Путь домой

– Это точно, – сказал Скотт, вспоминая, сколько раз его пытались повысить в звании с переводом на другую, не инженерную, работу.

– В особенности если вы работаете в фирме по производству пластика, в то время как ваша первая любовь – металлургия. У меня есть кое-какие идеи о кристаллической структуре металла… – Он остановился. – Но Вас, конечно же, интересует производство акрила, профессор Скотт.

– Профессор Скотт – это слишком официально. Зовите меня Монтгомери.

– Охотно, – сказал Николс, – а Вы зовите меня Марк.

– Отлично, Марк… Маркус? Вы – Маркус Николс? – Он схватил руку Николса и сердечно потряс её. – Я так рад с Вами познакомиться! Ваши работы, Ваши изобретения…

За спиной Николса Маккой предостерегающе замахал рукой. Спохватившись, Скотт резко умолк.

– Мои изобретения? – изумился Николс. – Профессор Скотт, у меня только два патента, и если в Эдинбурге знают хотя бы об одном из них, я весьма удивлён – чтобы не сказать больше.

– Но… э…

– Вы, должно быть, перепутали его с другим Маркусом Николсом, – быстро сказал Маккой. – Это единственно логичное… – И он умолк так же внезапно, как Скотт.

– Понимаю, – сказал Николс.

Он провёл их в обзорную кабину с прозрачными стенами, куда почти не доносился шум.

– Вот и весь наш завод. – Доктор Николс опёрся о спинку кожаного кресла и посмотрел на Скотта долгим, изучающим взглядом. – Должен сказать Вам, профессор, пусть Ваша память на имена и не слишком точна, но Ваши познания в инженерной области весьма впечатляют.

– У нас его называют магом и кудесником, – сказал Маккой.

– Вот как. – Николс сделал жест в сторону бара. – Могу я предложить вам что-нибудь, джентльмены?

Маккой и Скотт переглянулись.

– Доктор Николс, – осторожно начал Скотт, – возможно, я мог бы кое-что предложить Вам.

Николс удивлённо приподнял бровь.

– Слушаю Вас.

– Я вижу, Вы по-прежнему работаете с полимерами.

– По-прежнему? – с недоумением переспросил Николс. – Наша фирма производит пластик. С чем ещё я могу тут работать?

– И правда, с чем ещё? Позвольте мне сформулировать вопрос по-другому. Как Вы думаете, какой толщины должен быть ваш акриловый лист, – Скотт помедлил несколько секунд, мысленно переводя метры в футы и жалея, что в двадцатом веке Америка ещё не перешла на международную систему измерений, – размером шестьдесят на десять футов, чтобы выдержать давление восемнадцати тысяч кубических футов воды?

– На это несложно ответить, – сказал доктор Николс. – Шесть дюймов. Мы производим такие листы.

– Я заметил, – сказал Скотти. – Теперь представьте себе – просто представьте – что я показал Вам, как можно изготовить материал, способный выдержать ту же нагрузку, но при толщине в один дюйм. Заинтересовало бы это Вас?

– Вы шутите? – Скрестив руки на груди, доктор Николс смотрел на Скотта скептически, подозрительно – и с интересом.

– Он никогда не шутит, – сказал Маккой. – Может, будет лучше, если профессор воспользуется Вашим компьютером?

– Пожалуйста. – Доктор Николс указал на компьютер.

Скотт сел в кресло.

– Компьютер.

Компьютер не ответил. Маккой, видевший, как доктор Николс передвигал по столу небольшую коробочку с кнопкой, схватил её и сунул Скотту в руку. Кивком поблагодарив его, Скотт произнёс в коробку:

– Компьютер.

Никакого ответа.

– Просто воспользуйтесь клавиатурой, – сказал доктор Николс, – если Вам так удобнее.

– Клавиатурой, – повторил Скотт. – Ладно.

Он сжал пальцы в кулаки, а затем быстро заколотил по клавишам двумя пальцами.

На экране появились формулы. Работая, Скотт сокращал каждую до нескольких символов. Примерно через полчаса он оторвался от клавиатуры.

– Таким способом Вы сможете изменить кристаллическую структуру металла так, чтобы он пропускал электромагнитные волны видимого диапазона.

На экране появилась трёхмерная модель кристаллической структуры металла. Скотт удовлетворённо откинулся на спинку кресла.

– Прозрачный алюминий? – недоверчиво переспросил Николс.

– Он самый.

– Но ведь на то, чтобы вычислить параметры этой матрицы, понадобятся годы!

– Зато когда Вы это сделаете, – сказал Маккой, – то станете таким богатым, как Вы и мечтать не могли.

Доктор Николс смотрел на экран, и по лицу его было видно, что модель занимает его гораздо больше, чем мечты о богатстве.

– Ну так что, – спросил Скотт, – заинтересовало это Вас? Или же мне её убрать? – И он протянул руку к клавиатуре.

– Нет! – воскликнул Николс. – Нет. – Нахмурившись, он смотрел на экран. – Что вы задумали?

– Пожалуйста, оставьте нас на минутку, – попроси вдруг Маккой. Скотт стал было возражать, но Маккой повторил: – Пожалуйста.

Николс неохотно вышел.

– Скотти, – сказал Маккой, – если мы дадим ему формулу, то от этого изменится будущее!

– А откуда Вы знаете, что не он разработал эту технологию? – ответил Скотт.

– Но …

– Доктор Маккой, как Вы не понимаете? Это он разработал её! Неужели Вы никогда о нём не слышали?

– Я врач, а не историк, – буркнул Маккой. Он согласился на этот маскарад, но чувствовал настоятельную необходимость насколько возможно избегать изменений прошлого. Невольно ему вспомнился спор с Кирком на борту «Баунти».

– Чтобы знать о Маркусе Николсе, не надо быть историком! Это всё равно, как если бы я ничего не знал о… э…

– О Пастере?

– А кто это?

– О Ялов [4]? Об Арнеге?

– Ладно, это не важно. Важно то, что именно Николс разработал технологию изготовления прозрачного алюминия! И это была только первая из его разработок! Так что мы вполне можем дать ему формулу – более того, возможно, так и должно быть!

Маккой взглянул на него, чуть склонив голову набок – совсем не по-маккоевски и в то же время как-то очень знакомо.

– Но, Скотти, не значит ли это тогда, что у нас получилось? Что нам удалось найти китов, вернуться в своё время и…

– Нет, доктор. Это значит, что он получил от нас формулу – или же сумел запомнить достаточно из того, что я показал ему, чтобы воспроизвести процесс изготовления. То, что случится в наше время… это зависит от нас.

Маккой кивнул. Расправив плечи, он открыл дверь. Доктор Николс, с явной неохотой оставивший наедине своих непрошенных гостей, стоял спиной к окнам, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Маккой жестом пригласил его войти.

– Итак, доктор Николс – Марк… – начал Скотт.

– Минутку. – Николс перевёл дыхание. – Вы понимаете, что предлагаете мне.

– Да, – сказал Скотт. – Очень хорошо понимаю.

– Почему?

– Что – почему?

– Почему вы предлагаете мне это?

– Потому что нам кое-что от Вас нужно.

– Что же? Мой первенец? Моя душа?

– Нет, нет, – усмехнулся Скотт. – Всего лишь акриловые листы. Большие листы. Нам нужно, чтобы Вы оплатили эти листы и их доставку.

– То, чего вы просите, стоит несколько тысяч долларов. То, что вы предлагаете взамен – если это правда – намного больше. Не говоря уже о славе и почестях…

– Поймите, Марк, – сказал Маккой, – у нас нет нескольких тысяч долларов. А нам позарез нужны акриловые листы. И срочно.

– Вам знакомо выражение «слишком хорошо, чтобы быть правдой»?

Маккой схватился за голову.

– Самое время нарваться на честного человека!

Николс был явно не в силах оторвать взгляд от экрана.

– То, что вы показали мне, похоже на правду, – сказал он. – Это, конечно, только начало, но начало правильное. Это как ответ – а я последние два года лишь формулировал вопрос. С другой стороны, случалось, учёные и поталантливее меня увлекались идеей вечного двигатели и ещё Бог знает каких абсурдных изобретений. Откуда мне знать…

– Вы думаете, что мы хотим Вас обмануть! – изумлённо воскликнул Скотт.

– Я подумал о такой возможности, – спокойно сказал Николс. – Возможно, вы даёте мне заведомо неправильную формулу. Или пытаетесь заставить меня заняться исследованием, начатым какой-то другой кампанией, чтобы потом обвинить нашу фирму в промышленном шпионаже.