Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один. Предыстория

Он собирался связаться с Галеном, когда в офицерскую столовую ворвался его молодой помощник, лейтенант Оянта — высокий и бледный, с угольно-черными волосами и раскосыми глазами.

   — У нас проблема в жилых помещениях на первом уровне, — начал он. — Трутни гибнут десятками.

Кренник вытер рот салфеткой и встал.

   — Инженерная служба проверила герметичность и состав атмосферы?

   — Все системы в порядке.

   — Тогда в чем дело? — недоуменно покачал головой Кренник.

   — Такое ощущение, что им не хватает работы.

   —  Не хватает... Сперва Поггль обманывает их ожидания, приказав выполнять тяжелую работу, а теперь заставляет их драться за ту работу, что есть?

   — Поггль утверждает, что он знает, что делает.

Кренник подвигал челюстью.

   — Именно Поггль настоял, чтобы мы доставили их наверх, прежде чем для всех появится работа. Насколько там все серьезно?

   — Служба безопасности предупреждает, что ситуация на грани взрыва. Уже было несколько инцидентов.

   — Какого рода?

   — Солдатам пришлось применить оружие к группе трутней, отказавшихся исполнять приказ. В жилых помещениях повсюду кровь и кишки. — Оянта показал инфопланшет. — У меня есть видео.

   — Не надо, я только что поел. — Кренник ткнул пальцем в сторону пустой тарелки. — Почему за ними не надзирают солдаты Поггля?

   — Они просто ушли, — пожал плечами Оянта.

   — Это вопрос службы безопасности, — со злостью бросил Кренник. — При чем тут я?

   — Судя по всему, сэр, вы единственный, кто может договориться с эрцгерцогом.

   — Имеется в виду — единственный, кто готов с ним разговаривать?

   — Примерно то же можно утверждать и про самого эрцгерцога.

   — Ладно, — обреченно проговорил Кренник. — Полагаю, самое время связаться с ним.

Выйдя из столовой, они направились в рубку связи. Когда им наконец удалось вызвать находившегося на своем челноке Поггля, Кренник расположился перед камерой голопроектора.

   — Эрцгерцог, у нас проблема с вашими рабочими, — сказал он. — Они дерутся из-за работы и отказываются подчиняться приказам, а ваши солдаты ведут себя так, будто они в отпуске.

Голографическая физиономия джеонозианца не выразила ни малейших эмоций.

   — Не вижу никаких проблем, — ответил он на местном языке.

   — Они погибают, эрцгерцог. Десятками.

   — Джеонозианцы не считают жизнь настолько ценной, как вы, люди. Возможно, лейтенант-коммандер, вы забыли, сколько трутней погибло во время празднования кануна Мекгина?

   — Как я могу забыть?

   — И они погибали лишь ради развлечения. Работа — куда более серьезный вопрос.

   — Тогда почему вы не вмешиваетесь?

Поггль слегка шевельнул крыльями.

   — Чтобы получить от них как можно больше, вы должны быть готовы к их стремлению сражаться за работу.

Кренник яростно уставился в камеру.

   — О чем вы говорите? Мы что, должны просто позволить им драться и умирать?

   — Именно это я и говорю. Не сомневайтесь — я освобождаю ваши силы безопасности от любой ответственности, если им потребуется убивать трутней.

   — Весьма благородно с вашей стороны, эрцгерцог, — проворчал Кренник. — Но как насчет другого варианта — чтобы нам не пришлось истреблять нашу рабочую силу?

Поггль высокомерно махнул рукой:

   — Увеличьте их численность, и пусть разбираются между собой сами.

Раздавшийся в здании штаб-квартиры вой сирен прервал импровизированную лекцию, которую Гален читал нескольким своим коллегам-локори. Он представлял себе, насколько будет недоволен Роман Гербейн, узнав, что работа Галена в отделе технического контроля столь бездумна и однообразна, что у него остается масса свободного времени для размышлений и теоретизирований. Все бросились в подземные убежища, и его рассказ, сопровождавшийся уравнениями, так и остался незавершенным:

«Математика — не просто наука, это поэзия, воплощающая наши усилия по описанию незримых связей между вещами. Поэзия, наводящая мосты и превозносящая чудеса Галактики. Но знаки, символы и уравнения, которые используют разумные существа для выражения этих связей, — не открытия, а лишь некая вытяжка из всегда существовавших тайн. Все наши теории принадлежат природе, а не нам самим. Как и в музыке, где каждая комбинация нот и струн, каждая мелодия уже были сыграны и спеты где-то и кем-то...»

Это была уже вторая атака на планету с тех пор, как они с Лирой прибыли на Локори. Большинство конфликтов разрешалось за орбитами спутников планеты, но десантные корабли сепаратистов снова преодолели заслон Республики и вошли в атмосферу, выпустив эскадрильи «стервятников» — дроидов с переменной конфигурацией. К счастью, защиту производственного комплекса обеспечивало силовое поле, создаваемое массивным, но хорошо защищенным генератором в близлежащих холмах, а лабиринты служебных коридоров под ничем особо не выделяющимися зданиями использовались в качестве убежищ всей западной частью Фукаллпы, включая район для инородцев, где жили Эрсо и многие другие сотрудники СГ. Во время предыдущего налета Гален по счастливой случайности наткнулся на Лиру и Джин, и они вместе провели несколько пугающих местных часов, пока не объявили отбой тревоги.

Еще хуже становилось оттого, что Локори начинала им все больше нравиться: звуки садовых ножниц подправлявших растительность рабочих были куда приятнее, чем нескончаемый грохот каменных зубил, который Гален слышал на Валлте.

Гален опять искал Лиру и Джин, когда началась настоящая бомбежка. Из разговоров в туннелях он узнал, что защитный зонтик оказался под непрерывным обстрелом. Голографическая станция показывала в реальном времени эскадроны «стервятников» и три-истребителей, поливавших защитный экран сосредоточенным огнем в попытках его преодолеть, а ближе к холмам батареи Республики делали все возможное, чтобы не дать другим истребителям добраться до самого генератора. Небо прочерчивали вспышки чистой энергии, высвобожденной из поворотных турелей больших орудий.

Так и не сумев найти Лиру, Гален вернулся по лабиринту туда, где он расстался со своими коллегами.

   — Есть какое-нибудь уравнение, которое могло бы положить всему этому конец, доктор Эрсо? — потрясенно спросил один из насекомоподобных локори.

Гален опустился рядом с ним на пол.

   — Если бы разумные существа подчинялись тем же законам, которые повелевают природой, — возможно. Но поскольку мы — воплощение энтропии, я не стал бы особо на это рассчитывать.

   — Но ведь джедаи наверняка раскрыли тайну обратного превращения хаоса в порядок, — возразил второй локори. — И они сумеют перехитрить природу, играя с ней в ее же игру.

   — Сила — порождение природы, — мрачно ответил Гален. — А против подобного хаоса даже джедаи мало что могут поделать.

12

ШЕСТЕРЕНКА В МЕХАНИЗМЕ

РАЗБУЖЕННЫЙ громким щебетанием личного комлинка, Кренник потянулся в темноте к аппарату и, нажав кнопку, услышал столь же резкий голос адъютанта.

   — Сэр, у нас полномасштабный бунт на первом уровне, — сказал Оянта.

Кренник выругался сквозь зубы:

   — Я думал, мы с ними уже разобрались. Что на этот раз?

   — Мы не можем понять, с чего все началось. Еще секунду назад трутни работали как обычно, а потом вдруг начали крушить все то, что успели закончить.

   — Крушить?

   — Все созданное за три месяца, сэр. И они все еще буйствуют. Даже солдатам их не удержать.

Кренник вскочил на ноги.

   — Встретимся в радиорубке. И вызови корабль Поггля. Если повезет — разбудишь его, как только что меня.

   — Есть, сэр.

Дав команду включить свет, он плеснул в лицо водой, натянул брюки и поспешил за дверь.

Несколько месяцев прошли без происшествий. Параболическая фокусирующая тарелка находилась в завершающей стадии сборки, корпус обрел внешнее покрытие, разгороженное переборками внутреннее пространство стало вполне пригодным для жизни. Улучшились и жилые условия для трутней, и предпринимались все усилия для борьбы с перенаселением. Даже эрцгерцог получил отдельную каюту — хотя в то время, когда он не отдавал команды своим солдатам, он обычно находился на челноке с собственным контингентом рабочих.