Тень мессии

— Где Айя? — Стоит задать вопрос, и липкие объятия поглотившего меня эмоционального фона немного ослабевают.

— Контролер Сиини находится на прямой пси-связи с координатором. — Оператор смотрит на меня с явным беспокойством. — Вам приказано ни во что не вмешиваться и находиться в зале управления до новых распоряжений.

Едва сдерживаюсь. Что происходит, почему Айя не проинструктировала меня лично? Почему я должен находиться здесь, а не вместе с остальными?

— Контролер Сиини прокомментировала приказ? — Мой голос звучит ровно. Психосфера, насколько ее контролирую, также не меняется ни в одном оттенке.

— Нет.

Я внезапно понимаю, что сидящий напротив элианин не просто находится в состоянии чудовищного напряжения, он явно чего-то боится. Иррациональное ощущение неправильности скачком усиливается.

— Что происходит, кто на нас напал? — Сейчас эти вопросы кажутся не важными. Мне приходится прикладывать усилия, заставляя себя произнести их вслух.

— Неизвестно. — Оператор старается говорить спокойно, но получается у него весьма посредственно. — Орбитальная платформа, которую вы посетили до прибытия на крейсер, нанесла лучевой удар по кораблю. Восстановить удаленный контроль над станцией не удалось, персонал на вызовы не отвечает. Пришлось атаковать. Не знаю, насколько велик нанесенный нами ущерб, но повторной атаки не последовало. Почти сразу после нападения поступило сообщение о нарушении целостности корпуса. Потом вышел из строя значительный сегмент внутрикорабельной сети наблюдения и контроля. Дальше вы знаете.

Я слушаю оператора и не слышу. Слова гаснут в стене безразличия. Лазерная атака со стороны собственной платформы, по палубам которой я ходил утром, нарушение целостности корпуса… Не важно. Все это было не важно. Не существенно. Бессмысленно.

— Как давно контролер Сиини покинула помещение? — Болезненный хват эмоциональных щупалец, не дающий сосредоточиться на словах собеседника, ослабевает. Этот вопрос правильный.

— За такт до вашего прихода. — Вибрации страха в психосфере оператора усиливаются.

За такт… Выходит, команду отходить Айя отдала уже после того, как покинула помещение. Сейчас она может быть где угодно, даже у аварийных эвакуационных катеров. И снова я ощущаю странное умиротворение. Так и должно быть. Безопасность Айи слишком важна. Она не может подвергать себя риску. Для этого есть мы. Уйти с корабля — лучшее решение…

Пол вздрагивает и вновь пытается выскользнуть из-под ног. Я буквально падаю в свободное противоперегрузочное кресло.

— Выполнено, — негромко, но отчетливо говорит координатор, не открывая глаз. — Уничтожить.

— Угроза вторжения ликвидирована. Медбригаду в отсек три-двадцать, — хриплый шепот Айи врывается в шлем.

На этот раз сопротивляться эмоциональному потоку нет ни сил, не желания. Приказ оставаться в зале управления теряет последний смысл. Волна, вселяющая ощущение правильности, сминает плотину, возведенную за долгие арки обучения. Субординация, дисциплина, подчинение приказам вышестоящего — все это не имеет никакого значения…

Я вновь осознал себя лишь после того, как опустил тело Айи в утробу регенерационного блока. Самым сложным было — стянуть иллулиар, не потревожив открытые раны. Не лазеры, не плазма, не взрывчатка. Казалось, кто-то небрежно рвал иллулиар, не обращая внимания на то, что вместе с пластинами брони сдирает и плоть. Я почти физически ощущал боль женщины, когда острая кромка задевала искромсанное тело.

Все это время Айя пребывала в сознании, но почти не реагировала на окружающий мир. Психосфера не читалась. Вместо нее Айю окружала серебристая пленка, гасящая любые направленные на установление пси-контакта усилия.

Капсула регенератора закрылась. Полтакта длиной в арк — и предварительное заключение диагноста: состояние пациента стабильное, угроза для жизни исключена, разрабатывается индивидуальный курс лечения с учетом специфики повреждений.

Я наконец убрал руки с прозрачно-зеленой панели регенерационного блока. Попытался поглубже вдохнуть и почувствовал, как меня наполняет бесконечное, опустошающее облегчение. Ощущение неправильности истончилось столь же внезапно, как возникло, оставив после себя бесцветную невесомую пустоту.

В следующий миг крейсер «Каиль-один» совершил прыжок, возведя между нами и агрессорами незримый, но абсолютно надежный барьер из миллионов звезд и планет.

Айя вызвала меня двое суток спустя. Я только-только успел разобраться с отчетностью и получить выговор за неисполнение прямого приказа в боевой обстановке. Точнее, этот факт был отмечен и зафиксирован в личном деле, вместе с рекомендацией пройти курс психологической реабилитации. Степень же ответственности и строгость взыскания предстояло определить непосредственному руководителю — Айе Сиини. Странно, восстанавливая в памяти события, я понимал, что действовал в нарушение основных инструкций. И не просто в нарушение, в самих действиях не было логики. Подобного рода срыв произошел впервые и в ретроспективе выглядел нелепо. Вероятно, без помощи специалистов-эмпатов действительно не обойтись…

То, что произошло с Айей, так и осталось загадкой. Корабельная система наблюдения вышла из строя, как и фиксирующая аппаратура иллулиара. Удалось восстановить лишь общую последовательность действий: блокировка и отстрел центрального двигательного отсека, разворот, лазерная и ракетная атака сброшенного блока. Переход…

Нас подобрал «Адель-три» — клон корабля, на котором моя команда уходила от преследования радориан на Эроне, того, что перемололо оружие Наблюдателей. Наблюдателей ли? События последних арков все меньше и меньше вписывались в сложившуюся картину мира, где существует только одна высшая раса, помогающая своим молодым собратьям.

После эвакуации «Адель» доставил нас на Элию. Потрепанному «Каиль» предстояло ждать ремонтника или тягача. Самостоятельно на вспомогательных и маневровых двигателях он добрался бы до ближайшей орбитальной верфи не раньше, чем через арк-полтора.

Последний раз я видел Айю во время погрузки портативного регенерационного модуля на «Адель». Потом просто не было возможности. Сразу после посадки начались осмотры, отчеты, допросы. Ничего экстраординарного, но на двое суток я фактически оказался отрезанным от внешнего мира. Да и свободного времени едва хватало даже на зыбкий пятидесятитактовый сон.

Новый кабинет руководителя контроля выглядел скромнее предыдущего. В первую очередь по размерам. Впрочем, и в интерьере присутствовал крайний минимализм: яркий розовый стол со скругленными углами, аналитмодуль, несколько стульев — и все. Ни стереокартин, ни декоративных растений. Простейший двухслойный орнамент, классическая серо-зеленая гамма. Разве что широкое, в полстены, окно, выходящее на парковую зону, немного скрашивало унылую обстановку. Почему для разговора была выбрана эта комната, сказать сложно. Как и то, чем не устроил Айю ее старый кабинет.

— Легкого пути, Рин, садись, — буднично произнесла Айя, едва я переступил порог.

Полностью избавиться от последствий ранений не удалось, несмотря на усилия регенерационного блока. Униформа контроля сидела мешковато. По-видимому, Айя не стала заниматься подгонкой, а просто взяла на размер больше. При движениях под одеждой проступали небольшие припухлости — фиксирующие повязки.

— Как ощущения от первого взыскания за профессиональную некомпетентность?

На мгновение я сбился. То, что Айя находится в состоянии легкого перевозбуждения, заметить было несложно. Вероятно, пришлось принять стимуляторы.

Вообще подстегивать нервную систему после таких ранений — не лучшее решение. Особенно с учетом того, что курс лечения явно не был завершен. Но даже с поправкой на стимуляторы формулировка выглядела излишне экспрессивной и немного детской, что ли. Под стать хаотичным переливам психополя…

Я вдруг понял, что меня смущало. Последние арки психосфера Айи была либо закрыта пси-щитом, либо выглядела абсолютно нейтральной, без единого эмоционального всполоха — ложная гамма прятала истинную ауру. Но не сейчас. Вокруг женщины кипел разноцветный водоворот, утонуть в котором мог и более искушенный, нежели я, телепат. Правда, следом пришла мысль, не является ли вихрь декорацией, столь же надежно, как и пси-щит, скрывающей внутреннее состояние.