Танцы на стёклах (СИ)

  Люди делали плохо. Они ловили астардов и забирали с собой. А этого делать нельзя − астарды хозяева Уртая. Поэтому ныра будет всегда. Единственное, что давало шансы на победу − медлительность пришельцев. Но оказалось, есть ещё и другие, опаснее...

  Голован выбежал на поляну на всех шести конечностях, нёсся как ужаленный сподой. Когда приблизился, замедлил ход, руки оттолкнулись от почвы. Голован встал, плечи распрямились, шумный выдох вырвался с хрипом.

  − Там враг! Он опаснее, чем эти люди, − Голован повернулся к пленникам и, сделав глубокий вдох, с ненавистью зарычал. Люди в страхе судорожно задергались, но пальцы хищников держали как оковы.

  − Что за враг? - обеспокоенно спросил Мудрый.

  − Я не знаю рода этого врага. Оно многоногое, живое и неживое, − объяснял запыхавшийся Голован, − видит вокруг себя всё, убивает быстро. Врагов в лес пришло двое. Одного, на ближней тропе, мы заманили в яму для ирротов. Завалили его большими камнями. Второй идёт по дальней тропе. Хороший охотник, по следам идёт уверенно. Мы пытались к нему подобраться. Двоих оно убило. Прыгун повредил одну лапу этому звенящему. Враг волочит её, но всё равно идёт. Я прибежал сказать, что нужно встретить его в лесу. На открытом месте мы с ним не справимся никогда! Когтями и зубами не взять, нужны палачи.

  − Голован, мы с тобой возьмем палачи, заберёмся на деревья. Если оно видит вокруг, нападем сверху. Смелый и Болтун, завлеките его к нам. Кстати, как оно выглядит, надо дать ему название.

  − Похож на морфу, − Голован уже отдышался, хотя до спокойного состояния было далеко.

  − Назовем его зорф. Пошли, разберёмся с ним.

  Когти Мудрого глубоко вонзились в кору. Уже старик, но сила в лапищах ещё такова, что легко вынесла его в крону десятиметрового дерева, даже в одной руке с тяжёлым палачом, длинная деревянная ручка которого за много-много циклов до блеска отполирована мозолистыми ладонями, а металлическое лезвие с выступающим острым шипом вдоволь упилось крови провинившихся астардов.

  Голован, взобравшись на соседнее гигантское дерево, затаился в кроне.

  Мудрый прислушался.

  Тишина... Лишь изредка раздавалось тихое пощёлкивание насекомых-листожоров. Послышался монотонный треск - над кронами пролетели стрекаты. Ненасытные птицы... Поглощали всё мелкое, попадающееся на пути. Не брезговали даже брахантами. А они не так уж и безобидны, − выстреливают во врага жгучей жидкостью, выедающей глаза.

  Время тянулось медленно, и к Мудрому начал подкрадываться страх. Когда сражаешься, на него нет времени. А вот когда ждёшь... Вдалеке послышались щелчки и треск ломающихся веток. Звуки слышны отчетливей - враг приближается.

  "Ведут добычу", − по привычке подумал Мудрый. Не раз так астардам доводилось заманивать мощных ирротов.

  Внизу мелькнула быстрая тёмная тень, затем раздались щелчки. Кора на стволе соседнего дерева лущилась, куски разлетались далеко в стороны. Показался зорф, он удивил необычным видом. Как таковой, головы у него не было, только выступ на округлом туловище.

  Враг шёл шумно. Грузный, словно мощный глупый иррот, этот враг не обходит кусты - прёт напролом.

  Мудрый приготовился к прыжку. Высота немалая - удар ногами по врагу будет сильным. Когти вопьются в его шкуру...

  Ноги Мудрого твёрдо стояли на толстых ветках. Он чуть балансировал торсом, ловя равновесие. Четыре руки до боли в пальцах сжали ручку тяжёлого, острого, как заточенный коготь, палача.

  Мудрый прыгнул. Грузное тело, падая, набрало скорость: ступни с разгона больно ударились о туловище врага. Зорф просел. Его тонкие ноги подогнулись, хоть их и много. Четыре руки изо всех сил воткнули острие палача в выступ на туловище зорфа. Раздался глухой стук.

  Любой враг после такой сокрушительной атаки не смог бы сопротивляться. Но этот ухватил Мудрого передними лапами-клещами, сбросил на землю, прямо перед собой. Мудрый увидел, как закрутились круглые непонятные штуки, похожие на коротенькие круглые лапы. Боль взорвала сознание, унося в багровый туман. А следом за ней шла новая и нестерпимая боль, волна за волной.

  Вдруг враг рухнул. На нём стоял Голован, его палач бил и бил по блестящей твёрдой коже.

  "Быстрей бы боль прошла", − это было последней мыслью Мудрого, и всё исчезло...

  Голован изо всех сил бил лезвием палача, сбоку подскочил Болтун и огрел врага большой булавой. Зорф уже не шевелился. Голован дал знак Болтуну, все замерли, наблюдая за многоногим врагом. После такого избиения гремящий не двигался - значит мёртв.

  Голован огляделся. Мудрый лежал на спине, похожий на кровавое месиво, одна нога оторвана, валялась в стороне. Только вот как зорф на расстоянии смог оторвать у астарда ногу, оставалось непонятным для аборигена.

  − Смелый, Болтун! − позвал астард. Злоба переполняла его храброе сердце.

  − Мы слушаем тебя, − промолвил подбежавший Болтун. Со стоном, из-за деревьев, показался Смелый, раненый в верхнюю правую руку.

  − Теперь я возглавляю ныру. Вы знаете закон. Кто поднял руку на астарда, кроме поединка один на один − должен быть прибит к столбу Позора. Двоих пленных − туда. Третьего не трогать, надо разобраться, она самка. Когда соберутся все, решим её судьбу. Сзывай всех на поляну, поставь на тропах по астарду, пусть охраняют.

  − Сделаю, − ответил Болтун и исчез среди деревьев.

   * * *

  Вэн быстро шёл по лесу. Идти по следам оказалось легко, колесуны и синтет грузные, примятая трава и сломанные ветки хорошо видны. Казалось, что здесь прошло стадо крупных животных.

  Как-то тихо дул ветер и шевелились листья - разгорячённый деншем мозг работал лихорадочно. Вэн шёл быстро, лёгкие работали, как меха в кузне. Успокаивало то, что он шёл следом за синтетом, который расчистил дорогу. Придавал уверенности шлем, он не только мог защитить, но и показывал всю картину на внутренней стороне пласто, выделял новые предметы, обводя их жирной чертой. Прицел магиса отражался в виде небольшой розы ветров на забрале, так что можно было стрелять, не глядя на экран оружия.

  Вокруг причудливые деревья. На деревьях Шарка листья казались необычными, а иногда это была даже не хвоя, а что-то оригинальное. Это отвлекало. Веретенообразные и шаровидные отростки, иногда шишковидные плоды. А может, и не плоды. Попался куст, на котором серые цветы похожи на шишки хмеля, только величиной с человеческую голову.

  Преобладала же в основном хвоя: короткая и длинная. Впереди показалось дерево, казалось, что ствол его из шоколада. Шоколадная кора, стекающие пузырьки. Вэн понимал, что это только на вид. Ветви утыканы хвоей, как ёжик иголками. Такой себе шоколадно-синий, гигантский ёж. Вэну вдруг захотелось есть. И ещё пить.

  − Как дела, Вэн, − Байз вышел на его частоту.

  − Пока тихо, гуляю по лесу, − ответил он, тяжело дыша.

  − Хорошо гуляешь, слышу, что запыхался, бедняга. На связи держись, скоро "Оса" прибудет, тогда разгуляемся.

  − Давай, кэп, устрой разборки.

  − Ты во мне сомневался что ли, за мной не заржавеет, − голос Байза выдавал его уверенность.

  − До связи, командир.

  Сердце гулко стучало, готовое выпрыгнуть из грудной клетки, капли пота стекали по лицу. Возникло желание сбросить шлем, но этого делать нельзя. Неизвестно, что будет впереди. Понимая, что ресурсы организма ограничены, Вэн сбросил темп.

  "Да, − подумал он, − третья доза денша была, явно, лишней".

  Под кустами лежали две изуродованные туши колесунов. Кровь вокруг трупов залила немало почвы. Один абориген вообще похож на сито − синтет поработал на славу.

  Вэн пошёл, ступая мягкими подошвами по крови, дальше. Казалось, что он идёт уже вечность. Деревья, деревья, необычные кусты. Свисающие с них густые ветви ложились на землю, можно забраться под куст, и даже если кто-нибудь будет стоять рядом, то не заметит затаившегося человека или хищника.