Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один. Предыстория

Его сарказм не ускользнул от внимания Таркина.

   — Ну конечно — ваш гигантский шар в небе. В данный момент движение вперед мне намного больше по душе, чем пребывание в покое.

   — Что крайне важно, когда продолжаешь воевать, — с серьезным видом согласился Кренник.

   — В любом случае — лучше что-то делать, чем увязать в трясине всевозможных осложнений.

Кренник удивленно поднял брови:

   — Это и есть та новость, что дошла до вас насчет проекта?

   — А есть другие?

Кренник огляделся по сторонам:

   — Мы можем где-нибудь поговорить наедине?

   — Прошу сюда, — сказал Таркин, любезно пропуская Кренника вперед.

Выйдя из ангара в широкий центральный коридор, Кренник замедлил шаг, не оставляя адмиралу иного выбора, кроме как идти рядом.

   — Похоже, меня неверно информировали о положении дел на Джеонозисе, — заметил Таркин.

   — Фактически мы только что приступили к третьему этапу, начав работу над реактором гиперматерии и генераторами щитов.

   — А что с вашими рабочими?

   — После смерти Поггля королева улья назначила нового эрцгерцога для надзора за солдатами и трутнями, но это уже не имеет значения. По сути, джеонозианцы теперь принадлежат Империи.

   — В таком случае поздравляю, — сказал Таркин, хотя от Кренника не ускользнули фальшивые нотки в его голосе.

   — Успех, однако, влечет за собой новые проблемы.

   — Как часто и бывает.

Они остановились у большого иллюминатора, глядя на новый дредноут, торжественно покидавший док.

   — Его закончили меньше чем за стандартный год, — сказал Таркин таким тоном, будто сам его построил.

   — И при всем при том он уже устарел? — спросил Кренник.

   — Временная замена, — ответил Таркин. — Хотя я уверен, что до развертывания боевой станции он вполне сгодится.

   — Наше главное оружие по огневой мощи превзойдет десяток таких кораблей, — сказал Кренник.

Таркин искоса взглянул на него:

   — Если его строительство когда-нибудь вообще закончится.

Они двинулись дальше, в конце концов оказавшись возле входа в помещение, которое Кренник принял за дополнительный кабинет Таркина. Когда люк открылся, Таркин провел Кренника в прохладную и со вкусом обставленную каюту, подождал, пока тот сядет, а затем сел сам.

   — Прошу прощения за вопрос, но как теперь к вам обращаться — адмирал, губернатор или мофф?

Таркина повысили до адмирала еще до окончания войны, но звание моффа было новым — его присвоил лично Император десятку с небольшим своих наиболее ценных офицеров и региональных командиров.

   — По-прежнему предпочитаю, чтобы меня называли губернатором.

   — Пусть будет губернатор, — кивнул Кренник.

   — Так что с теми проблемами, которые привели вас сюда с Джеонозиса? — после долгой паузы спросил Таркин.

   — Как я уже сказал, мы приступили к новому этапу, для которого требуется больше сырья и ресурсов.

   — Хотите сказать, у вас закончились астероиды?

Кренник пропустил его замечание мимо ушей.

   — По нашему мнению, горные разработки подобного масштаба стоит получше скрывать от любопытных глаз, так что мы смотрим в сторону менее населенных секторов.

   — Западных рубежей, надо полагать?

   — После тщательного изучения я выбрал несколько подходящих для наших целей планет, — кивнул Кренник.

   — Вы выбрали? — переспросил Таркин.

   — Да, для нашего проекта. И даже при всем при этом поставками следует заниматься... деликатно.

   — А вы бы сами выбрали другое слово?

   — Так сказал визирь Амедда, — пожал плечами Кренник. — Он хочет избежать любых последствий, которые могли бы вызвать возмущение Сената или спровоцировать распространение антиимперской пропаганды.

   — Разумная осторожность, поскольку нам уж точно незачем, чтобы кто-то чересчур пристально присматривался к нашим планам.

Кренник не ответил.

   — Многие горнодобывающие компании, бывшие в союзе с сепаратистами, имеют предприятия на десятках планет. Почему бы просто их не экспроприировать?

   — В сущности, именно это мы и собираемся сделать — с соответствующим обоснованием.

Таркин задумчиво поскреб подбородок.

   — Боевая станция станет самым могущественным оружием из всех, что когда-либо разрабатывалось.

   — Способным одержать победу над кем угодно, — вставил Кренник.

   — Соответственно, — продолжал Таркин, — она может стать мишенью для любой незаконной группировки отсюда до самого Скипио. Так что придется позаботиться о том, чтобы о вашей хитрости никто не узнал.

Кренник оценивающе взглянул на Таркина.

   — Если позволите, губернатор, — похоже, вы весьма скептически смотрите на мое предложение.

   — Да, у меня есть определенные сомнения, — ответил Таркин, глядя Креннику прямо в глаза. — Но я готов на какое-то время пренебречь ими.

   — В таком случае я могу рассчитывать на вашу помощь?

   — Мы ведь служим Императору, не так ли?

   — Конечно.

   — Скажите, однако, — Императору известно о ваших планах сфабриковать обоснования для экспроприации планет?

   — Пока нет.

   — Тогда я обязательно его об этом проинформирую, — снова усмехнулся Таркин.

О планете Раджтири, защищенной опасными пространственно-временными аномалиями, но при этом находившейся достаточно близко к нескольким основным гиперпространственным трассам, чтобы из ее окрестностей можно было без особых усилий совершить прыжок, говорили, что на ней родились или нашли себе новую родину больше контрабандистов, чем где-либо за пределами Пространства хаттов, и именно благодаря этому процветал древний город Джибуто. История контрабандной деятельности некоторых местных семейств прослеживалась на двадцать поколений в прошлое, и немалая часть полученных в отдаленных регионах доходов отсылалась домой. Увенчанный величественными шпилями и парапетами и застроенный колоссальными куполами и павильонами город был также известен своими замысловатыми мавзолеями, возведенными в честь отцов и матерей, сыновей и дочерей, которые погибли, исполняя свой незаконный долг, и почитались как герои. Огромные гробницы были богато украшены изящными башнями, покрытыми черепицей куполами и зубчатыми стенами, а также голографическими изображениями умерших и постоянно сменяющими друг друга трехмерными эпитафиями, на тщательное изготовление которых средств затратили не меньше, чем на популярные развлекательные шоу. К находившимся внутри саркофагам живые постоянно приносили свежие цветы или сосуды с едой и напитками.

Благодаря своему местоположению на перекрестке космических трасс Джибуто изобиловал отелями, кантинами и казино, но Хас Обитт всегда предпочитал модным заведениям забегаловку недалеко от центра города, известную под названием «Кладезь разврата». Во многих отношениях она ничем не отличалась от тысяч других кантин на тысячах других планет, и Хасу она не казалась сколько-нибудь отвратительнее «Ложной луны» на Субе или сколько-нибудь более вдохновляющей, чем «Довольный крайт» на Татуине, но выпивка там была крепкой, обслуга привлекательной, а общество в основном не слишком болтливым.

Он сидел вместе с двумя людьми и зеленокожим наутоланином по имени Ранос Ялли за столиком неподалеку от забитой народом полукруглой стойки, но достаточно далеко от состоявшей из тви’леков музыкальной группы, так что все четверо могли разговаривать, не повышая голоса. Перед Хасом стоял бокал выпивки со льдом, и он подозревал, что его ждет весьма неприятное похмелье.

   — Думаешь, теперь, когда сепары стали историей, возможностей будет больше? — спросил человек с более светлой кожей.

   — Война начинает казаться золотым веком, — сказал другой, лысый широкоплечий житель Корусанта по имени Риберт, — даже при том, что пришлось основательно побегать, спасая свою шкуру.

   — Из одного бардака в другой, — заметил Ялли, чьи девять косичек украшали резные деревянные кольца.

   — Похоже, никому больше не нужен товар по выгодным ценам, — кивнул Риберт.