Надежда узника

Целых шестнадцать месяцев длился наш сверхсветовой прыжок от Земли до окрестностей Надежды, а потом – еще один короткий прыжок к этой далекой планете. Я припарковал «Гибернию» у огромной орбитальной станции, а рано утром спустился на шаттле на поверхность планеты в резиденцию местного Адмиралтейства. Среди прочего я доставил приказ об отстранении адмирала Тремэна.

В моем распоряжении оставалось несколько часов. Скоро я снова вернусь на шаттле к своей Анни. А пока надо было решить, как убить время.

Мне хотелось поболтать с кем-нибудь из старых друзей, например с Дереком Кэрром, офицером «Порции». В том памятном полете он хотел последовать за мной на борт «Дерзкого», но я приказал ему остаться. Мне хотелось сохранить своим офицерам жизнь. Теперь Дерек Кэрр летел на корабле «Каталония» к планете Окраина. На Надежду он вернется лишь через несколько месяцев. А может, мне удастся найти других старых друзей, например Вакса Хольцера?

Вдруг меня кто-то окликнул. Я обернулся на радостный крик. Ко мне бежал лейтенант Алекс Тамаров.

– Ты здесь?! – воскликнул он. – Слава Богу! Ты все-таки выжил! – Алекс отдал мне честь и вдруг побледнел, его счастливая улыбка погасла. Он заметил на моей щеке страшные следы лазерного ожога. – Боже мой! Что это?

Я уже привык к подобной реакции. Все ужасались при виде этого безобразного пятна.

Я протянул старому другу руку, радуясь, что он жив-здоров. Как хорошо, что ему удалось избежать тех кошмаров!

– Это от лазера. На борту «Дерзкого». Пустяки, – сдержанно объяснил я.

– Но это пятно… – Алекс запнулся. Хоть мы и друзья, но все же я капитан, а он лейтенант, и это устанавливало между нами невидимую границу.

– Знаю, оно отвратительно, – закончил я его фразу. В отличие от Алекса я знал, что это уродство мною заслужено. Господь Бог гораздо страшнее покарает меня в аду, куда я попаду как клятвопреступник.

Алекс поспешил сменить пластинку. Он что-то говорил, а я слушал вполуха и вспоминал прежние дни, когда мы оба были гардемаринами и жили в одной тесной каюте на «Гибернии». Ему тогда было пятнадцать лет, мне – семнадцать.

Когда старшие офицеры «Гибернии» погибли, я стал сразу капитаном, перескочив через звание лейтенанта, и перебрался в командирскую каюту. Позже Алекс вошел в мою команду на «Порции», а потом наши пути разошлись. С тех пор прошло два года. Значит, теперь ему был двадцать один. Разница небольшая, но я в свои двадцать три чувствовал себя умудренным жизнью старцем.

– Как хорошо, что мы встретились, – улыбаясь, тараторил Алекс. – Сегодня я уже освободился, а завтра мне надо снова быть в Адмиралтействе. Меня заставили проходить тактическую подготовку. – Его улыбка померкла. Как и всякому лейтенанту, ему хотелось совершенствоваться в управлении кораблями, что открывало перспективу для дальнейшей карьеры. – А о том, что произошло на «Порции»… Знаешь, мне стыдно.

– Стыдно? – удивился я. Насколько я помнил, стыдиться ему было нечего.

– Я хотел отправиться с тобой на борт «Дерзкого». Должен был попросить об этом адмирала, но не смог. Несколько часов я пытался заставить себя обратиться к Тремэну с этой просьбой, но так и не решился. Я оказался трусом.

– Не говори глупостей! – вырвалось у меня. – Я ведь сказал тебе тогда, что не возьму тебя с собой ни при каких обстоятельствах. Ты вовсе не трус.

– Нет, я обязан был вызваться добровольцем, – упорствовал Алекс. – Неважно, что ты не хотел меня брать. Я испугался, а ты – нет.

– Дурак! Если бы Аманда и Нэйт были живы, я тоже дорожил бы своей жизнью. При чем тут храбрость? Я просто бежал оттуда, на «Дерзком» мне все опостылело. – Заметив на лице Алекса недоверие, я распалился пуще прежнего:

– Лучше бы я погиб! Тогда я не загубил бы свою душу.

Алекс смотрел на меня с тревогой. Наши глаза встретились.

– Как бы то ни было, наши поступки говорят сами за себя. Теперь я бы не бросил тебя в беде, – сказал он.

– Думай о себе что хочешь, но я не считаю тебя виновным. Ни в чем. – Чтобы как-то отвлечь Алекса от болезненной для него темы, я заговорил о другом:

– Они отстранили Тремэна.

– Слава Богу! Но что будет теперь? А как насчет твоего вызова?

– Ты знаешь об этом? – изумился я. Когда Джеффри Тремэн выбросил из «Порции» космическую шлюпку с беспризорниками, обрекая их на смерть, мое терпение лопнуло. Именно тогда я, вне себя от ярости, поклялся отомстить негодяю и вызвать его на дуэль. Теперь, когда Тремэн отстранен, это стало вполне возможным. Но какое значение имеет та клятва сейчас, когда душа моя уже проклята? Одну клятву я уже нарушил.

– Да, мы все об этом знаем, – ответил Алекс. – Тремэн был не один на капитанском мостике, когда ты передал по связи свою клятву. Кроме того, ваш разговор записал бортовой компьютер Дэнни. Он рассказал бы это нам, если бы мы сами все не слышали.

Что верно, то верно – Дэнни обожает посплетничать. Наверно, бесконечной болтовней он спасается от скуки и одиночества. Было бы здорово опять с ним поговорить. Помнится, после смерти жены я часто коротал время в откровенных беседах с этим нагловатым, но добрым компьютером. Это скрашивало унылые часы дежурств на капитанском мостике. Мы стали друзьями, если это слово применимо для отношений человека с компьютерной личностью. Но теперь я даже не знал, в каком месте нашей необъятной Галактики обретается «Порция» с моим другом Дэнни.

– Мне кажется, я должен послать ему вызов, Алекс, – сказал я. Мне бьшо незачем цепляться за свою погубленную жизнь. Я лишился не только жены и сына. В битве с чудищами погиб Филип Таер, честно разделявший со мной тяготы существования на борту «Дерзкого». Теперь исход дуэли с Тремэном не имел большого значения. Если я погибну, туда мне и дорога. Впрочем, хватит о грустном. Я решил сменить тему:

– А что с Ваксом?

– Он здесь, сэр. Вакс часто мотается между станцией и Адмиралтейством.

– Вот бы с ним поговорить! – обрадовался я. Значит, у лейтенанта Вакса Хольцера тоже все хорошо! Когда-то Вакс был моим соперником, потом врагом, но в конце концов стал другом. Он дважды спасал мне жизнь.

Алекс снова начал болтать о пустяках. Я предложил ему вместе прошвырнуться по Сентралтауну. Он охотно согласился и с гордостью подвел меня к своему собственному электромобилю. Из-за быстрого роста населения личный транспорт здесь стал дефицитом, поэтому приобрести такую шикарную штуковину было не так-то легко. Алекс повел легковушку по Космическому шоссе, а я с любопытством глазел в окно.

Давненько я не был на этой планете. Сентралтаун с тех пор сильно разросся. Я не узнавал города, в котором когда-то был так счастлив с Амандой. Показав мне новостройки, Алекс остановился у ресторана. Мы зашли внутрь. За столом я иногда впадал в задумчивость, мрачно молчал, но Алекс относился к этому с большим тактом и пониманием. Вечер прошел превосходно. Такой дружеской атмосферой я не наслаждался несколько месяцев. Мы засиделись допоздна, а когда наконец вышли из ресторана, Минор (естественный спутник этой планеты) висел прямо над головой, а Мажор (вторая луна Надежды) скрывался за горизонтом. Я внимательно вглядывался в темное небо, пытаясь увидеть орбитальную станцию, к которой была причалена и моя «Гиберния».

– Вам есть где переночевать, сэр? – спросил Алекс.

– Нет. Только на корабле.

– Но уже поздно… – Алекс поколебался, наконец робко предложил:

– Может быть, переночуете у меня?

Его смущение было понятно. Над Алексом довлели традиции Военно-Космических Сил, которые устанавливают между капитаном и лейтенантом труднопреодолимую границу.

– На «Гибернии» меня ждет Анни, – неуверенно возразил я. С одной стороны, меня влекло к ней, а с другой – действительно было поздно и я не знал, полетит ли шаттл к орбитальной станции этой ночью. – Ладно, останусь у тебя, – согласился я.

Лицо Алекса озарилось улыбкой.

Его квартира находилась в одном из стандартных сборных домиков, расположенных вдоль Космического шоссе. Во время моего прошлого визита на эту планету их еще не было, а теперь появился сразу десяток. Квартирка напоминала мне сильно увеличенную гардемаринскую каюту «Гибернии».