А вот еще...

Зафод обнаружил, что он ниже бога всего на голову. Водрузившись на ближайший к нему стул, он перевел дыхание и решил, что может немного разрядить атмосферу шуткой.

— Грех не присесть на такой славный стул, — заявил он, побарабанив по столу. Бац! Бац!

Тор нежно погладил Мьёльнир.

— Еще слово, Зафод… Еще одно слово…

— Слушай, почему бы нам не забыть это видео? Оно давно осталось в прошлом… кстати, позволь сказать тебе кое-что о прошлом. Суть в том, что прошлое целиком там и есть. В прошлом. Помнишь тот афоризм насчет прошлого? Которое все равно уже в прошлом? Не помню точно, как там сказано, но однозначно — в прошлом. А прошлое складывается типа из воспоминаний, а воспоминания из всякой там мертвечины, которая все равно не может уже навредить. Из атомов там и всего такого. Кажется, кварков еще — не помню точно. В общем, из всякой хрени, которая лежит себе и ничего никому не делает.

— Ты к чему-то клонишь, Зафод? Или мысль тоже осталась в прошлом?

Зафод закинул руку на массивное плечо Тора.

— Я клоню только к тому, что, может, это была и не лучшая из моих идей — насчет того видео, — но доходы с продаж падали, вот мы и пытались придумать что-нибудь, чтобы вернуть тебя в топ. Ну, и потом, видео-то вышло ничего так, с задором, с огоньком… честно тебе скажу: некоторым это понравилось.

— Некоторым? — взревел Тор. — Вроде тех идиотов с пароходной прогулки? Ну да, кретинам, может, и понравилось. Да только вот беда, остальная часть Галактики, нормальныесмертные, не оценили идею переодеть бога оборванцем из трущоб.

Зафод пожал плечами.

— Ну, не могу не признать, имела место и некоторая негативная реакция.

Тор потер виски.

— Негативная… реак… Я знаю: ты, Зафод, туп как пробка — но даже ты мог бы заметить, что за провал получился. Мой папаша стер в хлам всю ту планету, на которой мы снимались. Все мои храмы посносили — красивые, заметь, храмы! Я скатился в рейтинге любимых богов с четвертого места на шестьдесят восьмое, прямо за Скаои. За Скаои! Гребаным божеством каких-то там снегоступов!

— Снегоступы бывают очень даже полезны. Да ладно, дружище, почему бы тебе не выбросить всю эту дурацкую историю из памяти? Мне же удалось.

Тор запустил пальцы в бороду.

— Но тот костюм, Зафод! И еще моллюски пом-пом…

Зарк! — подумал Зафод. Попался.

— Ну, не рассчитал немного.

— И еще все мои реплики, — добавил Тор, брезгливо передернув плечами.

— Считай, что ты всего лишь исполнял роль.

— Удин так просто обосрался. Котятами. Нет, правда, настоящими полосатыми тигрятами. Мать смотреть на меня не могла. Заявила Локи, что у нее всякий раз перед глазами тот бюстгальтер из латекса.

— Это художественный образ. Не все воспринимают искусство.

— Ты хоть знаешь, сколько людей видели этот ролик? Прошлые пять лет он был в топе рейтингов суб-эты.

— Вот! Ты сам сказал! «Прошлые» пять лет. Это видео уже в прошлом. А в следующем году выйдет новый ролик с Тором, который берет тебя туда, где ты хочешь находиться.

— Ну да, — мрачно буркнул Тор. — И что ты задумал на этот раз? Я должен выпрыгивать из банки желе-трясучки?

Зафод придвинулся к нему вплотную.

— О нет, друг мой. Никаких излишеств. Никакой бутафории. Все по-настоящему. Я нашел одного бессмертного типа — того самого, что угнал у тебя корабль, — и он жаждет встретиться с тобой в поединке.

Висевшая над головой у Тора тучка заискрилась электрическими разрядами.

— Валяй дальше, Заф, — произнес бог. — Слушаю внимательно.

Хиллмен Хантер

Хиллмен Хантер представлял собой не просто стереотип ирландца — нет, он представлял собой стереотип Пэдди давно минувших лет; такие существуют исключительно в воображении патриотов-кельтов, полных ностальгии и виски. Голову Хиллмена венчала курчавая рыжая шевелюра, лицо сплошь усеивали рыжие веснушки с хороший пятак каждая, походка вразвалочку намекала на юность, проведенную в седле, а расстегнутая рубаха демонстрировала почти теряющийся на фоне рыжей растительности золотой крестик. Короче, Хиллмен Хантер мог бы служить таким же символом Ирландии, как мешок картошки или скрипка-волынка. При встрече с ним стоило больших усилий удержаться от специфического акцента, хвалы Господу за хорошую погоду и расспросов о самочувствии музыкантов U2. Даже голос его стопроцентно соответствовал внешности, да по-другому и быть не могло, поскольку Хиллмен старательно копировал выговор Барри Фитцджеральда, ирландского актера, пожилые годы которого совпали с младенчеством телевидения. Собственно, и все остальные черты подбирались Хиллменом с той же тщательностью. Волосы он красил, поскольку седеть начал с восемнадцати лет. Курчавость достигалась с помощью бигуди и укладочных щипцов, в то время как веснушки — часами, проведенными под ультрафиолетовой лампой.

И к чему все эти старания? Очень просто. Бабуля объяснила ему это много лет назад.

«Люди покупаются на то, что их успокаивает, — сказала она тогда, ловко перерезая серпом горло откормленной свинье. — Стоит тебе сделать так, чтобы им было спокойно, и они купят все, что ты им продашь».

Эта мудрость в сочетании с кровавыми брызгами намертво врезалась Хиллмену в память, и, можно сказать, бабулин урок пошел ему впрок.

Сделай так, чтобы людям было спокойно, и ты сможешь продать им все, что захочешь.

В результате Хиллмен превратил себя в подобие любимого актера и посвятил жизнь продаже дорогих штучек богатому люду. Он продавал суперкары и яхты, потом занялся лошадьми и заморской недвижимостью. Людям импонировало то, что он натурал, не лишен способностей, а более всего — его привычка дарить маленькие, инкрустированные бриллиантами дубинки. К сорока годам Хиллмен сколотил себе миллионное состояние. К пятидесяти он не стал еще миллиардером, но приближался к этому, ездил от одного своего поместья к другому на «ягуаре», а ходил по ним с помощью пары биогибридных бедер, которые не только функционировали лучше старых, но и могли сами звонить производителю в случае неполадок.

Примерно тогда в голову Хиллмену пришла мысль о том, что еще больше денег можно было бы заработать, если бы только удалось собрать всех богатеев в одном месте и окучивать их на ежедневной основе. Вот только как этого добиться? Ответ пришел к нему как-то вечером в выпуске новостей. Времена стояли нелегкие, кризисные, и немногочисленному Ордену Сестер Периодического Покоя пришлось продать с аукциона часть церковной недвижимости — конкретно, остров Иннисфри.

Это так возбудило Хиллмена, что одно из его бедер послало тревожный сигнал в токийский сервисный центр.

Иннисфри. Остров, послуживший источником вдохновения для любимого бабулиного кино — «Тихий человек». Целлулоидный дом, выстроенный по его шаблонам. Судьба сама подмигивала ему, можно сказать, сама пихала в руки подсказку, только что молотком по голове не лупила с намеками.

Хиллмен основал фиктивную фирму (имейся у кого-либо на Земле доступ к суб-эта-сети, он без особого труда смог бы отследить ее структуру вплоть до развлекательной корпорации в системе звезды Барнарда) и купил остров на условиях сохранения за Орденом небольшого участка для пикников.

И в первое же туманное утро, скользя по глади Слиго-Лох-Джилл на лодке с подвесным мотором, Хиллмен Хантер понял, что напал наконец на свою золотую жилу.

— Госспади, — выдохнул он все с тем же характерным произношением. — Вот же она, земля обетованная.

На месте, забронированном Орденом для своих пикников, он выстроил самый дорогой жилой дом с оздоровительным комплексом, а чтобы клиенты текли к нему только самые богатые, придумал новую религию и добавил в рекламный буклет ее основные постулаты.

Необходимое пояснение.Хоть сам Хиллмен Хантер и не мог тогда этого знать, галактический журнал «Ого-Го» сравнил его с Каром Палтронлом с планеты Эсфловиан, сумевшим убедить своим красноречием несколько замкнутых общин в том, что, согласно логике, именно им суждено быть избранными и выжить, когда настанет Армагеддон. Надо сказать, карьере его немало содействовало везение, ибо по чистому совпадению на Эсфловиане действительно случился Армагеддон в виде жесткой ядерной терапии. М-р Палтронл сколотил на этом некоторое количество бабок, однако по-настоящему разбогател, разработав компьютерную программу под названием «Гуру-Бог», выдающую в зависимости от социальных характеристик паствы и экономической ситуации соответствующее откровение или заповедь, а также список противопоказаний, размер и характер необходимых жертвоприношений и прочие полезные мелочи. Дорогое, т. наз. подарочное издание программы давало также возможность ее обладателю, зарегистрировавшись на сайте производителя, официально считаться богом, обойдясь без обычных, требуемых традицией трех чудес.