Стоя на краю неба

– Угу, конечно. С помощью лучевика можно, – покивал Скрипач. – А если бы тебя убили? Ты сама об этом думала?

– Меня бы не убили. И не поймали, я бы ушла, – с легким превосходством ответила Орбели. Усмехнулась.

– Интересно, как бы ты это сделала, – поддел ее Ит.

– Ха. Ты что, настолько наивен, чтобы думать… ты думаешь, у меня одна личина, что ли, в запасе?

– А ты думаешь, они настолько наивны, чтобы этого не понять? – прищурился Ит. – Если они доперли, что Гоуби придут убивать рауф, и сделали на тебя избирательную атаку, то, поверь, никакая личина тебя бы не спасла. Меня больше удивляет другое – почему нам дали уйти. Вот это странно. Поймать нас было делом не просто легким, а вообще пустяковым. Особенно на выходе из зала.

Скрипач призадумался.

– Нас не ловили, – констатировал он. – Ловить собирались по признаку воздействия яда… но ловить нас было не на чем.

– Было на чем, – возразил Ит. – Ладно, это мы обсудим потом. Так, теперь по делу. Доедаем, потом Син едет за шмотками, а мы идем снимать личины на дорогу. Семейная пара какая-нибудь… вполне сойдет.

– Выезды из города контролируются, – подсказала Орбели.

– Спасибо, мы знаем. Ничего, глаза поотводим, долгое ли это дело, – отмахнулся Скрипач. – Вот что, котенок…

Чего?.. Ит опешил, глянул на Орбели, – та безмятежно улыбалась.

– Ты давай быстро, туда и обратно. Эта твоя японская внешность засвечена, и потом, она слишком характерная. Последний раз используй, и в архив.

– Почему? – удивилась Орбели.

– А потому, что мы тебя еще по Зеленому кварталу в ней запомнили, – пояснил Скрипач. – Что вы там делали, кстати?

– Покупали «синюю смерть», антидот делается на ее основе, – ответила она. – Арус ругался из-за цены, десять доз – десять штук, да еще и поискать приходится, потому что на одной точке больше трех доз одновременно не бывает. Я хотела купить еще, он возражал… в общем, купили еще три и этим ограничились. Как видите, купили не зря.

– Ясно, – Скрипач встал, со вкусом потянулся. – Син, ты правда, это… поосторожнее, что ли. Пушистое чудовище…

Она рассмеялась.

– О, да, я чудовище, это ты точно сказал. Не волнуйся, ничего со мной не будет.

По широкой скоростной автостраде, между ровными, как стол, выгоревшими на солнце полями, под высоким летним небом шел нескончаемый поток машин самых разных моделей и видов. Потрепанный пикап, влившийся в металлическую реку пару часов назад, двигался в русле этого потока и выходить из него пока что не собирался. Водитель, мужчина среднего возраста, еще в неплохой форме, но уже начинающий полнеть и седеть, явно осторожничал – скоростной режим соблюдал, никого не обгонял, не подрезал, не нахальничал. Собственно, ничего необычного в этом не было, ведь в машине сидела семья водителя: примерно его возраста жена и дочка лет четырнадцати, светловолосая и хорошенькая. Пикап был им под стать: хоть и траченный годами, но чистенький, ухоженный. Обычная семья, судя по всему, поехавшая в отдаленную префектуру к кому-то из пожилых родственников.

Из города выбрались без проблем. Машину не арендовали, а купили – Орбели объяснила, что избавиться от пикапа будет проще простого, этот метод у них отработан.

– Подарим кому-нибудь из стариков, и все, – уверенно заявила она. – Никто никогда ничего не узнает. Дед потом всем будет рассказывать, как он на этом пикапе еще в молодости ездил, вот увидите. Они там не просто нищие, они… это надо видеть.

– Ну-ну, – скептически отозвался тогда Ит.

– Говорю же, надо видеть.

Личины сняли с семьи, случайно встреченной неподалеку от дома. Пока Орбели моталась за вещами, они оба вышли пройтись и оглядеться. Место оказалось более чем интересным. Вроде бы Центр, где каждый метр земли поделен. А вот поди ж ты – район, в котором временно обосновалась бригада «Молота», имел вид заброшенный и запущенный. Позже вернувшаяся Орбели объяснила, что там какие-то проблемы с почвами, строить что бы то ни было серьезное нереально, поэтому власти по поводу этой группы домов пока еще ничего не решили: сносить накладно, поддерживать в порядке – не имеет смысла.

– Таких районов в городе несколько, – добавила Орбели. – У нас еще… а, ладно. Это не важно.

«Еще, как минимум, три точки, – мысленно продолжил Ит. – А то и больше. Что ж, разумно…»

До нужного поселка добрались к полудню. Ит, а за рулем сидел именно он, вывел пикап с основной дороги на подъездную, и машина запетляла по проселкам – Орбели показывала, куда ехать.

– Что это за место? – с интересом спросил Скрипач, когда машина, наконец, остановилась перед проржавевшими железными воротами, ведущими на какую-то закрытую территорию.

– Раньше это был летний детский лагерь, – ответила невозмутимая Орбели. – А сейчас – территория под самозахватом. Там все подряд. По сути, это лагерь беженцев. Например, тех, кого выслали из города и не дали жилья. То есть дать обещали, но люди пока ждут. Некоторые ждут годами. А что, ваша официалка снова не в курсе? – спросила она с явной издевкой. – Три раза «ха-ха». Снимайте личины, тут они без надобности.

– А ты? – спросил Скрипач.

– И я тоже сниму. Тут можно быть рауф. Точнее говоря, рауф тут хватает, и это никого не удивит.

– Вот даже как… – Ит, чуть приподняв брови, коротко глянул на нее. – И кто же тут живет?

– Увидишь, кто, – Орбели помрачнела. – Например, многие гермо привозят с собой жен. Которых в Зеленом квартале никто терпеть не собирается. И которые не хотят тратить заработанные мужьями деньги на жилье. Копят на нормальную жизнь дома. Мужья с гермо, впрочем, тоже приезжают, – добавила она. – Поэтому тут немало и этих… нет, я не понимаю! Вот я ей-богу не понимаю, что вы делали целых полторы недели?!.

– Син, мы делали то, что нам положено делать, – твердо ответил Ит. – У нас есть план. У нас есть задание, которое мы работаем. Я понимаю, что ты сопереживаешь тем, кто тут оказался, но и нас пойми правильно – мы не имеем права размениваться на подобное, нравится нам это или нет.

– Вот в этом и кроется ваша проблема, – огрызнулась она. – Что, работая там, вы разучились сопереживать. У вас в результате души кастрированные – соображаешь? И дальше своего носа вы ничего не видите. Потому что неспособны.

– Видим, видим, – заверил Скрипач. – Вот не поверишь, но видим.

– Не поверю, – подтвердила Орбели. – Что хочешь со мной делай, но не поверю.

– Как тебе угодно, – подвел итог Ит. – Ну что? Заезжаем?

– Рыжий, открой ворота, – приказала Орбели.

За воротами, вопреки ожиданию Ита и Скрипача, ничего интересного не оказалось. Молодые деревца, бурьян в человеческий рост да едва заметная колея, ведущая в глубь территории. Ит осторожно повел машину, стараясь держаться этой колеи – и оказался прав, потому что колея, к примеру, огибала полуразрушенную лестницу, потом обходила остатки декоративного грота, а потом и вовсе прошла по самому краю бывшего бассейна: довольно большая овальная чаша, когда-то выложенная светлой, почти белой плиткой, а сейчас обветшавшая, с просевшими бортами – лишь на дне несколько луж темной дождевой воды да растут три чахлых деревца…

Корпуса, в которых жили вынужденные переселенцы, обнаружились на порядочном расстоянии от въезда. Они тоже имели вид ветхий и потрепанный, но чувствовалось, что за некоторыми из них пытаются как-то следить: в окнах есть стекла, двери подправлены, трещины в стенах замазаны, где просто глиной, а где и каким-то строительным составом, предназначенным для ремонта.

Орбели объяснила, что власти про этот лагерь, конечно, знают, но особенно не усердствуют: раз в два-три месяца на мигрантов устраиваются облавы, но действуют патрули лениво, спустя рукава, да и предупреждают о «нашествии» всегда заранее. Большинство жителей прихватывают вещи и припасы и уходят подальше в окрестный лес – переждать. Попадаются или самые ленивые, или те, кто и сам не прочь попасться. Например, больные.