Шторм из тени

Альбрехт медленно кивнул. Ренцо Киприану стоял во главе разработок и производства био-оружия и был членом Стратегического Совета Мезы. Но, в настоящее время, даже Стратегический Совет не знал всех планов Согласия.

Что, я полагаю, неудивительно, размышлял он, учитывая, что Согласие всегда было большей частью… семейным бизнесом.

При этой мысли губы его тронула усмешка, и он задался вопросом, как много членов Стратегического Совета, выяснили насколько все же близок он был к своим «сыновьям».

Официальное угасание генеалогической линии Детвейлеров было частью стратегии, направленной на отвлечение внимания галактики – и Беовульфа – от решимости Леонарда Детвейлера возвысить и улучшить геном человечества в целом. Детвейлеры так долго и яростно посвящали себя этой цели, и публичное – и зрелищное – убийство «последнего» Детвейлера алчными элементами во время Совета Директоров «Рабсилы» было призвано подчеркнуть тот факт, что растущие криминальные элементы Мезы больше не разделяют эти высокие стремления. Оно, конечно же, послужило и цели выведения потомков Леонарда из-под чужого взора, но самым полезным стало то, что оно помогло объяснить и оправдать полномасштабный переход Мезы к генетическому рабовладению. Постепенное устойчивое улучшение собственного генома Согласия было скрыто исследовательскими работами «Рабсилы» и замаскировано под поверхностные улучшения внешней привлекательности.

Но что бы ни думала остальная галактика, генеалогическая линия Детвейлеров была далека от завершения. Фактически, геном Детвейлеров был одним из – если не – самых усовершенствованных во всем Согласии. И «сыновья» Альбрехта Детвейлера, вообще-то, были его генетическими клонами. Он был уверен, что это смогла выяснить Бардасано, несмотря на то, что этот секрет должен был надежно храниться. Возможно, догадался и Киприану, благодаря своей близкой работе с Дэниелом. Если уж на то пошло, то и Джером Сандунски может питать свои подозрения, хотя никто из этой троицы и словом не обмолвится об этом с кем-то еще.

– Хорошо, – произнес он. – Как только Эверетт, Франклин и Жерве вернутся на Мезу, мы все сядем и обсудим это. Как я уже сказал, мои замечания касаются только выбора времени. Мы уже близки – очень близки – к цели, и я не хочу, чтоб нетерпение сподвигло нас на принятие неверного решения именно сейчас.

– Никто из нас не хочет этого, отец, – согласился Бенджамин, а двое других кивнули. Фундаментальным принципом всех операций, предпринимаемых Согласием, всегда было тщательное продумывание.

– Хорошо. Ну а пока, каково ваше впечатление о докладе Анисимовной и Бардасано?

– Я думаю, Бардасано попала в яблочко, – произнес Бенджамин. Он скосил глаз в сторону Колина, и его брат согласно кивнул.

– И то, права ли она насчет того, что взорвало операцию, на самом деле неважно, – продолжил Бенджамин, снова смотря на Альбрехта. – Мы потеряли Монику, Веррочио, как и предсказывала Анисимова, собирается поумерить пыл, все контакты «Технодайна», по крайней мере сейчас, разорваны, и Мантикора приняла приглашение Причарт. Оставив на время саммит в покое, нам, как минимум, надо пересмотреть весь наш подход к Талботту. И нам придется найти способ достучаться до этих идиотов в Боевом Флоте.

– Ну, Моника не такая уж и большая потеря, – заметил Альбрехт. – Она никогда не была больше, чем орудием в наших руках, и я уверен, что, когда понадобится, мы найдем еще одно. Ну а то, что у Веррочио кишка оказалась тонка… Это раздражает намного сильнее. Особенно после всех наших инвестиций в Крэндалл и Филарету.

– Разве это проблема, отец? – спросил Дэниел мгновеньем позже. Альбрехт взглянул на него, и Дэниел пожал плечами. – Знаю, что они обошлись недешево, но и карманы у нас достаточно глубоки.

– Проблема не в этом, Дэн, – сказал Колин прежде чем Альбрехт успел ответить. – Она состоит в том, что теперь, когда мы их уже использовали, мы собираемся от них избавиться.

Дэниел смотрел на него несколько секунд, затем непонимающе покачал головой.

– Знаю, что всего лишь новичок, а не эксперт в тайных операциях, как ты или Бен, – сказал он, – но, обычно, мне удается следовать твоей логике. В этот же раз, я не понимаю, зачем нам делать это.

– Колин прав, Дэниел, – произнес Альбрехт – Мы не можем позволить им начать задавать вопросы, или, того хуже, чтоб вопросы начал задавать кто-то еще. – Он фыркнул. – Они оба имеют полное право проводить учения и развертывать свои эскадры там, где заблагорассудится, так что, проблема не в этом. Но теперь, когда вся талботтская операция пошла наперекосяк, мы не можем позволить кому-то начать интересоваться – или задавать вопросы – почему они оба выбрали именно такие уединенные места. Места, расположенные так близко к Талботту и самой Мантикоре, именно тогда, когда должна была начаться заварушка на Монике… как будто они могли предвидеть, что должно случиться в будущем.

– О, – помахал он рукой, – не похоже, что кто-то вообще обратит на это внимание, не то, что начнет задавать вопросы. Но это не то же самое, как полная невозможность, а ты знаешь нашу политику устранения рисков, даже столь отдаленных, везде, где возможно. А это означает, что Крэндалл и Филарету постигнет смертельный исход. Даже если кто-то и обнаружит их скрытые счета, деньги прошли через достаточное количество посредников, чтоб кто угодно не смог связать их с нами, но если кто-то из них обмолвится, что «Рабсила» предложила им свои площадки для учений, может статься, что чертовы монти или хевениты начнут задавать вопросы. Вроде того, откуда это у «Рабсилы» столько средств, чтоб одновременно вводить в игру так много деталей.

– Я не считаю, что нам стоит немедленно начинать действовать, отец, – сказал Бенджамин. Альбрехт перевел свой взгляд на него, и теперь настал его черед пожимать плечами. – Пытаясь добраться до них сейчас, когда они все еще со своими флотами, мы надорвем себе задницы, даже если все пойдет идеально. В чем я глубоко сомневаюсь. Гораздо умнее будет позволить им продолжить, завершить учения, и отправиться домой. В конце концов, они оба в глубоком восторге от наших центров удовольствий. Не составит труда убедить их отдохнуть денек за наш счет в благодарность за их усилия, не так ли? Они также предпримут собственные меры предосторожности, чтоб скрыть связь с нами, прежде чем принять наше щедрое предложение. И когда они это сделают, Колин сможет организовать все тихо и неприметно.

– Ну или Бардасано, – согласно кивнул Колин.

– И все еще вероятно, что мы каким-то образом сможем подстрекнуть Веррочио устроить необходимый нам инцидент, – добавил Бенджамин. Он увидел выражение лица Альбрехта и усмехнулся. – Я не сказал, что уверен, отец. Честно говоря, я сомневаюсь, что сейчас это вообще возможно. Но если этому суждено случиться, то нам понадобятся Крэндалл и Филарета. Ты нам всегда говорил, никогда не выбрасывайте вещь, пока не будете полностью уверены, что она больше не принесет пользы.

– Понятно, – отозвался Альбрехт. – Ну а пока, что вы думаете о Вебстере и «Крысиной Отраве»?

– Я согласен с твоим решением, отец. – И предложение Бардасано объединить обе операции ясно показывает, что мы не зря полностью ввели ее в курс дела. Я не считаю, что нам удастся добиться всего, чего мы хотим, но я не думаю, что мы можем успеть сделать что-то другое в имеющееся у нас время со столь же реальным шансом расстроить саммит. Я, честно говоря, я не могу представить худшего, чем позволить Елизавете и Причарт усесться за один стол и выяснить, что ими обоими манипулировал кто-то третий. Мое единственное замечание касается того, насколько очевидно мы хотим это связать с хевенитами.

– Хорошо, я согласен с тобой и Бенджамином насчет того, что анализ Анисимовы и Бардасано о том, какой вред нам причиняет посол Вебстер на Старой Земле, достаточно точен, – немного кисло произнес Альбрехт. – И, откровенно говоря, я сорвался. Знаю, знаю! Мне не следовало это делать. Но я это сделал, и, буду честен, выпустить пар было очень приятно. Безусловно, как бы ни было приятно называть монти «неоварварами», таковыми мы их не считаем. Несмотря на это, я думаю, мы должны связать убийства с Хевеном как можно более явно.