Клинки Ойкумены

– Вам не нравится моя прическа? – спросила высокая.

Она говорила с откровенной агрессией. Возможно, ее разозлил слишком пристальный взгляд Диего, а может быть, она вообще не любила мужчин – в особенности, мужчин определенного типа, какой берут в эскорт-услуги.

Маэстро пожал плечами:

– Ваша прическа, сеньорита? Это ваше дело.

– Вам не нравится мой стиль одежды?

Черт возьми, подумал Диего. Она ведь не отстанет! Впервые в жизни он столкнулся с агрессивностью гематров. С чувственным, активно проявляемым напором. Раньше он полагал, что это невозможно. Впрочем, знания маэстро о гематрах стояли на шатком, ограниченном опыте: мар Яффе, мар Фриш, двое-трое случайных знакомых, сплетни, слухи. Слишком много невозможного случилось в последнее время, чтобы придавать значение таким пустякам, как поведение высокой фехтовальщицы.

– Ваша одежда, сеньорита? Это тем более не мое дело.

– Сеньорита? Ну да, и акцент…

– Я говорю на унилингве с акцентом?

– Еще с каким! Вы с Террафимы?

– Да.

– Эскалона? Бьюсь об заклад, что вы – эскалонец.

Бьюсь об заклад, оценил Диего. Гематрийка сказала бы: вероятность шестьдесят два и три десятых процента. Неужели я ошибся?

– Да, я эскалонец.

– Тогда последний вопрос…

– Не много ли вопросов, сеньорита?

– …вам не по душе мой стиль фехтования?

– Моя душа, сеньорита, – Диего начал закипать. Он уже забыл, зачем явился в университетский парк, зачем шел, как пес по следу, на звон клинков. Раздражение и желание найти работу сошлись в поединке, и раздражение брало верх, – тридцать три раза не ваше дело. Разве мы на исповеди? А ваш стиль фехтования пусть оценивает ваш маэстро.

Высокая шагнула вперед:

– Эскалонец – значит, головорез. Сегодня мне везет. Вы в состоянии повторить комбинацию? Спорю, что проткну вам горло пять раз из пяти.

– Извините, сеньорита, – Диего повернулся, чтобы уйти. Когда он был подмастерьем у дона Леона, старый маэстро категорически запрещал ввязываться в учебные схватки, если там за каждым ударом маячила гордыня. Запрет въелся намертво, на всю жизнь. – В другой раз.

Он замер, когда сзади прозвучало:

– Я вас прошу.

– Просите?

– Я вас очень прошу.

Вместо ответа Диего подошел к низкорослой и жестом попросил отдать ему оружие. Бесстрастная, как настоящая дочь расы гематров, девушка повиновалась. Шпага легковата, оценил Пераль. В смысле, легковата для меня, слишком тяжелая для них. Это специально. На месте учителя гематриек я поступил бы так же. Кинжалы средней длины, с рапирными чашками. Значит, пять раз из пяти?

– Как вы догадались, что я умею фехтовать? – спросил он.

Высокая подмигнула:

– Зеваки смотрят иначе.

– Как работает ваша защита?

– Вот нейтрализатор, – высокая забрала у подруги плоскую коробочку с клипсой для крепления на одежду. – Наденьте на ремень. Поле остановит любой удар, можете не волноваться.

– Даже в глаз?

– Даже в глаз. Вы никогда не тренировались с нейтрализатором?

– Нет.

– Как же вы тогда…

– Маски. Нагрудники. Отчего упала ваша партнерша?

– Если удар достиг цели, нейтрализатор подвешивает к месту попадания «гирьку». Вес зависит от потенциальной тяжести ранения. Это абсолютно безопасно.

– Он не свалится? Не отключится?

– Нейтрализатор? Вероятность случайного сбоя – ноль целых три сотых процента. Так устраивает?

– Вполне. Начните с финта.

У нее чувствовалась школа. Не говоря больше ни слова, высокая пошла в атаку. Финт, перевод клинков, подготовка к сокращению дистанции. Диего полностью копировал действия низкорослой: вскоре клинок его шпаги оказался прижат к стволу. Высокая гематрийка, или кем там она была, прыгнула к противнику, выигрывая половину темпа; кинжал в ее руке метнулся вперед и вверх, подобно жалящей гадюке…

Безукоризненно, отметил Диего, падая. На шею, казалось, надели хомут, отлитый из свинца. Он треснулся щекой о землю и не почувствовал боли. Судя по всему, нейтрализатор отличал падение от попадания, защищая носителя от случайных травм.

– Туше́! – услышал Пераль. – Повторим?

Нет, высокая была хороша. Вторая схватка – точная копия первой – закончилась идентично: удар кинжала в горло, свинцовый хомут, падение. Чувствовалось, что девушка способна повторять комбинацию раз за разом, не допуская и мельчайших отклонений от схемы.

– Два из двух!

Диего встал в позицию.

Финт. Перевод клинков. Подготовка к сокращению дистанции. Шпага прижата к стволу. Прыжок. В последний момент, когда нога высокой неуклюже поехала по скользкой траве, Диего успел встать боком, избегая тычка кинжалом, бросил свой собственный кинжал – и освободившейся левой рукой ухватил девушку за отложной воротник ее размахайки. Иначе высокая упала бы, крепко приложившись лицом о дерево. Да, нейтрализатор. Умница-нейтрализатор. Красоте высокой ничего не грозило.

– Газон, – сказал маэстро. – Его утром поливали.

– Ну и что?

– Трава влажная. У вашей обуви кожаная подошва.

– Это синтетика!

Со стороны они, наверное, выглядели смешно.

– Хорошо, синтетика. После финта я нарушил схему – увеличил расстояние между нами. Вы в ответ удлинили прыжок. Простая задача, простое решение. Это самоубийство – в вашей обуви на мокром газоне. Я еще в начале понял, что вы – паркетница.

– Кто?!

– Вы ведь привыкли заниматься в зале? На твердом покрытии?

Уже потом, когда все случилось, Диего корил себя за «паркетницу». Ну конечно, девушка обиделась. От обиды многие совершают взбалмошные поступки, а в юности – считай, каждый второй. Так и высокая – не меняя позы, она ударила маэстро кинжалом в горло, завершая прерванную комбинацию. Месть за шутку с газоном? Желание кровь из носу взять три из трех?! В любом случае, навыки сработали раньше, чем тюфяк-рассудок обточил их до приемлемой гладкости – навыки скорее солдата, чем учителя фехтования. Пальцы маэстро клещами сомкнулись на запястье гематрийки, тонком и сильном, останавливая подлый удар. Следом Диего выпустил шпагу: клинок до сих пор оставался прижатым к стволу, и девушка машинально усилила давление, удерживая шпагу маэстро на прежнем месте. Миг промедления был использован наилучшим образом: тыльной стороной ладони Пераль наотмашь хлестнул высокую, целясь под край нижней челюсти, ближе к уху. Ладонь словно врезалась в стену, в кирпичную громаду, лишь притворяющуюся юным телом – вернее, защитным силовым полем. Нейтрализатор сработал отменно, подвесив девушке внушительную «гирьку»: маэстро не знал, как хитрое устройство оценивает различные туше́, но полагал, что яремная жила на этом рынке стоит дороже всяких пустяков.

Охнув, высокая упала прямиком в его объятия.

– Вы ошиблись, – объяснил Диего. – Вам следовало поступить иначе.

– Как?!

– Вы должны были сказать: «Спасибо, маэстро!» Затем отойти на три шага назад и отсалютовать мне вашим оружием. После чего мы бы продолжили урок.

– Спасибо, маэстро! Повторим?

– Извините, сеньорита. Как-нибудь в другой раз.

– Ты научишь меня пользоваться виртом?

От этого вопроса Карни, приводившая в художественный беспорядок букет флюорензий, едва не опрокинула вазу. Флюорензиями с Диего поделились супруги Тай Гхе – их бунгало окружали дикие, нет, дичайшие клумбы на любой вкус. Глядя, как соседи, хихикая и щипая друг друга за ягодицы, рвут цветы охапками, маэстро проникся дурными подозрениями. Кажется, на Хиззаце флюорензии считали обычными сорняками на манер бурьяна. Ну да ладно, плевать. Главное, Карни букет понравился.

– Что я слышу? Ты ли это, мой ястреб?

– Ну, я…

– А кто вчера обозвал уником «бесовской заразой»?!

– Это была метафора, – маэстро сделал вид, что ни капельки не смущен. О метафорах ему в детстве рассказывал отец; вот, пригодилось. – Готов признать: инопланетяне придумали уйму полезных вещей…

– Инопланетники.

– А я что сказал?