Перерождение (СИ)

Кир обдумывал ответ. Наверное, хорошо жить по двое: больше места между кроватями, проще ходить между ними.

- Моя очередь, - Эльза приободрилась. Она прижала ладонь к подбородку, обдумывая свой вопрос. - Чтобы у тебя такое спросить? Ведь твоя потеря памяти слишком сильно сужает круг возможного, - с досадой отметила она.

Мимо них проходили другие ночные. Когда они видели с кем сидит Эльза, то они замедляли шаг и пытались вслушаться в их разговор. Но вдруг, как будто чего-то испугавшись, они ускоряли шаг и удалялись по прежнему курсу.

- Вот, - Эльза, наконец, определилась, - почему тебе начали восстанавливать память? Это очень интересно. Насколько я знаю, к этому процессу прибегают лишь через три и даже шесть месяцев.

Кир посмотрел на Эльзу. Ее глубокие морщины, исполосовавшие все ее лицо, немного розовели на морозе.

- Я свидетель какого-то преступления или... его исполнитель, - усмехнулся Кир, - поэтому мне нужно срочно все вспомнить.

- Тебе нужно или кому-то?

Кир задумался. Но приготовился ответить.

- Не стоит, - Эльза остановила его. - Это был второй вопрос и для меня не самый интересный. Твоя очередь.

- Почему у вас с Павлом отсутствуют белые язвы?

- Они не отсутствуют, они просто в тех местах, которые обычно у людей сокрыты, - Эльза загадочно закатила глаза.

- Но у всех в Деревне они на руках. Вы только вторые, кого я встретил без подобных отметин, - сбавил напор Кир.

- Как это ловко: уточняющий нюанс и мне придется отвечать еще раз, - хихикнула она. - Ты наблюдателен. За эту черту награжу тебя правдивым ответом. Отметины есть у всех и чаще на руках и ногах. И у нас с мужем были. Но в лаборатории очень интересуются свойствами монии изменять цвет нашей кожи. Мы с Павлом - главные кролики, - Эльза отвела взгляд в сторону. Она посмотрела на зеленые полосы слежения. Они были, как и прежде, бледного цвета.

Кир хмурил брови. Он смотрел на прохожих, рассматривающих его. Но их взгляд уже не тяготил, он уже не чувствовал его. И только он попытался задать вопрос, как Эльза опередила его.

- Нет-нет, - она широко улыбнулась, - любопытство полезно тренировать терпением. Сейчас моя очередь.

Кир отступил.

- Я слышала, тебя поселили в дом к Ташу и Каро. Знаешь, это достаточно странно. Таш - деревенский глава, а Каро вроде крестного мальчика профессорши Кроберг и ты. Как тебе эти два малых?

- Видимо это для вас странно выглядит, - Кир пожал плечами, - я же ничего не знаю и многого не понимаю. Могу сказать лишь одно, что Таш угрюм и неприветлив как все здешние санитары. А Каро... он очень добр и учтив. Он ведь спас меня в первый день, когда я очнулся от наркоза в доме.

- Серьезно?

- Да, я чуть было не бросился на ограждение, а он оттолкнул меня.

- В этом весь наш Каро, - Эльза улыбнулась каким-то внутренним мыслям.

- Вы, наверное, давно знакомы?

- О, да! - она на мгновение закрыла глаза. - Раньше... давно, мы были соседями и часто занимались духовной практикой. Когда меня сюда привезли и определили в дом на пятом круге, то первый, кого я встретила, - был Каро. Удивительный человек. Он знал, как меня зовут. Его тембр голоса, движения рук. Он удивительно спокоен. Но не это заставило мое трепещущее сердце проникнуться к нему. Видимо от Кроберг он узнал, что я - гуру, практик духовного воспитания, и он попросил взять его в ученики. Боже это было чудесно! Ведь там, в той жизни, у меня было несколько классов. И я готова была лезть на стену от того, что потеряла с ними связь. И тут он - Каро, с протянутой крепкой рукой.

- Каро необычный подросток, - Кир листал набор свежих воспоминаний, в которых был запечатлен Каро. - Ему сразу хочется довериться.

- На мой взгляд, Таш просто ревнует...

- В каком смысле?

- Ревность власти. Каро имеет авторитета куда больше, чем староста. И за помощью, прежде всего, хотят обратиться именно к Каро, а потом уже к Ташу.

- Мне показалось напротив, что Таш не властный. Он просто закрыт сильно. Никого не желает впускать, лишь Каро. В нем его надежда, мысли и ... Он привязан к нему сильно.

- Ты все это заметил за один день?

- Видимо это моя черта - наблюдательность.

- Или дар.

- Судя по бирке, нет. Кстати, а где же ваши с Павлом бирки?

- Их у нас сняли... несколько дней назад, - голос Эльзы сник.

- Вам стало грустно?

- Немного, лишь немного. Но, поверь, я не стала от этого менее счастливой.

- А разве здесь можно быть счастливым? - рассуждал Кир. - На улицах столько угрюмых лиц. Даже дома здесь наводят тоску. Все здесь, такое ощущение, направлено на то, чтобы нагонять уныние и выветривать остатки тепла.

- Это всего лишь погода, мой друг, - Эльза материнским взглядом смотрела на него.

- Да, быть может, но каждый из вас знает кто и что он. А мне лишь досталось сухое: «ты очнулся, наконец; ты смертельно болен, ты в резервации».

- Тебя сильно терзают сомнения.

- Меня мучают мысли о том кто я? И что я тут лишний.

- Абсолютно не важно кто ты и зачем ты сюда попал, Кир. Не в том счастье, чтобы знать это, - Эльза смотрела в небо и глубоко вдыхала холодный воздух.

- Разве?

- Счастье в том, чтобы быть собой, - она улыбнулась и посмотрела на Кира. Ее глаза искрились под фонарем и, казалось, что они источают тончайшие сияние.

- Вы говорите так, потому что вы никогда не теряли память. Вы не можете понять, что сейчас творится внутри меня.

- Понять, что с тобой как раз-таки не очень сложно. Некоторые функции «белой язвы» достаточно хорошо изучены. Но на тот случай, если ты говоришь об ощущении мира, то и тут нет лабиринта. Хотя, именно в него ты себя загоняешь.

- У вас все так легко.

- В мире нет ничего легкого, - Эльза немножко вздрогнула. Холод немного ее беспокоил, - как нет в нем и ничего сложного. То, что мы чего-то не понимаем, не значит, что это что-то архисложное. Я тебе говорю о терпении. То, что дает тебе твое нынешнее состояние, - понять в каком положении сейчас находится мир вокруг тебя. Посмотри, оглянись и забудь о том, что ты потерял память и где-то тебя ждет иная жизнь.

- Если я скажу, что это сложно, то вы наверняка скажете: это не так, - усмехнулся Кир.

- Ты сам это уже сказал. Ведь если взглянуть с другой стороны на твое нынешнее состояние, то это можно расценить как шанс взглянуть на мир иначе, другими глазами. Ты не утратил рассудка и способен мыслить, чувствовать и оценивать. Так вот он мир, смотри на него. Смотри какой он с этой, нашей, стороны.

- Как говорят, ко мне скоро вернется память. И ваш мир столкнется с моим. И кто-то определенно пострадает.

- Ты рассуждаешь. Ты понимаешь, что будет дальше, а, значит, ты можешь оценить тот малый срок, что дан тебе на изучение этого... совершенно нового мира.

- Эльза, а Вам не горько быть здесь? - Кир не стал прятать свой вопрос за ширмами осторожности и учтивости. Ему нравилась прямота Эльзы, и он хотел ответить ей тем же.

- Грустно, что я оставила своих учеников. У нас были потрясающие занятия, - она смотрела куда-то в сторону. И глаза ее золотились от каждого слова. - Среди них было много молодых людей, которые так тянулись к новому. Это удивительные люди: поэты, строители, студенты... Мне грустно от того, что я потеряла с ними физическую связь и у меня нет возможности слышать их голоса.

- Они, наверное, пишут вам?

- Раньше писали. Сейчас, увы, нет никого, кто бы писал мне или Павлу. У многих здесь разное прошлое, но как только ты попадаешь в Деревню, у всех появляются общие черты будущего.

- Родные и близкие стараются отгородиться от больных родственников и любимых? Неужели так со всеми?

- С некоторыми - да, другие сами рубят канаты мостов, а дальше в лабиринт забвения. Потом приходит смирение, и ты уже безропотный, бесплотный нечеловек... перерожденный. Красивое слово. Но здесь у него другие краски и красоту их ценят лишь в лаборатории.

- Но разве не лучше быть здесь, чем быть угрозой там? Зачем прятаться от родных?