Combat (СИ)

   - А я родился от Земли и того дальше, в космическом челноке, где-то в районе Гаммы Водолея. Детство и юность прошли на Генриетте... Конечно, теперь мы, жители Беты Центавра, считаемся столичными штучками. Земля для нас - захолустная провинциальная планета. Ты прав, у человечества теперь много миров, которые можно считать свои домом. Но историческая родина одна. Планета предков - Великая Земля, воспетая в песнях и легендах. Мать-прородительница рода человеческого. Ее забывать нельзя. Оттуда тянутся наши корни: твои, мои... У тебя - из седой Германии, у меня - из ледяной Исландии...

   - А давайте, кеп, в следующий отпуск махнем на старушку-Землю, походим по ее городам-музеям... Познаем историю, что называется, из первых рук. Пригласим Фалда, он ведь коренной землянин. Пусть покажет, что там есть интересного... И обязательно посетим Голливуд. Настоящий, старый Голливуд. Я обожаю эти его древние боевики. Кстати, там снимались хорошие исторические картины.

   - Хм... в этом смысле я бы не стал особенно доверять Голливуду. А вообще-то, идея отличная! Фалд возьмет своих сорванцов. Пусть припадут, так сказать, к истокам. Это хорошее лекарство от столичного снобизма...

   - А на обратном пути заедем на Марс. Хотелось бы посмотреть, как там поживает мой родной город - Франкфурт-на-Большом Канале. Я со школьных лет там не был...

   Штурман заметил, как увял энтузиазм командира, едва он помянул детей Фалда, потому что о своих Хорнунг мог только мечтать по причине стойкого бесплодия жены.

   Зальцу пришлось тактично закруглить эту тему:

   - Эх, черт побери, хорошо мечтать об отпуске, но дело есть дело. Как мы поступим с оружием? Не бросать же его здесь. Оно так и просится в музей.

   - Я думаю, что астроархеологи с этим справятся лучше.

   - Ну хотя бы пулеметик прихватим с собой, - просящим голосом сказал Зальц, - ма-а-аленький...

   - Зачем?

   - Мы же тут будем до утра торчать, а вдруг к нам на вечерний чай заявятся в гости аборигены? Судя по их пристрастию к оружию, они вряд ли станут уважать людей, у которых нет пулемета.

   - На этот случай у нас имеется личное оружие. - Хорнунг похлопал себя по бедру, где у него висел дезинтегратор "Флаш-МХ".

   - А-а... - махнул рукой напарник. - Пукалка. Дальность стрельбы 100 метров. А главное, шума от него не больше, чем от бутылки шампанского. Туземцы же, как известно из истории, больше всего боятся грохота...

   - Вряд ли мы узнаем, чего боятся туземцы... и есть ли они вообще.

   - Ну, хотя бы это ружьишко... для домашней коллекции. Имеем право как первооткрыватели. У меня появилось желание тоже заразиться каким-нибудь редкостным хобби.

   - Эх, Гельмут, все-таки играет в тебе кровь твоих воинственных германских предков. Слава Богу, что тебе никогда не придется применять эту штуку в настоящем бою, как это делали наши славные пращуры, стреляя друг в друга. Ладно, вопрос об оружие пока оставим открытым. Вдруг действительно появятся хозяева. Им, скорее всего, не понравится, что мы берем без спроса чужое...

   Хорнунг внезапно замолчал и настороженно прислушался. Зальц тихонько положил противотанковое ружье и тоже навострил уши. Откуда-то издалека доносился гул. Звук нарастал, становился мощнее, холодной змеей заползал в душу, вызывая неосознанную тревогу.

   - Может, Фалд пробует двигатели? - не очень уверенно предположил Зальц.

   - Непохоже... И потом, он только приступил к ремонту. Это что-то местное... К выходу, - приказал Хорнунг, - быстро!

   Они выскочили из дота и остановились как вкопанные, пораженные увиденным. Вдали, на северо-западе, у самого горизонта, над ржавыми холмами в небе вилась длинная черная змейка. Приглядевшись, можно было увидеть еще одну ленточку, которая иногда сливалась с первой. Змейки неторопливо распухали, увеличивались в размерах, превращаясь в подобие тучи, которая постепенно стала распадаться на составные части в виде мелких точек.

   Если бы не гул, явно исходивший от "тучи", ее можно было ошибочно принять за огромную стаю птиц. Некоторые точки уже превратились в крохотные крестики, медленно движущиеся на фоне желтого раскаляющегося неба. Хорнунг судорожно рванул из наружного кармана электронный бинокль, приставил к глазам. Сработала автоматическая наводка на резкость и увиденное ошеломило капитана.

   Да, несомненно, это были летающие машины. Причем, самой древней, допотопной конструкции, из тех, что назывались аэропланами или самолетами. Судя по внешнему виду аппараты можно было идентифицировать с машинами земной авиатехники сороковых годов ХХ века. Именно о них еще недавно читал Хорнунг, но никак не предполагал встретить их действующие аналоги. Самолеты летели, выстроившись звеньями по пять машин в каждом. Счетчик сошел с ума, пытаясь подсчитать количество приближающихся объектов.

   - По-моему, это туземцы, сэр, - нервно сказал Зальц, переходя на официальную субординацию.- Летят нас встречать. Правда, их делегация несколько многовата, но эти провинциалы так любопытны... - Он глядел в свой бинокль на приближающуюся железную армаду и говорил почему-то шепотом, словно опасался, что туземцы, которые находились в своих жутко гудящих машинах, могут его услышать. - Ну и колымаги... кажется, у них движителем служит воздушный винт. Анахронизм!

   Зальц попытался усмехнуться, но смешок вышел жалким: уж больно зловещим был гул моторов у этих черных механических ястребов.

   - Очень похожи на "мессершмитты", - сказал Хорнунг тоже приглушенным голосом. - Концы крыльев резко обрезаны, коробчатые воздухозаборники, по два под каждым крылом и наклонные стойки для поддержки хвостовых плоскостей - характерные их особенности.

   - Что такое "мессершмитт"? - спросил штурман срывающимся от волнения голосом.

   - Немецкий военный самолет времен второй мировой, полное название этого образца - "Мессершмитт - 109", принадлежал к классу легких истребителей, вооружение: пушка, пулемет, но мог нести по две двухсоткилограммовые бомбы...

   - Неслабо, - стуча зубами, пролепетал Зальц. - Нам и одной хватит, чтобы в жмурики записаться.

   - Одной вряд ли отделаемся, сзади летят машины другого типа, похожие на "Юнкерсы", "Ю - 87", а они - пикирующие бомбардировщики... Ох, чует мое сердце, не для объятий они летят.

   Хозяева планеты неумолимо приближались, держа курс на позиции, занятые чужаками.

   - Фалд! - крикнул капитан в микрофон мультивиза. - Байрон Фалд, срочно ответьте мне! Это я, Хорнунг... Вы слышите меня, Фалд?

   - По-моему, он снял браслет, - вставил слово напарник.

   - Чертов "поэт", я его пристрелю! - взвился Хорнунг. - Под суд отдам, мерзавца! Ну доберусь я до него...

   - Остыньте, сэр, - примирительным тоном сказал Зальц. - Бог даст, может, и пронесет - не заметят нас. Туземцы, видать, еще не до конца истребили друг друга. По всему видать, у них тут война. Держу пари, что они идут на более важную цель, а вовсе не затем, чтобы прихлопнуть троих ни в чем не повинных космических дальнобойщиков. Если только их внимание не привлечет наш "Орел"...

   Хорнунг, повернув голову, злобно смотрел в сторону корабля. До него была миля с небольшим, и он действительно находился на периферии возможной зоны поражения, при условии, что самолеты не изменят курс. "Если хорошенько припустить... - подумал он. - Нет, не пойдет, слишком открытая местность. Лучше не высовываться. Может и в правду отсидеться здесь. Пусть себе воюют, наше дело - стороннее..."

   Рокочущий гул воздушной эскадры возрос уже до такой степени, что хотелось заткнуть уши. Наглухо. Но это мало бы помогло: низкий звук, частично переходящий в инфрадиапазон, воспринимался уже не только ушами, но и всем телом. Они стояли под маскировочной сетью, и можно было с уверенностью сказать, что с воздуха их не заметят. Однако инстинкт, доставшийся от животных предков, требовал немедленно забиться в норку, достаточно прочную, в такую, как, например, железобетонный дот. Разум же подсказывал, что укрепленные точки, как раз и могут являться объектами атаки, и потому держаться от них надо как можно дальше.