Наёмник

Кирк нахмурился, но отгонять неприятные мысли не стал. Они ему сейчас были просто необходимы ― чтобы не заснуть.

Спать хотелось невыносимо, шелест листвы снаружи только ещё больше убаюкивал. Приходилось напрягать слух, чтобы уловить, не вплетается ли в этот мирный шелест смертельно опасное похрустывание десантников.

Хорошо ещё, что это люди, подумал Кирк. Ксионийцев я бы чёрта с два услышал ― эти кошки вообще словно по воздуху идут, земли как будто вообще не касаются...

Кой чёрт ― хорошо?! Не хорошо это. То, что против наших ― нехорошо. Но не я сдавал карты, я всего лишь играю ими. Это генерал Роанкам подсунул мне краплёную колоду. А я всего лишь пытаюсь... нет, не выиграть даже ― не проиграть.

Не проиграть, подумал Кирк.

Не проиграть...

Эти слова подобно мячику непонятно почему запрыгали в его голове. Кирк повторял их без конца и всё никак не мог остановиться. Слова делались всё громче, тревожнее, в них появился какой-то новый звук...

Кирк вздрогнул и понял, что едва не задремал. Не открывая глаз, он прислушался, но ничего особенного не услышал. Тогда Кирк осторожно выпустил «Дракона», оставив его лежать на коленях, и с силой потёр глаза кулаками.

Не спать, подумал он. Не спать ― жизнь проспишь!

Кирк отнял ладони от лица. Перед глазами мельтешили оранжевые и жёлтые круги. Дотёрся, недовольно подумал Кирк, озираясь по сторонам и надеясь в темноте хоть что-нибудь разглядеть.

Круги перед глазами постепенно бледнели и таяли, но всё равно ничего вокруг видно не было. Кроме...

Кирк почувствовал, как дыхание его перехватывает, как к горлу подкатывает комок, а руки сами собой нашаривают лежащего на коленях «Дракона».

Не может быть, испуганно подумал Кирк. Так не бывает.

Но глаза его не обманывали. И Кирк явственно ощутил, как от ужаса волосы у него на голове начинают шевелиться, а по спине медленной и очень противной струйкой сбегает холодный пот.

Сплю, с надеждой подумал Кирк, но тут же понял, что не спит. И от этого ему захотелось закричать ― если бы не комок в горле, Кирк наверняка бы закричал. Потому что рядом с ним, прямо на земле, прислонившись к стене пещеры, сидел бледно светящиёся в темноте всеми костями человеческий скелет.

Группа майора Джошуа Чана состояла всего из двух человек. Но каждый из них стоил десятка ― проверенные в боях, верные и не боящиеся ничего на свете десантники. Сергей Климов и Андрэ Дюваль. Солдаты, на которых можно положиться.

Они высадились достаточно далеко от предполагаемого местонахождения противника, чтобы их нельзя было засечь «Драконом» или личным датчиком. Хотя личных датчиков у противника, по идее, быть и не должно. В угнанном «Орле» был «Дракон», была «Кобра» в боковом кармане кресла пилота ― и всё. Да и то, «Кобру» они вряд ли могли заметить. Так что, один «Дракон» против трёх.

Удачный расклад, холодно подумал майор Чан. И тут же перед глазами его всплыло улыбающееся лицо Кирка ван Детчера.

Напрасно ты так, мысленно сказал ему Чан. Не надо было. А что надо было, спросил ван Детчер. Сидеть и ждать, пока меня расстреляют? Тоже верно, согласился Чан. Но жизнь твоя всё равно закончена, ты не мог этого не знать. Тебе всё равно не уйти. А оставшись в отеле ты мог избавить меня от неприятной необходимости убивать друга. И сам бы ты был избавлен от такой необходимости ― стрелять в меня, пытаться убить... может быть, и убьёшь, даже...

Лицо ван Детчера задрожало и растаяло в темноте. Чан огляделся по сторонам, махнул рукой двум теням, замершим рядом, и медленно, стараясь не шуметь, двинулся вперёд.

Через час они достигли склона горы и начали подъём. Идти приходилось очень осторожно, наступая на камни и стараясь не потревожить густой ковёр листвы. Но это удавалось с трудом. И Чан подумал, что противник, наверное, перевалил через гору ― иначе на такой шум он бы непременно отреагировал.

Майор Чан рискнул и включил индикатор своего «Дракона». Делать этого, вообще-то, не следовало ― если у противника индикатор его оружия тоже включён, то он непременно отреагирует на действия майора Чана.

На экранчике высветились пять меток. Чан выждал с минуту, но ничего не происходило, метки неподвижно тлели слабыми огоньками в темноте. Значит, либо они все спят, либо просто «Дракон» их не в режиме слежения.

Стареешь, друг, подумал Чан про ван Детчера. И мысли эти отдавали горькой грустью.

Судя по индикатору, противник находился метрах в ста выше по склону. Кусты там были особенно густыми и ковёр листвы намного толще. Удастся ли подкрасться незаметно?

Майор Чан жестом приказал группе разделиться. Климов тут же исчез, словно бы растворился в темноте ― он должен был зайти сверху. Дюваль отошёл влево, но не так бесшумно, как Климов. Чан недовольно поджал губы. Перебудит он всех, сердито подумал Чан. Это плохо. Умирать лучше во сне, так спокойнее...

— Я всегда был убеждён, что головной мозг у мартышек отсутствует, ― голос Рантон-Нула был ленив и полон презрения, но в нём отчётливо слышался еле сдерживаемый смех.

— Какой же идиоткой надо быть... ― Кирк не закончил, помотал головой и махнул рукой.

— Ну, я же не знала, что это до сих пор действует! ― обиженно ответила Патриция. ― Многим клиентам нравится...

— Что нравится? ― голос Кирка был холоден и жёсток. ― Что твои кости светятся в темноте? Нравится просыпаться рядом со скелетом?!

— Ну, да! ― с вызовом ответила Патриция.

— У мартышек зачастую встречаются очень извращённые вкусы, ― высказался Рантон-Нул.

Кирк промолчал. Хорошо ещё, что Ксирс-Тис-Сат и Арги обходятся без подначек, молчат... Впрочем, не молчат ― давятся от смеха в дальнем углу пещеры, затыкая себе рты ладонями. Но даже отсюда слышны их хриплые всхлипы.

— Обычно этот состав действует двое-трое суток, ― сказала Патриция. ― Значит... ― она задумчиво посмотрела вверх и радостно объявила: ― Завтра уже ничего не будет заметно!

— Поздравляю, ― буркнул Кирк и выключил фонарь.

— Ой, не могу-у-у!.. ― простонала в темноте Ксирс-Тис-Сат. ― Ну и рожа у тебя была-а-а!..

Кирк молча смотрел, как в наступившей темноте появляется пока ещё слабое свечение, как бледные голубоватые и едва заметные линии наливаются светом, начиная прорисовывать скелет Патриции. Зрелище на самом деле было жутковатое.

— Ой, дура-а-ак!.. ― слабо скулила Ксирс-Тис-Сат. ― Ты что, вообще ничего в темноте не видишь?! Неужели только её косточки?! Вот же, гляди! Видно же тело! О-о-ох!..

— Ни черта я не вижу, ― сердито буркнул Кирк. ― У меня не кошачьи глаза.

— Зато мозги у тебя ― точно обезьяньи!.. ― продолжала всхлипывать от смеха Ксирс-Тис-Сат.

Арги вообще молчал, сейчас его даже слышно не было ― то ли умер от смеха, то ли в обмороке...

— И где ты находила таких придурочных клиентов?! ― задумчиво поинтересовался Кирк.

— В основном среди ксионийцев, ― пожал плечами скелет Патриции.

— У-уп!.. ― поперхнулось в дальнем углу.

— Когда женщины отпускают их от себя, ― продолжала Патриция, ― они на всю катушку стараются оторваться. Бывает, что...

— Тихо! ― громко произнесла Ксирс-Тис-Сат.

— Нет, почему же, ― вежливо-ядовитым голосом возразил Рантон-Нул и голос его был преисполнен яда. ― Я с удовольствием послушаю о забавах млекопитающих!

— Тихо! ― повторила Ксирс-Тис-Сат.

Голос её был таким напряжённым и взволнованным, что все поневоле замолкли.

— Что-то слышишь? ― догадался Кирк.

— Помолчите все, ― прошептала Ксирс-Тис-Сат.

В пещере наступила гнетущая тишина. Кирк изо всех сил напрягал слух, но кроме шума деревьев снаружи ничего не слышал. Все в пещере замерли, даже дышать старались пореже. Кирк, непонятно для чего, принялся про себя считать. Когда он досчитал почти до тысячи, Ксирс-Тис-Сат снова подала голос.

— Показалось, наверное, ― задумчиво прошептала она. ― Но вы всё равно поменьше тут орите.

Кирк кивнул. Потом вспомнил, что в темноте его кивка будет не разглядеть. Потом вспомнил, что ксионийка как раз-таки разглядит. Потом плюнул на всё, наощупь нашёл знакомый уступ и снова уселся. Камень успел остыть и сидеть на нём сейчас было холодно. Кирк передёрнул плечами и вдруг увидел, как светящийся скелет, осторожно ступая на цыпочках, направляется к боковому пролому в стене.