Каждое обятие (ЛП)

Что-то было неуловимо неправильным.

— Связь, ничего себе! Разве это не похоже на бракосочетание? Или обручение, по крайней мере?

Я смог точно указать на источник моего дискомфорта, когда понял, что его дружелюбный тон противоречит странной пустоте и беспомощности в его глазах.

— Спасибо, что сказал мне, Спок! Это много для меня значит, что ты подумал о том, чтобы сообщить мне новость, прежде чем кто-либо ещё… так, кто же эта счастливица? Она вулканка? Или человек?

— Капитан, он человек, если вы позволите мне…

— Это здорово, это… подожди, он?

— Джим…

— Ты… — он упал на кровать в каком-то отчаянном движении, как будто его ноги просто не могли больше его держать. — Что? Но… но я всегда думал… Я имею в виду, пожизненные супруги должны быть… другого пола, верно? Однополых отношений не может быть… Я имею в виду, в противном случае, распространение вида… вы даже не верите в любовь! Всё, что имеет значение, это передача генетической информации, не так ли? И особенно в такое время… — его рука в ужасе прижалась ко рту. — О, чёрт, я снова повёл себя как равнодушный идиот. Мне очень жаль. Я просто… я думал, что ты не… допускаешь. Это было бы нелогично. Я всегда… Я понятия не имел, что ты действительно подумаешь… о парне.

Он растирал виски двумя пальцами, словно для того, чтобы успокоить головную боль.

— Это не… часто. Однако выбор партнёра для связи является логическим процессом, и если идеальный кандидат не сможет произвести потомство, тогда на этом этапе в развитии генной инженерии и технологии, капитан, возможны другие средства. Само моё существование является доказательством того, что эта область значительно изменилась.

— Правильно. Конечно. Как глупо, — сухой смех, больше напоминающий кашель, а затем, с некоторым видимым усилием, ещё одна широкая улыбка. — Хорошо, я очень рад за тебя!

— …Вы не выказываете традиционные атрибуты человеческого счастья, — предположил я после короткой паузы.

— Заткнись, да, — сказал Джим, защищаясь. — Просто… ему лучше быть потрясающим. Если он собирается попытаться заслужить тебя… да, ему лучше быть чёртовым красавчиком.

Для меня не было никакой логической причины выказывать внешнее расстройство или изгонять воздух из моих лёгких так, чтобы это было заметно, в таком жесте, который можно было бы назвать «вздохом». Но он полностью неверно истолковал мои слова, и я знал, что я должен поспешно исправить это предположение.

— Джим… узы могут быть сформированы непреднамеренно.

— Что? — он поднял глаза, снова демонстрируя признаки замешательства: — Что это такое…? Почему ты говоришь мне это? Что это вообще значит?

— Это редкое случайное событие, однако, как известно, оно происходит…

— Спок, — Джим поднялся на ноги и занял твёрдую позицию, положив руки на бедра. — Слушай. Если тебе нужно что-то сказать, пожалуйста, просто скажи это. Будь прямолинейным.

— Я пытаюсь предоставить вам необходимую информацию, чтобы вы могли понять, что…

— Просто скажи мне! — огрызнулся Джим. — Я очень умный парень, я уверен, что смогу справиться с этим. Расскажи мне!

— Мы связаны.

Была пауза в 3.901 секунды.

— Ты и кто?

— Джим… мы связаны.

— Да, я слышал тебя в первый раз, — нетерпеливо сказал он, — ты и…? — Его голос затих. — Подожди.

— Джим…

— Подожди-ка. «Мы», как в… ты и я?

Наконец он понял.

— Подтверждаю.

— Подтверждаю? Ч-что? Ты шутишь что ли? Мы… н… как…? Означает ли это…? Но я думал, что узы происходят только тогда, когда…! Но ты не… нет, не так ли?

— Я прошу прощения.

Взгляд его глаз сказал мне, что он поймал мою ошибку, даже в его полной панике он поймал этот небольшой промах. Было ещё много впереди.

— Я не знал… Я уже говорил об этом. Мои извинения, — я должен восстановить контроль. Спокойствие. Спокойствие. — Я не собирался… Я никоим образом не навредил вам. Я не хотел лишать вас будущей жизни с женщиной, которую вы могли бы полюбить, я не хотел… украсть… — это слово было неправильным, не подходящим, не правильным, я должен помнить, что я вулканец, — … я приношу свои извинения снова, я не хотел, чтобы вы… Я только желал вашего счастья. Это была моя единственная просьба.

А теперь я лгал. Я желал гораздо больше, чем его счастья… Я выбрал его, целиком, Джима, с его смехом, его храбростью и разумом и — и перечисление его положительных качеств в этом случае не помогло бы; с какой целью я это делал?

— Простите меня. Пожалуйста, простите меня, извините. Мне… очень жаль.

— Спок…

— Как демонстрация моего глубокого угрызения совести и сожаления, я считаю, что также возможно, чтобы объятие помогло вам…? Я считаю, что это будет адекватно?

Джим взял 0.244 потерянных, спутанных минут, чтобы собрать структурированное предложение. И заключение было с неверным выдохом:

— Хорошо.

Я подошёл к нему, а затем остановился. Моё колебание было результатом воюющих импульсов и странного впечатления, что это, возможно, не «хорошая идея». Это, к сожалению, привело к нежелательному, видимому моменту нерешительности, прежде чем моя первоначальная решимость возобладала, и я смог заключить его в свои объятия; осторожно направляя его голову к изгибу моего плеча, положив свою руку на затылок, осторожно прижимая сверхчеловеческую силу к его мускулам, но, возможно, не совсем осторожно…

Как сенсорный телепат я с легкостью передавал эмоции через это объятие (действительно, более сложная задача состояла в том, чтобы не делать этого), однако, это был не тот процесс, который, по-видимому, следовал моим инстинктам; что во всех путаницах есть какая-то поддержка, какая-то метафорическая точка привязки, чтобы схватить и удержать.

До сих пор я не знал, предназначалась ли она для капитана или для меня.

— Спок, — сказал тогда Джим, губы касались нежной кожи, и, как я жаждал почувствовать его слова на моей шее… — Спок, я действительно, и я имею в виду, действительно, желаю получить объяснение прямо сейчас. Потому что я волнуюсь, и я даже не знаю, почему. Так что… эм, ты принял все эти проблемы, чтобы успокоить меня из-за моей трагически украденной невинности или чего-то в этом роде, и это не то, что я жалуюсь на объятие или что-то ещё… просто я не знаю, за что ты извинился.

Последовательность часто терпела неудачу перед лицом Джима… перед лицом Джима. Очень хорошо, мой недостаток ясности должен быть исправлен.

— Я вижу.

Одной рукой я аккуратно оттолкнула его тело и успел заметить, как губы Джима сомкнулись от того, что, как я подозревал, было преувеличением, а затем он посмотрел на меня, очевидно, ожидая.

— Джим, эта связь произошла необдуманно. Я осознаю тот факт, что, несмотря на моё незнание её образования или, возможно, из-за этого, я виноват. Из-за моей… эмоциональной скомпрометированности, я был слеп даже к моим собственным… желаниям. Это первое.

Его челюсть упала.

— Однако теперь, когда я знаю о ситуации, может существовать решение, которое необходимо найти. Теоретически, можно разорвать нашу связь…

— Ты идиот.

Я остановился в своей речи и ждал, не понимая. Джим почти дрожал от смеха.

— О, Боже, ты идиот.

Я не знал, почему меня оскорбляют, но это очень сбивало с толку, видя, как Джим выглядел таким, сильно восторженным и одновременно говорил «идиот».

— Капитан…?

Он обнял меня и зарылся своим лицом в область моего горла, ноги его были слабыми от неконтролируемого веселья. Я отдернул его, не подумав, совершенно потерянный.

— Ты слепой… ты, глупый идиот, — страстно прошептал он. Я больше не понимал ситуацию, я не знал, по какой причине он считал нужным называть меня идиотом в трёх отдельных предложениях, и я не пытался предположить, каково было значение объятия, которое было неожиданным и резким.

Если бы я спросил, он бы объяснил? Такие противоречия, такие нелогичные…

— Я… я не понимаю.

Заикание было неприемлемым. Я глубоко вздохнул, чтобы успокоить любые эмоции и попытался повторить вопрос ещё раз.