моего лица, за ним будет скрываться только долгая медленная смерть каждого в этой системе, и все зрители смогут порадоваться, что их здесь нет.

Он переключился на рапорты об исполнении. Предстояло выстроить очередность незаконченных работ. Мелькнула мысль, что он что-то упустил, и только через несколько секунд Хэвлок сообразил, что именно, снова вернулся к инвентарному списку и добавил в него коробочку онкоцидов. Для Джеймса Холдена.

— Вы хорошо знали Миллера? — спросила Наоми. — Были близки?

— Мы были напарниками, — ответил Хэвлок. — Пару раз он вытаскивал меня из беды — когда я не справлялся или просто делал глупости. Цереру перед захватом станции АВП я бы не назвал самым уютным местом для землянина.

— Он никогда не казался вам… не знаю, как сказать… странным?

— Коп с Цереры, — пожал плечами Хэвлок. — Мы все были со странностями. Вы как, готовы к большому выступлению?

Наоми просунула пальцы сквозь ячейки решетки. В глазах у нее была улыбка.

— Уже настал мой час, что ли?

— Политика «Роял-Чартер-Энерджи» подразумевает гуманное обращение с заключенными в соответствии с требованиями корпорации и межпланетным законом, — продекламировал он привычную формулу. Это стало чем-то вроде общей шутки, смешной не своим юмором, а многократным повторением.

— Довольно бессмысленно, — сказала Наоми, — учитывая, что мы все умрем.

— Знаю, — отозвался Хэвлок, удивляясь ноющей боли в груди, — но принимаю то, что есть.

Отстегнувшись, он подлетел к шкафчику и набрал код. Шкафчик выкинул ножной браслет, Хэвлок перебросил его Наоми, а та втянула через решетку. Обвив браслетом левую щиколотку, она свела концы. Устройство зашипело и включило зеленый огонек диагностики. Хэвлок проверил по ручному терминалу — браслет был готов. Ни аномалий, ни ошибок. Он открыл камеру, и Наоми, потягиваясь, выплыла из клетки. Ее бумажный костюм шелестел при каждом движении.

— Идем? — предложил Хэвлок.

— Я весь день ждала этой минуты! — ответила она.

Народа в тренажерном зале было больше обычного. Люди пытались отогнать сомнения и страхи упражнениями. Хэвлок не знал, мучит ли их потребность в действии или желание устать, вымотаться так, чтобы забыть о мертвом двигателе над пустой планетой, о том, что помощь придет не раньше, чем через год. А может, это был метод самолечения. Эндорфины порой творят чудеса. Хэвлок подвел Наоми к гелевому массажеру, а сам устроился рядом на силовом.