Негодяи

Замок на двери щелкнул, и Дейджа, только теперь позволив одолевавшей его усталости взять верх, ввалился в номер. Д’Ашул ждал его за столом в кабинете.

– Как все прошло?

– Как по маслу.

По толстому ковру Дейджа проплелся к ближайшему мягкому креслу и благодарно рухнул в него. День выдался очень и очень долгим.

– Господин Кусив не ожидал удара, и теперь благополучно отходит от действия наркотика, развязывающего язык.

Д’Ашул фыркнул.

– Надеюсь, ты принял во внимание риск, на который шел, – заметил он. – Восемьдесят процентов вероятности сердечного приступа – это тебе не шутки.

– Знаю, – ответил Дейджа, с содроганием вспомнив, как пожилой работник космопорта мучительно преодолевал воздействие наркотика, пока его сердечный ритм приходил в норму. – Но выбор был невелик. Нам необходимо знать о картах с компроматом, и нельзя было допустить, чтобы Кусив впоследствии вспомнил о допросе. Это сразу исключало пыточных дроидов, а также Баво-6, ОВ-600 и прочую наркоту подобного рода.

– А если бы он умер?

Дейджа пожал плечами:

– Инджер назвал еще два имени. Кто-нибудь из них да пережил бы допрос.

– Но ты нашел, что искал?

– Да, – кивнул Дейджа. – Нам нужна инфокарта стандартного формата, матово-черная, с глянцево-черным логотипом «Черного солнца» на лицевой стороне.

– Тонко, – язвительно заметил д’Ашул. – И изящно. Не ожидал такого от прихвостней Ксизора. Какого размера эмблема?

– А вот это ложка пуду в бочке нектара, – неохотно сознался Дейджа. – Кусив не смог ответить точно. Инджер и компания собираются сделать две или три разных и уповать на то, что какая-нибудь из них сойдет за настоящую.

– Далеко от совершенства, – согласился д’Ашул, – но, скорее всего, сработает.

Они замолчали. Дейджа вытряхнул на низкий столик рядом с креслом свой нож, комлинк и потайной бластер, прикидывая, то ли он слишком устал, чтобы есть, то ли слишком голоден, чтобы уснуть. Второе, в конце концов решил он. Снова поднявшись на ноги, он направился к буфету рядом с игровой приставкой в дальнем конце кабинета.

– Удалось выследить моих новых друзей по голографиям, что я тебе дал? – бросил он через плечо.

– Нет, – отозвался д’Ашул. – Не устаю поражаться, сколь мало преступников засветили в полицейских досье хоть что-то кроме имени. Даже в базах ИСБ [7] небогато.

– Те, что посолиднее, нанимают хакеров, которым больше нечем себя занять, – поддакнул Дейджа.

– Судя по всему, как раз тот случай, – кивнул д’Ашул. – Он уже задал тебе самый очевидный вопрос?

– Почему бы мне просто не вызвать легион штурмовиков и не ворваться с ними в «Мраморный лес»? – кисло спросил Дейджа. – Ну, не в таких выражениях, но он намекал на это. Я попытался убедить его, что от нас требуется абсолютная законность всех действий. Соблюдение всех гражданских прав и свобод и все такое.

Д’Ашул хохотнул:

– Права и свободы, точно. – Он вздохнул так громко, что его было слышно у буфета. – Я надеюсь, ты осознаешь, как тонок лед, по которому мы ступаем, Дейджа. У директора сейчас большие проблемы при дворе, и его могут отправить на покой вне зависимости от того, добудем мы компромат или нет. Если мы окажемся с ним в одной лодке, когда он пойдет ко дну, – а мы сейчас в ней, как и девять дней назад, – то никому из нас мало не покажется.

– Время еще есть, – твердо произнес Дейджа. – Если директор выяснит, кто из его недоброжелателей кормится в «Черном солнце», он может обернуть этот замысел против них самих.

– Возможно, – протянул аристократ без особой уверенности. – Но, выберется он из болота или нет, наше будущее все равно висит на волоске. Заполучим файлы – будем героями. Нет – и неважно, что станет с директором. Ксизор взбесится уже от того, что мы осмелились посягнуть на святое, и превратится в опаснейшего врага – особенно если учесть, что компромат останется при нем.

– Жизнь – игра, – напомнил Дейджа, выбирая из небольшого запаса блюдо быстрого приготовления и не менее быстрого употребления. – А служба в разведке – тем более. Не волнуйся, наша затея принесет плоды.

– Надеюсь, ты прав, – пробормотал д’Ашул. – Что ты думаешь насчет фокуса с глиттерстимом? Он уже сделал свое дело?

– Да, но продолжение можно отложить на пару дней, – ответил оперативник. – Никто кроме того уличного гангстера, Кровендифа, не знает меня в лицо. Покуда я не суюсь в его район, мне ничто не угрожает.

– Так ты позволишь Инджеру и компании сделать ход первыми?

– Пока что да, – подтвердил Дейджа. – Я думаю, Казади не уедет отсюда до конца Фестиваля. Если у Инджера не выгорит с компроматом, у меня будет время вернуться к первоначальному плану.

– Мы вверяем свои жизни в невероятно грязные руки, – заметил аристократ.

– Все обойдется, – заверил его Дейджа, позволив себе сдержанную улыбку.

Волнение д’Ашула казалось удивительно трогательным и уместным. Но оба знали, что его предупредительность продиктована лишь вежливостью. Д’Ашул пробыл на этой службе уже достаточно долго и успел обзавестись достаточным количеством друзей и союзников, чтобы даже Ксизор дважды подумал, прежде чем с ним связываться. И уж точно не из-за шпионской интриги, которая так или иначе потерпела неудачу.

Нет, жизнь д’Ашула от успехов Инджера точно не зависела. Но что касается Дейджи, у него не было столь надежного тыла. То, что должно было произойти в ближайшие дни, либо погонит его карьеру в гору, либо прервет ее. Навсегда.

Но рискнуть стоило. «Черное солнце» было паразитом, подтачивающим корни Галактики с давних времен, и это пора было прекратить. Если император не собирался ничего предпринимать, а повелитель Вейдер был слишком занят, значит, эта обязанность ложилась на плечи их подчиненных.

И если подчиненные не выживут, выполняя свой долг… Что ж, жизнь – игра, как он сам только что сказал. Кости уже брошены, и оставалось только ждать и смотреть, что ему выпадет.

После того как Лэндо ушел, Хан несколько минут просидел, глядя из окна на огни особняка Виллакора. На фоне темных парков «Мраморного леса» дом выглядел как маленькое звездное скопление, одиноко плывущее в черноте космоса.

И каждый пилот в Галактике знал, насколько опасны звездные скопления.

Конечно, Лэндо прав. Хан – пилот и контрабандист. Что он смыслит в тонкостях воровства? Ничего, абсолютно ничего. Но он кое-что понимает в природе разумных существ. Он знает, как они ведут себя, руководствуясь жадностью и жаждой власти. Он насмотрелся на Джаббу и Батросса [8], он повидал немало имперских офицеров и временами чувствовал что-то подобное в себе самом.

Может быть, именно это и привлекало его в Лее. Принцесса Алдераана обладала огромной властью, о которой многие и мечтать не могли. И она с легкостью отказалась от всех привилегий ради цели, которую посчитала более благородной и достойной.

Вправду ли это благородная цель или же не более чем изощренный способ массового самоубийства, еще только предстояло выяснить. Но своей проблемой Хан считал не это. Его проблема – то, что он наобещал Инджеру восстановить поруганную справедливость, а остальным – долю из ста шестидесяти трех миллионов. И снова Лэндо был кое в чем прав. Порой вера Хана в других оборачивалась против него самого.

Он раздумывал над этим какое-то время. Затем, оторвавшись от стула, пошел искать Дозера. Принимая во внимание поведение последнего перед тем, как он покинул общую гостиную, искать можно было только в одном месте. Дозер обнаружился на кухне, увлеченный расправой над громадным бутербродом.

– Не помешаю?

Хан присел к столу.

– Нет, – ответил Дозер. – Ты же пришел поговорить не о том, что Лэндо сыграет в нашей афере главную роль? Если за этим, то забудь все, что я раньше наговорил. Думаю, он справится как никто другой.