Наемник

Поместье было большим, почти двадцать пять квадратных километров, расположенное на невысоких холмах в дневном переходе от Рефьюджа. Там имелась центральная усадьба и амбары, все сделанное из напоминающего дуб местного дерева. Здания располагались в лесистой впадине в центре поместья.

— Вы уверены, что вам больше ничего не нужно? — спросил лейтенант Баннерс.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Фалькенберг. — Те немногие, что с нами, сами принесут свое снаряжение. Нам придется организовать доставку продовольствия и горючего, когда придут другие, но пока мы сами справимся.

— Ладно, сэр, — согласился Баннерс. — Я вернусь с Маурером и оставлю вам машину. И у вас есть животные…

— Да, благодарю вас, лейтенант.

Баннерс отдал честь и сел в машину. Он начал было еще что-то говорить, но Фалькенберг уже отвернулся и Баннерс уехал из поместья. Кальвин следил за его отъездом.

— Этот — любопытный, — заметил он. — Я считаю, он хотел бы побольше знать о том, что мы делаем.

Губы Фалькенберга дернулись в тонкой улыбке. — Я и ждал, ему этого захочется. Ты позаботишься о том, чтобы он не узнал больше того, что мы хотим.

— Есть, сэр. Полковник, что это мистер Брэдфорд говорил о партийных солдатах? Много их у нас будет?

— Думаю, что да. — Фалькенберг пошел по широкой лужайке к большому ранчо. Капитан Фаст и несколько других ждали на веранде, а на столе ждала бутылка виски.

Фалькенберг налил порцию и опрокинул стакан одним махом.

— Я думаю, что у нас будет довольно много активистов Прогрессивной партии, коль скоро мы начнем, Кальвин. Я этого не жажду, но этого не избежать.

— Сэр? — капитан Фаст слушал спокойно.

Фалькенберг наградил его полуулыбкой.

— Ты действительно думаешь, что власти собираются вручить нам монополию на вооруженные силы?

— Вы думаете, они нам не доверяют?

— Амос, ты стал бы нам доверять?

— Нет, сэр, — признался капитан Фаст. — Но мы могли надеятся.

— Мы будем выполнять свою миссию не на надежде Капитан, главстаршина.

— Да, сэр.

— У меня есть для вас поручение на этот вечер, попозже. Пока же найдите кого-нибудь проводить меня до квартиры, а потом позаботьтесь о нашем обеде.

Фалькенберг проснулся от тихого стука в дверь его комнаты. Он открыл глаза и положил руку на пистолет под подушкой, но не сделал никакого другого движения.

Стук раздался вновь.

— Да, — тихо откликнулся Фалькенберг.

— Я вернулся, полковник, — ответил Кальвин.

— Верно. Заходи. — Фалькенберг скинул ноги и натянул сапоги. В остальном он был полностью одет.

Вошел главстаршина Кальвин. Он был одет в легкий кожаный френч и брюки боевой формы Десантников КД. Из военного вещмешка на его плече выпирала полная чернота ночного боевого комбинезона. На ремне висел пистолет, а в ножнах на левой стороне груди — тяжелый окопный нож. С Кальвином вошел невысокий жилистый человек с тонкими каштановыми усиками.

— Рад вас видеть, — сказал Фалькенберг. — Были ли какие-нибудь неприятности?

— Банда хулиганов попыталась что-то заварить, когда мы проходили через город, полковник. — По волчьи оскалился Кальвин. — Протянула недостаточно долго, чтобы установить какие-нибудь рекорды.

— Кто нибудь ранен?

— Ни одного такого, чтобы не смог уйти сам.

— Хорошо. Есть какие-нибудь проблемы в бараках перемещенных?

— Нет, сэр, — отрапортовал Кальвин. — Они их там не охраняют. Всякий, кто хочет убирается от благотворительности Бюрпери, им позволяют уходить. Без продуктовых карточек, конечно. Это были просто недобровольные колонисты, а не осужденные.

Слушая доклад Кальвина, Фалькенберг изучал вошедшего с ним человека. Майор Джереми Сэвидж выглядел усталым и намного старше своих сорока пяти лет. Он был тоньше, чем помнил его Фалькенберг.

— Так плохо как я и слышал? — спросил его Джон.

— Не сахар, — ответил Сэвидж на отрывистом диалекте, усвоенном им пока он рос на Черчилле. — Да этого и не ждали. Но вот мы и здесь, Джон Кристиан.

— Да. И слава богу. Вас никто не заметил? Люди вели себя как надо?

— Да, сэр. С нами обращались точно так же как и с другими недобровольными колонистами. Солдаты вели себя великолепно и неделя-другая тяжелых упражнений должна вернуть нас всех обратно в форму. Главстаршина говорит мне, что батальон прибыл в целости.

— Да. Они все еще в казармах Десантников. Это наше слабое звено. Джереми. Я хочу иметь их здесь, где мы контролируем, с кем они болтают и как можно скорее.

— Вам достались наилучшие. Я думаю, с ними будет полный порядок.

Фалькенберг кивнул. — Но держи глаза открытыми, Джерри. Будь осторожен с солдатами, пока не отчалит КД. Я нанял проверить для нас положение доктора Уитлока. Он еще не докладывал, но я считаю, что он на Хэдли.

Сэвидж понял взмах руки Фалькенберга и сел на единственный стул в комнате. С кивком благодарности он взял у Фалькенберга стакан виски.

— Не скупился с наймом экспертов, а? Говорят, он наилучший из всех доступных… Ого, хорошее. На этих бюрперовских кораблях совершенно нечего пить.

— Когда Уитлок доложит, у нас будет полный сбор штаба, — сказал Фалькенберг. — А того — держитесь плана. Брэдфорд предполагает прислать завтра батальон и вскоре после этого он начнет собирать добровольцев из своей партии. Имеется в виду, что мы будем обучать их. Разумеется, все они будут верны Брэдфорду. Не партии и уж, конечно, не нам.

Сэвидж кивнул и протянул стакан Кальвину наполнить по новой.

— А теперь расскажите мне о тех хулиганах, с которыми вы подрались по пути сюда, главстаршина, — предложил Фалькенберг.

— Уличная банда, полковник. Не плохи в индивидуальном бою, но никакой оганизации. Для, примерно, сотни наших не соперники.

— Уличная банда. — Джон задумался, оттопырил нижнюю губу, потом усмехнулся. Сколько ребят из нашего батальона были такой же шпаной, главстаршина?

— Минимум половина, сэр. Включая меня.

Фалькенберг кивнул.

— Я думаю, что было бы хорошо, чтобы Десантники встречались с некоторыми из этих ребят, главстаршина. Неформально, знаете ли.