Последний полёт Уланова (СИ)

Последний полет Уланова

В 23:12 по земному времени Кир попал в зону мелкого метеоритного дождя. Крошево не больше кукурузного зернышка монотонно долбилось об углеродно-титановую[1] обшивку космолета Уланова, стремительно прорывающегося сквозь материю космического пространства. Из-за этого скорость пришлось сбросить до самого минимума, а после и вовсе зависнуть на орбите.

Парастат[2] к этому моменту уже работал в автономном режиме, принимая на себя большую, но не всю часть ударов, от чего борт космического корвета пошатывало, как маркитантское корыто в открытом море, даже гравилизаторы[3]до конца не могли справиться с подобной нагрузкой. Кир ненавидел такую качку всеми фибрами души. От нее не спасали ни годы напряженных тренировок в центрифугах и гидробассейнах, ни медикаменты, ни самовнушение с дыхательными упражнениями. Приходилось, скрипя зубами, пережидать, когда «распогодится».

Насчет сроков Уланов не волновался, он честно предупредил начальство и заказчика о «погодных» условиях. К тому же в транспортных накладных пункт подобного форс-мажора занимал больше половины основного текста.

Отправив диспетчеру запрос на обновление плана полета в связи с метеоритной полосой, Кир получил рассчитанный их штатным навигатором новый маршрут - он был вдвое длиннее, но аккуратно вырулив в заданный квадрант Уланов уже через час, вышел к спокойному участку космоса. Следуя плану, Кир должен был через пару часов состыковаться с межпланетной полуавтоматической орбитальной станцией «Маяк» на дозаправку и принять от одного из координаторов кое-какой груз. Он подал в реестр станции стандартную заявку и изумился, когда искин блеснул светодиодом входящего звонка, обычно на рассмотрении заявки уходило больше двух-трех часов. Приказав компьютеру вывести звонок в голорежим, Кир тем временем стряхнул с мундира пару прилипших крошек из разглаженных складок и аккуратно зачесал пятерней чернявую челку.

   - Транспортный корвет «Сапсан», - на экране появилось опухшее, землистого цвета лицо диспетчера с вежливой, но вымученной улыбкой. - Ваш запрос на посадку подтвержден, - сообщил он. «Будто через силу заставляет себя говорить, а губы и вовсе, словно нитками к щекам пришили, еле разлепляет», - удивленно подумал Уланов. Да и выглядел он...странновато: какой-то неживой, остекленевший взгляд, измятый форменный комбез с проступившими пятнами, похожими на мазут (из-за системных помех было не понять).

Присмотревшись к персонализатору[4], Кир вздрогнул:Ковылева он помнил еще по учебке, на одном курсе 5 лет вместе отучились. Но тогда это был смешливый пареньс подвижным гладко выбритым лицом и тщательно уложенными волосами, а не угрюмый бомж с рыбьими глазюками, неряшливый и обросший темной щетиной мужик-алкоголик.

- Эхе-хе-е, ну, Тимоха, здоров будь! Даже не признал тебя сразу, богатым будешь! - приветливо улыбнулся Кир и помахал ладонью. Но либо помехи на станции были сильнее чем в космосе, либо старый знакомый, не признав однокашника, просто проигнорировал приветствие, монотонно и не меняя ни мимики, ни позы, уточнил:

- У вас на борту имеется оружие, наркотики, нелегальные пассажиры, драгоценные металлы и прочее...?

- Ты что Ковылев, совсем звездонулся с этой работой? Однокурсника не признал? Уланов я, Кир, ну, вспомнил?!

Но Ковылев если и вспомнил пилота Уланова, то и усом не повел, чтобы это показать, просто глядел с монитора, натянуто улыбался и вновь, не меняя тона повторил вопрос.

-Не было и нет! Я ж не контрабандист лишайный, а приличный человек! Транспортные накладные могу предъявить если надо. Тоже мне таможенник хренов! - возмутился Кир, тронутый таким равнодушием бывшего сотоварища.

- Второй ряд, седьмое посадочное гнездо, - назначил диспетчер и отключился.

По центру станции зажглись яркие разноцветные огоньки, стандартные стыковочные маячки: верх белый, левый нижний угол зеленый, правый синий. Оказалось, что корабль висит к шлюзу боком, и Уланов принялся разворачивать корабль, одновременно костеря на все ладысговнившегося бывшего однокашника.

- Совсем в вакуум крыша улетела, в отпуск бы смотался, - бурчал пилот. - На Терра-Винус там или Нео-Меркьюри! Пляж, море и бабы с коктейлями...

   «Странный он какой-то, - думал Кир, прокручивая в голове весь разговор заново, - словно с андроидом поговорил, вопрос-ответ по программе, прописанной людьми, натянутая улыбка, голос, лишенный эмоций, и глаза...брр!»

   Пристыковавшись в специально отведенном гнезде, Кир отключил все системы и дал добро искину станции на дозаправку Сапсана. Послышался визгливый скрежет металла и недовольное урчание сервоприводов, подводимые к топливному баку.

«С виду же новая станция, - удивился Уланов, - а состояние предаварийное, хоть бы не развалилось пока я не отстыкуюсь!»

Напряжение, проведенное за штурвалом больше 24 часов, отдалось в конце концов слабостью и сонливостью, потому Кир решил сначала переговорить с Ковылевым или другим координатором станции, получить от них груз, возможно, если однокашник все же его вспомнит - выпить чашку кофе или чего-то покрепче под истории былых подвигов, и только потом со спокойным сердцем удалиться на семичасовой цикл сна у себя в каюте.

   На выходе из корабля Уланов обратил внимание, что один из двух шлюзов «Маяка» оказался открытым настежь - вопиющее нарушение техники безопасности. Воздух в стыковочном рукаве стоял таким плотным, что, пожалуй, его можно было нарезать ломтями, а попробовав вздохнуть, Кир тут же поперхнулся и закашлялся. С такой системой жизнеобеспечения об утечке кислорода можно не переживать, лучше сразу выпрыгнуть в открытый космос! Но возвращаться и менять простой пилотский комбинезон на облегченный скафандр Уланов поленился.

   Проходя по рукаву Кир нахмурился, перед дверью дежурил единственный охранник, изъеденный ржавчиной робот-помощник, вооруженный плазмометом, который машина плотно прижимала к своему корпусу. Когда пилот шагнул в проем, система бдительно замигала и запиликала, шлюз за спиной с громким «пшиком» сомкнул пасть. Пройдя рамку детектора, над которой замерцали синий и красный светодиоды, Кир оглянулся на робота, тот не шевелился и наводить прицел на вооруженный объект не спешил. При себе у Уланова был только стандартный станнер-парализатор. Пожав плечами, Кир переступил порог стыковой в просторный приемный тамбур, где, как предполагалось, его встретит кто-нибудь из живых обитателей станции, но, когда этого не произошло, пилот занервничал. Мерзкая, липкая и какая-то неестественная тишина станции обступила со всех сторон, надавив на виски. На станциях подобных Маяку всегда работало большое количество различных роботов-помощников и от одной до десяти дюжин человек персонала - координаторов различных профессий, от обслуживающего до руководящего персонала, отчего на станции всегда было довольно шумно. Где-то что-то чинилось, тестировалось, монтировалось под равномерное гудение систем жизнеобеспечение и обычный людской шум.

И где же дежурные? Позасыпали что ли? - Уланов с тревогой взглянул на тонкий ободок комма - 4:30 утра по земному времени. Ходить вокруг да около пилот не любил, если станцию захватили (а, вспомнив отмороженную физиономию Ковылева, у Уланова сложилось именно такое впечатление), то нужно для начала хотя бы произвести разведку, возможно вступить в контакт, узнать требования захватчиков...

   Но с каждым разом проходя очередную секцию или двигаясь по запутанным коридорам станции, Кир думал, что, если здесь и побывали пираты, то они давным-давно смылись, и теперь их и до следующего пришествия не найти!

   Пилот чуть замедлился, переводя дыхание. Из-за неисправной циркуляции воздуха каждый вдох словно прожигал в легких дырку, во рту стоял мерзкий привкус гнилых фруктов, а глаза застилал пот. Духота становилась все ощутимей, еще и запах, витавший в шлюзе, усиливался с приближением к командному центру, и Кира начинало подташнивать от этого сладковато-гнилостного душка. Внезапно голова пошла кругом, а колени задрожали, и он тяжело привалился к стене плечом, жадно хватая ртом протухлый воздух.