Тысячелетний сокол (ЛП)

Неспешным прогулочным шагом они подошли к Хану, который сидел в кресле рядом с дочерью и младшим сыном Сикса. Дроид накрыл для них небольшой фуршет из закусок и напитков.

— О чем же вы хотели поговорить с моим отцом, капитан Соло? — спросил Дун.

Хан отставил бокал:

— О «Тысячелетнем соколе».

Дочь Труви усмехнулась:

— Самый знаменитый корабль Галактики. Или скандально известный?

— Немного и так и сяк, — кивнула Лея.

Дун весело покачал головой:

— Наш отец так гордился тем, что когда-то владел «Соколом». — Он повернулся к Хану. — Он следил за вашими подвигами так, будто ощущал себя чуточку причастным. У нас есть несколько снимков, где наш папа запечатлен вместе с «Соколом» — если вам интересно…

— Да! — воскликнула Аллана и подскочила к ним.

Они сдвинули кресла, сев лицом к небольшому голопроектору. Дун пультом включил устройство и ввел нужные настройки в меню. И перед ними возник «Сокол» — трехмерное изображение в метр шириной, — и он был точно такой, каким увидел его Хан в тот день, когда корабль впервые показал ему Лэндо.

— Вот папа в кабине пилота, — прокомментировал Дун.

Хан наклонился вперед, и по лицу его расползлась широкая улыбка.

— Только посмотрите: всего одна пара кресел. — Он прищурился. — Приборная панель была такой простенькой… А навикомпьютер «Рубикон» — тот же самый.

— Над иллюминатором не висят игральные кости, — вставила Лея.

Хан скорчил гримасу.

— А вот еще снимок: папа что-то чинит или…

— Тормозной двигатель левого борта, — подсказал Хан. — Уж и не сосчитать, сколько раз я с ним возился.

— Здесь он внутри корабля…

— Кают-компания, — сказал Хан. — И стол для дежарика на месте! Ваш отец, должно быть, снял его позднее, потому что столика не было, когда корабль достался Лэндо. Я поставил новый, чтобы уважить моего напарника — Чубакку.

— Прославленного вуки, — протянул Дун.

Хан уставился в пол и кивнул.

Молчание нарушила Лея:

— Лэндо упоминал, что выиграл корабль у вашего отца на Беспине, в турнире по сабакку.

— Верно, — ответил младший брат Дуна.

Соло поднял взгляд:

— Он объяснил, почему вдруг поставил «Сокола» на кон?

Наследники Сикса Труви расхохотались.

— О да, еще как объяснил, — вымолвил наконец Дун. — Это весьма занимательная история — если, конечно, у вас есть время.

Хан откинулся в кресле:

— Этого добра у нас навалом.

Глава 15

Сикс Труви был заядлым, до мозга костей игроком — из уважения к памяти отца, как он часто уверял. Он научился делать ставки в раннем детстве и еще до своего восемнадцатилетия покинул благополучный Корулаг, чтобы стать профессиональным игроком. В отличие от отца, который играл только на свуповом тотализаторе, Сикс, достигнув зрелого возраста, делал ставки везде, где их принимали: гонки на карах, матчи по шин-бре, партии в ларо, пазаак, «точку пять» и сабакк. Он играл в рулетку и кости, ставил на погоду, демографическую кривую и колебание цен на сальциевые бобы. Огромные богатства попадали ему в руки и тут же утекали сквозь пальцы. Кредиты у Труви не задерживались: он тут же спускал их на вино, женщин, роскошные гостиничные номера, костюмы из мерцающего шелка и хромированной кожи. Нередко он тратил больше, чем выигрывал, и тогда за ним тянулся шлейф из неоплаченных долгов, обманутых друзей и брошенных женщин.

На какое-то время его единственным пристанищем стал юркий фрахтовик ИТ-1300, когда-то названный «Тысячелетним соколом» и оснащенный гиперприводом первого класса, столиком для игры в дежарик и надфюзеляжной лазерной пушкой. Но управление кораблем, уже пятьдесят пять лет как бывшим на ходу и состоящим наполовину из неродных деталей, требовало определенной ловкости, а Сикс был мастак разве что тасовать карты, сгребать в карман выигрыш, да наспех корябать долговые расписки. Сикс любил «Сокола», но тот выжимал из него все соки. Постоянно требовался то новый гиперпривод, то электронный мозг; тысячу мелких деталей нужно было подтянуть, подкрутить или же вовсе заменить. И все же Сикс никогда всерьез не думал о продаже фрахтовика или обмене его на корабль попроще — по крайней мере до тех пор, пока внезапная поломка «Сокола» не помешала ему вовремя поспеть в клуб «Иноземец» на Корусканте на важный турнир с высокими ставками. И Труви понял, что ему отчаянно нужен по-настоящему крупный выигрыш, который позволит не только вести жизнь, к которой он привык, но и полностью отремонтировать корабль, по милости которого он не вылезал из долгов. Так что, когда один родианец намекнул ему, что хатты устраивают невиданное пари, Сикс тут же ухватился за свой шанс обеими руками.

— Что за игра? — начал он выпытывать у родианца.

— Не игра, а бой, — поправил его собеседник. — Между имперским флотом и бандой так называемых повстанцев. Через месяц на Яг’Дуле.

Сикс так и не понял, как хатты разнюхали о будущей схватке. Тем не менее и родианец, и другие игроки, бывшие в курсе дела, рассказывали, будто Империя прознала о космической станции, которую повстанцы строят на Яг’Дуле, и решила сделать ее первой мишенью недавно введенного в строй звездного разрушителя «Разоритель». Но об этих планах в свою очередь проведали повстанцы и намеревались внести разрушитель в свой пока короткий список побед.

До битвы при Явине оставалось еще пять лет, и имперцы не считали повстанцев сколько-нибудь серьезным противником. Как правило, отряды ополчения занимались мелким вредительством, устраивая набеги на транспорты снабжения и имперские базы. Если мятежники и одерживали значимые победы, ГолоСеть, подконтрольная имперской цензуре, не трубила о них, хотя на Нар-Шаддаа поговаривали, что молодое Сопротивление мало-помалу набирает силу и размах. Злачные уголки города полнились разговорами о будущем вторжении на Илизию и об удачных вылазках ополченцев в скопление черных дыр Утробу, где, по слухам, Империя заканчивала строительство огромного военного корабля, начатое пятнадцать лет назад.

Условия пари были весьма просты.

Разумеется, хатты не верили, что повстанцы смогут взорвать «Разоритель», и ставки принимались отнюдь не на победу той или иной стороны. Устроители просто предлагали угадать, сколько имперских и повстанческих истребителей будет сбито в бою.

Намереваясь взять себе процент как с победителей, так и с проигравших, хатты, безразличные к исходу сражения, установили верхнюю «планку» в сорок пять истребителей. Как только они будут сбиты — пари разыграно, и неважно, чьих кораблей будет уничтожено больше, имперских или повстанческих, или даже потери сторон будут равны. Игроки могли сделать одну из двух ставок: либо в бою будет взорвано больше сорока пяти истребителей, либо меньше; в каждом случае коэффициент выигрыша был одинаков. В идеале хатты должны были получить одинаковое количество ставок на оба исхода. Если же нет, они вполне могли поднять или опустить «планку», чтобы гарантированно получить прибыль.

Сиксу казалось безнравственным, что предметом пари станет бой, и все же он начал собирать сведения, надеясь найти хоть какое-то логическое оправдание тому, что он собрался участвовать в этой авантюре. Стараясь не афишировать свои намерения, он переговорил со всеми, с кем только мог: контрабандистами, торговцами оружием и информацией, вероятными участниками Сопротивления и лицами, им сочувствующими. Постарался перекинуться словечком с барменами, музыкантами и официантками в низкопробных кантинах и закусочных, а также с подвыпившими имперскими военными в тех же самых заведениях.

Чтобы заполучить невиданный доселе куш в яг’дулском пари, ему нужно было раздобыть надежную информацию. Хатты не установили бы такие коэффициенты выигрыша, предварительно не изучив ситуацию от «аурек» до «зерек».

«Разоритель» был одним из кораблей новой серии: дредноут в тысячу шестьсот метров длиной щетинился лазерными пушками и нес на борту десантные войска, боевую технику и СИД-истребители. Придя на смену V-крылам, СИДы брали не столько маневренностью, сколько числом. Часто Империя одерживала победы, элементарно выпуская их в бой звено за звеном. У зловещих черно-серых истребителей была лишь пара мощных лазерных орудий; ни гиперпривода, ни системы жизнеобеспечения, ни защитных экранов. Спроси у бывалого летчика, что он думает о СИДах — и в девяти случаях из десяти он презрительно усмехнется. Многие считали, что умелому стрелку СИД сбить — что гражданскому клопа раздавить.