Станция «Чужак»

Второй контакт, совершился десятью годами спустя благодаря знаменитой экспедиции на Титан корабля командира Кроуфорда…»

— Нет-нет, достаточно, — прервал Вессон. — Меня интересовало только сообщение Паджона. — Он задумчиво затянулся. — Такое впечатление, что не хватает целых кусков. Нет ли у вас где-нибудь в блоках памяти более подробной версий?

Некоторая заминка.

— Нет, — наконец ответила тетя Джейн.

— А вот я еще в детстве слышал кое-какие подробности, — раздраженно заметил Вессон. — Помнится, ту книгу я прочел лет в двенадцать. И хорошо помню подробное описание чужака… помню, вернее, что оно там было. — Он огляделся по сторонам. — Послушайте, тетя Джейн. Вы ведь тут вроде сторожевого пса. Наверняка у вас по всей станции камеры и микрофоны.

— Да, — подтвердила сеть. — По всей станции. — Тут в голосе тети Джейн Вессону почудились обиженные нотки.

— И во Втором секторе? Так?

— Да, и во Втором.

— Прекрасно. Значит, вы сами можете мне все рассказать. Как выглядят чужаки?

Теперь уже откровенная пауза.

— Мне очень жаль, но этого я вам сказать не могу, — ответила тетя Джейн.

— Значит, не можете? — протянул Вессон. — Иного я и не ожидал. Могу догадаться, что вам на этот счет даны определенные указания. Догадываюсь даже, что даны они по той же самой причине, по которой нынешние учебники по истории порядком урезаны в сравнении с книгами моего детства. Интересно, что это за причина? А? Тетя Джейн? Есть у вас на этот счет мысли?

Снова пауза. И неохотный ответ:

— Есть.

— Ну так поделитесь.

— Мне очень жаль…

— …но этого я вам сказать не могу, — продолжил за машину Вессон. — Отлично. Теперь мы по крайней мере знаем, какие у кого карты.

— Да, сержант. Не желаете ли десерт?

— Обязательно. На десерт еще один вопрос. Какова судьба дежурных станции, когда их задание заканчивается?

— Они идут на повышение до седьмого разряда, получают ранг ученых с неограниченным досугом, а также единовременное пособие в виде семи тысяч стелларов и вид на жительство по первому классу…

— Это я и сам знаю, — нетерпеливо перебил Вессон и провел языком по пересохшим губам. — Я вот о чем спрашиваю. Те, что были здесь до меня… как они выглядели, когда отбывали обратно?

— Нормально выглядели. Как люди, — живо отозвался голос. — Но почему вы спрашиваете, сержант?

Вессон досадливо махнул рукой:

— Слишком хорошо помню обрывок одного откровенного разговора в Академии. Никак не выходит из головы. Знаю только, что разговор имел какое-то отношение к станции. Всего одна фраза. «Слепой как крот и с белой щетиной по всему телу». Как по-вашему, что это? Описание чужака? Или дежурного, когда его забирали отсюда?

Тетя Джейн снова погрузилась в молчание.

— Ладно, так и быть, — сказал Вессон. — Помогу вам выйти из затруднения. Вам очень жаль, но этого вы мне сказать не можете.

— Мне в самом деле очень жаль, — искренне ответила машина.

Медленные дни понемногу складывались в недели — И Вессон постепенно начал осознавать, что станция представляет собой едва ли не живое существо. Он чувствовал эти со всех сторон окружающие его металлические ребра. Ощущал ждущую пустоту наверху, во Второй секции, — и бдительное присутствие вездесущей электронной сети, что беспрерывно наблюдала и анализировала, пытаясь предвосхитить каждое его желание.

Да, тетя Джейн воистину была идеальной собеседницей. А кроме того, альфа-сеть располагала музыкальной фонотекой на тысячи часов, фильмами на любой вкус и настроение. На сканере в гостиной Вессон мог читать микрокниги. А если ему так больше нравилось, их читала сама тетя Джейн. Вдобавок она управляла тремя телескопами станции и в любой момент могла вывести своему подопечному на экран виды Земли, Луны или «Дома».

Только вот новостей не было никаких. Тетя Джейн по первому требованию исправно включала радиоприемник, но, кроме шума статики, оттуда ничего не доносилось. И со временем самым тяжким грузом легло на Вессона понимание того, что это радиомолчание накладывается на все находящиеся в полете корабли, на орбитальные станции и все передатчики типа планета — космос. Всеобъемлющий запрет, парализующий едва ли не всякую деятельность. Ибо какую-то часть информации можно было передавать на короткие расстояния с помощью фотофона, однако обычно весь сложнейший транспорт на космических дорогах почти целиком зависел от радио.

Но близившийся контакт с чужаком был делом столь деликатным, что даже здесь, откуда Земля казалась маленьким диском размером в две Луны, контакту этому мог помешать любой радиоголос. Огромный риск был и в том, что только одному человеку дозволялось остаться с чужаком на станции. И вот, подумалось Вессону, чтобы обеспечить этому человеку хоть какую-то компанию и не дать свихнуться от одиночества, туда вмонтировали альфа-сеть…

— Тетя Джейн?

— Что, Поль? — тут же отозвался голос:

— Недомогание, о котором идет речь в отчете… вы ведь не можете знать, что это такое?

— Да, Поль.

— Потому что машинный разум не способен его почувствовать? Так?

— Да, Поль.

— Тогда скажите мне хотя бы вот что. Зачем здесь вообще нужен человек? Почему нельзя обойтись машиной?

Привычная заминка.

— Не знаю, Поль.

Какие-то грустные нотки. Действительно ли тон тети Джейн меняется, задумался Вессон, или просто его воображение выкидывает с ним такие номера?

Потом Вессон встал с кушетки и принялся безостановочно расхаживать взад-вперед по гостиной.

— Давайте взглянем на Землю, — наконец предложил он. Обзорный экран на пульте управления послушно засветился — глубоко внизу плыла в своей первой четверти ослепительно голубая Земля. — Выключите, — тут же приказал Вессон.

— Может, немного музыки? — несмело предложил голос. Немедленно заиграло что-то успокоительное — одни деревянные духовые.

— К черту! — рявкнул Вессон. Музыка умолкла.

Вессон чувствовал себя как малыш, которого заперли в комнате и не выпускают. Руки задрожали.

Скафандр находился в герметичном шкафу рядом с переходным шлюзом. Вессон уже раз-другой выходил в нем на палубу. Смотреть там, впрочем, особенно было не на что — кромешная тьма и собачий холод. Но сейчас ему во что бы то ни стало нужно вырваться из этого беличьего колеса. Вессон извлек из шкафа скафандр и принялся в него облачаться.

— Поль, — встревоженно спросила тетя Джейн, — вам что, немного не по себе?

— Да! — огрызнулся он.

— Тогда не ходите, пожалуйста, ко Второму сектору, — мягко попросила тетя Джейн.

— Ну ты, чертова консервная банка! — с внезапной злобой рявкнул Вессон. — Не смей меня учить! — Потом, яростно рванув молнию, застегнул верх скафандра.

Прямая труба переходного шлюза, где места едва хватало только одному, была единственным проходом из Первого во Второй сектор. А также и единственным выходом из Первого. В самом начале, чтобы сюда попасть, Вессону пришлось миновать большой шлюз у «южного» полюса сферы, пропутешествовать через люк и по всему переходному мостку. Тогда его, разумеется, волокли бесчувственным. Когда придет время, выбраться надо будет тем же путем. Ремонтный корабль не располагает ни избытком места, ни лишним временем.

У противоположного, «северного», полюса находился третий переходной шлюз — столь огромный, что запросто вместил бы в себя целый грузовой звездолет. Но никому из людей доступа туда не было.

В луче фонарика на шлеме Вессона громадная центральная часть станции казалась чернильной бездной, откуда возвращались лишь слабые, трепетные отсветы. А вокруг все стены искрились инеем. Второй сектор еще не герметизировался, и сочившиеся оттуда диффузные испарения замерзали на стенах пушистым ковром. Холодный металл гулко звенел под тяжелыми ботинками. Необъятная полость Второго сектора еще сильнее давила на Вессона из-за своей безвоздушности, из-за царившего там мрака и холода. Ты здесь один, словно говорили его шаги. Один.