Последний полет Прогресса (СИ)

   Кто-то - понятие слишком расплывчатое, это мог быть и безобидный бурундук из местных, мог быть и кто-то из наших, а мог быть и не менее сипатов приятный в общении зубастый монстр. Опыт последнего дня позволял ожидать только худшего, а потому, достав из кобуры КОЗ-971, перехватив рукоятку двумя руками, я продолжил движение с утроенной осторожностью. В руке Жаклин тоже блеснул металл... крошечный дерринджер! Какая предусмотрительная девочка!

   - Обходи с другой стороны, - прошептал я.

   Пилот, кивнув, начала красться вокруг камня, хрустя подошвами по насыпи. Слишком близко - сказывался недостаток опыта. Обладая лучевым оружием, в бою против животного или еще кого, кто с большой долей уверенности имеет преимущество в рукопашной, препятствие лучше обходить подальше, открывая себе больший угол обзора и больший оперативный простор. Так я и поступил.

   - Замри, - произнес я в микрофон.

   С обратной стороны валуна, спиной ко мне, подняв копье над головой, стоял темнокожий дикарь. Худощавый, но жилистый. Ростом примерно метра полтора - то есть на полметра ниже среднего человека. Из одежды на нем преобладали шрамы, плюс широкая полоса шкуры какого-то местного представителя фауны на бедрах. Абориген, похоже, был крайне напуган, и приготовился пригвоздить копьем любого, кто высунется из-за обломка скалы. Это что же получается? Остановив Жаклин, я спас ей жизнь?

   - Эй, товарищ! - окликнул я дикаря.

   Тот, подпрыгнув от неожиданности почти на высоту своего роста, резко развернулся, и, гневно потрясая копьем залепетал что-то на своем языке. Ну, хоть не бросился на меня сразу - словил бы заряд между глаз, и кончено. Жаль, лингвоанализатор остался на Лентисе-2, а языковой барьер серьезно препятствовал установлению диалога. Пришлось поступить так, как подсказывала интуиция.

   - Тихо, тихо, - успокаивающе протянул я, выставив левую руку ладонью вперед, но не спуская с аборигена ствола бластера. - Мы пришли с миром.

   Туземец озадаченно замолчал, острие копья теперь смотрело под углом в землю. Вообще, учитывая, что он меня совершенно не понимал, можно было нести любой бред. Главное - успокаивающим тоном, и не делать резких движений.

   - Я, - я ударил себя кулаком в грудь. - Рейд-полковник Андреевских... понимаешь?

   - Поколески? - переспросил абориген.

   - Нет-нет, рейд-полковник Андреевских, попробуй еще раз.

   - Поколески! - уверенно кивнул тот, и добавил, ударив себя в грудь, - Кампута.

   - Хер с тобой, - вздохнул я. - Пусть будет Поколески. Мы - оттуда, - продолжил я диалог, показав пальцем вверх.

   Дикарь снова заголосил нечто непонятное, но с явным недоверием в голосе.

   - Ты что, мне не веришь? - удивился я. - Да смотри!

   Сместив ствол бластера в сторону, прицелившись в груду камней, чтобы гарантированно попасть хоть в один, я нажал на спуск. Бластерная стрела, вылетев из оружия, разнесла осколки породы в мелкую пыль. Туземец, сжавшись в комок, плаксиво загнусавил.

   - Теперь веришь? - самодовольно улыбнулся я.

   Теперь он верил. Придя в себя от шока, для большей уверенности ощупав свое тело, и убедившись, что все его части на месте, абориген рухнул на колени, и согнулся пополам, уперевшись лбом в землю. Кажется, это и называется пасть ниц?

   - О, у вас новый поклонник! - усмехнулась Жаклин, выскочившая из-за валуна на звук выстрела. - И что вы собираетесь с ним делать?

   Это и в самом деле вопрос. Согласно экспедиционного устава, если местный житель идет на контакт - я должен расспросить его, получить максимум информации, а затем уничтожить. Если не идет - парализовать, переместить в безопасное место, допросить - и снова уничтожить. В данном случае соблюсти устав я мог только в одном месте - уничтожить. Допросить, благодаря языковому барьеру, возможным не представлялось. Да и смысл? Судя по двум пролетевшим скутерам, Федеральное Бюро Разведки уже трудится над колонизацией этой планеты - пусть сбор информации и будет их головной болью. Конечно, если эти скутеры принадлежат Комиссариату...

   Признаться, не имея четкой цели, миссии, однозначно сформулированной задачи, я на несколько секунд впал в прострацию. Но вовремя вспомнил, что у солдата есть две задачи: выполнить приказ, и выжить. Если нет приказа - то только выжить.

   Дикарь, пока я собирался с мыслями, уже поднялся, и, увидев лейтенанта, восхищенно зацокал языком. Девушка произвела на него неизгладимое впечатление - об этом можно было судить по озорным искоркам в его глазах.

   - Так, дружище... э-э... товарищ Кампута, - здесь мне пришлось повысить голос. - Это - Жаклин.

   - Жаклин, - словно издеваясь надо мной, совершенно правильно повторил абориген имя пилота.

   - Она - тоже оттуда, - я снова ткнул пальцем в небо.

   На этот раз Капмута не усомнился в моих словах, и опять рухнул на гравий. Зараза! Точно издевается!

   - Эй, дружище! - вскипел я. - Я, конечно, не против твоего поклонения мне, но раз пять за день будет достаточно. И ночью тоже не стоит, по ночам я, обычно, сплю.

   Абориген меня, конечно, не понял. Это было так же ясно, как и день, который клонился к концу. Пересекать пустыню, еще и неизвестно какой протяженностью, на незнакомой планете, ночью, я поостерегся. Да и бессмысленное это занятие - шариться в потемках, даже без фонаря, не говоря о более серьезной технической поддержке, например - приборах ночного видения. К тому же и я, и Жаклин, провели на ногах больше половины суток, и все это время - не нежились на солнце на пляжах Гавайской Автономной Области, а бегали, стреляли, прощались с жизнью, а после - снова бегали, стреляли и падали на огромном крейсере на непонятную планету.

   - Так, встать! - рявкнул я.

   Туземец вскочил на ноги, и встал, почти по стойке смирно. Обаха - и та вздрогнула от моего голоса. Если они все такие - из обитателей Квессина-3 получился бы неплохой парадный полк. Жаль, ростом не вышли.

   - Слушай, товарищ Кампута... можно ли у вас тут где-нибудь перекусить, - я сделал жест, словно беру щепотку еды, и сыплю ее себе в рот. - И поспать, - еще один характерный жест.

   Дикарь затрещал на местном наречии, поглаживая при этом живот, и изображая на лице состояние крайнего блаженства, а затем, приглашая следовать за собой, махнул рукой, и затрусил в сторону леса.

   - Командир, - покачала головой Жаклин. - Вы, я извиняюсь, в своем уме? Вы понимаете, что он нас сейчас приведет туда, где таких - человек сто? И что мы будем делать, если они разом кинутся на нас?

   - Пойдем дальше с пустыми обоймами, - пожал я плечами, убирая КОЗ-971 в кобуру. - А что ты предлагаешь? Ночевать на голых камнях, не зная, кто захочет подкрепиться ночью двумя гражданами Федерации? Или топать в потемках? Ты видела хотя бы один спутник над планетой? Я - нет. Представляешь, какая здесь по ночам тьма?

   Лейтенанту пришлось согласиться с моими доводами. У нее, насколько я знал из досье, не было вообще ни единой разведывательной экспедиции на отсталых планетах, и предложить что-нибудь более путное, при всем желании, она бы не смогла.

   Абориген уже стоял на кромке леса, ожидая нас. Пилот, глубоко вздохнув, словно перед тем, как окунуться в ледяную воду, убрала дерринджер в карман, и последовала за проводником. Я замкнул колону.

   Темнело необычайно быстро. Или это только казалось оттого, что мы вошли под сень деревьев? Их толстые, в два обхвата, стволы уходили далеко вверх, и там, на головокружительной высоте, ветви растений переплетались в плотную сетку. Даже снизу было видно, что ветки обладают совершенно нешуточной толщиной. Для сравнения, задрав голову вверх, и выставил указательный палец. Большая часть веток, несмотря на расстояние в несколько десятков метров, заметно превосходили его по толщине!

   Местами попадались гораздо более низкие, приземистые деревья, с широко раскинутыми ветвями, от которых к земле шли отростки, уходящие в почву, и превращающиеся в новые стволы. Но таких было меньшинство. Здесь, в лесу, стало понятно, что в этой части планеты царило лето, или ранняя осень. Черт! А ведь я совершенно без понятия, в каком полушарии мы упали, и в какую сторону идем сейчас!