Список угроз (СИ)

Мы, старожилы, называем сферу, вернее, станции наблюдения сферы, сетью. Нам разрешено общаться (тоже угроза, поэтому только письма и фотографии, никакого видео). Сетью, потому что можем напрямик общаться только с соседними станциями. Я слукавил в той игре в покойника, хоть и ненамного – до ближайшей станции больше месяца света, так что общение у нас весьма специфичное. И тут надо вспомнить, что людей на ближайшей станции нет. Парень сломался на седьмом году. Хорошо хоть, что кинул весточку, и я не беспокоился об определении угрозы. Сказал, что ничему больше не верит и вскрыл внешний люк. Как обманул своего Билла (его правда Боб зовут), не знаю – он по этому поводу молчит. Я с ним тоже общаюсь, потому что, во-первых, и компьютерам бывает скучно, а во-вторых, в моем положении лишний собеседник не помешает. Любой. Ну и плюс ко всему, это предусмотрено протоколом. Правда, Бобу об этом не говорю, чтобы его не расстраивать. Он и сам, конечно, знает, но вслух мы с ним считаем, что просто друзья. Встретились, так сказать, два одиночества.

Я общаюсь, много. Стараюсь, так сказать поддерживать тонус. Но только не шибко хорошо выходит, конечно. Мой лучший друг по переписке – Сергей, как-то мы с ним много общего нашли. Но от него письма приходят через две пересылки – а это по шесть, иногда и по семь месяцев в одну сторону. Поэтому я пишу ему почти каждый день. И ответы в последнее время получаю часто по паре в неделю. Но только странное это общение – двухсторонний монолог.

Из пяти ближайших станций – около одной плавает труп, и еще одна собирается в обратный путь. Там старик, поэтому он, наверное, более эмоционально устойчив. Десять лет отбарабанил. Полный срок. Теперь в холодильник и лет пятнадцать до дому. Интересно там теперь, наверное. Многое изменилось.

– Сдаешься?

Билл выбил меня из неспешных воспоминаний. Действительно, чего-то я сегодня не в ударе.

– Лень, – сказал я. – Сколько получилось?

– Пятьдесят баллов. Рекорд не побит. – Пятьдесят, это потому, что у нас с Биллом договоренность не повторять базовые комбинации по каждому характерному субъекту угрозы. В данном случае, по астероиду. Я его один раз наговорил, и теперь только добавляю. А так бы и пятидесяти не вышло. – Твой список составил менее двух процентов от общего прикладного списка, выбранного программой для данного небесного объекта.

Все-таки не забыл. Я один раз про свой астероид, он – про свои несуществующие небеса. И не поспоришь. Но что за дурацкая манера – отделять себя от программ-обработчиков? Еще немного, и я начну подозревать его в шизофрении.

Прикладной список попал на экраны. Да, много компромата он накопал на этот камешек.

– Прошу ознакомиться и утвердить. – А вот эта формулировка уже официальная. – Предлагаемые меры: высылка разведбота, контактный и визуальный анализ, изменение траектории объекта в целях недопущения его в сферу влияния Земли.

– Утверждаю, – тут же сказал я. Еще не хватало, вчитываться. Таких астероидов я за три года накрошил уже с десяток, так что, если контактный анализ, что появится только через несколько месяцев, не даст ничего нового, то выводы банальны и предусмотрены инструкцией.

Все это Билл мог сделать и сам. Но в списке угроз есть и «заражение ПО чужеродным кодом в целях получения контроля над сферой…». Так что окончательное решение на станции всегда принимает человек. Компьютеру позволено отрабатывать стандартные ситуации только в случае отсутствия живых на борту. Надо будет спросить у Боба, может быть, он сам грохнул своего хозяина, чтобы единолично похозяйничать в рамках сферы в световой месяц?

Но Боб хороший парень, и как-то неудобно задавать ему подобные вопросы. Тем более, что он сейчас как калека, пусть и полностью самостоятельный. Пассивная защита ему разрешена, а вот, допустим, запустить пару по-настоящему боевых игрушек в сторону потенциального противника – он уже не может. Впрочем, и я не могу. Для использования хоть одной из шестнадцати ракет мне нужна полная любовь с Биллом. Так что я должен скоро начать сильно беспокоиться по поводу его шизофрении. А то вдруг придет время – а он окажется каким-нибудь адептом мирного разрешения конфликтов. Они, современные компьютеры, такие – не уследишь.

Одна у меня радость за последнее время – Вера. Полгода как прибыла, но мы стали как родные. Ей я пишу – каждый день. Иногда и по два раза. И внешне ведь очень даже ничего. Пару фотографий прислала, так хоть стой, хоть присядь. Ей то что – видать настроение такое было, а мне тут что делать?

И поговорить есть о чем. В нашем положении это, к сожалению, даже важнее. Как-то находим мы с ней общий язык. Вроде и говорим все о пустяках, а хорошо мне становиться, радостно. Ей, надеюсь, тоже?

Она вернется всего-то на пару с лишним лет позже меня. Но я даже сейчас знаю, что ее дождусь. Конечно, повезло, что мы встретились, хотя бы здесь, на углу треугольника зимы, я знаю. Но считаю ее единственной. Ее еще не спрашивал, правда. Вроде как время есть. Входящее, кстати, от нее пришло. Как раз перед звонком.

Что у нас? Пугает меня ее сближение со своим компьютером. Почему вдруг Лисой его назвала, все же знают, что у них мышление скорее мужское. Хотя, с другой стороны, если бы назвала мужским именем, то был бы у меня другой повод для беспокойств. Болеет Лиса? Это как? А, говорит слишком неторопливо? Так это, ласточка, ты мой не слышала, из него порой слова по одному в час выскакивают.

Новоселье скоро? К ней первое сообщение от новенького пришло? И кто? Сигнал сбит оказался и не расшифрован? Ну ничего, это бывает, когда они слишком далеко. Вообще-то, рановато замену для Старика присылать, обычно еще разрыв в пару месяцев идет, и приходится пустой участок мониторить. С другой стороны, может, парень решил совсем издалека контакт наладить? Пока он еще прилетит…

Ну и куча прочей приятной чепухи. Люба с Мишей решили пожениться. Это что, намек, что я слишком медлителен и не один такой? Мишу я знаю, ему еще пара лет осталась. Люба от меня далековато, и с ней мы только пару раз обменивались письмами. Надо будет посмотреть, какой у нее срок.

Ладно, сегодня я Вере уже написал, так что ответ до завтра отложу. Да и спать пора, вон, Билл уже лампу над кроватью зажег. Намекает неназойливо, отвлекать не хочет. Достанет он меня когда-нибудь со своими намеками.

Кстати, угрозу придумал – Веры не существует, ее выдумал Билл для того, чтобы у меня тут крыша не поехала. Подумать страшно, но у нас у всех мозги такие здесь становятся – на одно направлены. Специфика службы. Вот допустим, кто сказал, что мы вообще возвращаемся? Я бы эту угрозу первой исключил. Мало ли кто вернется. Одна надежда – мы же себя вроде разумными считаем. А это значит (по последнему пересмотру определения), гуманными. Может, просто в отстойник загонят для начала?

День был бурный – целый астероид как-никак остановили, защитили землю-матушку, поэтому мне снились сны. Много снов, хотя они редкость в последнее время. Сплю я плохо, конечно, но без сновидений.

Мне снились разумные чужие. Полностью разумные, по любому определению – любящие, добрые и благородные. Спустившиеся к нам с небес, говоря, что сфера нам больше не нужна, что они о нас позаботятся. И в параллели мой мозг, не способный полностью отключиться, мне все угрозы перечислял. Попытка подорвать оборонную мощь землян, чтобы нас потом взять голыми ручками. Хотя нет, во сне у этих чужих ручек не было. Крылья у них были, это да.

Вера мне снилась. Несколько раз. Подробности опущу, но в одном из снов я делал ей предложение. Она была вся в белом, и мои розы были белыми, и все вокруг такое белое-белое. Это мы в раю наверное были, не припомню я таких красивых мест на земле, где народу больше десятка ярдов и никто не собирается останавливаться.

Проснулся я резко, от нового сигнала. А так как сигнал подозрительно походил на вчерашний, это означало, что мы имеем новый инцидент. Рекорд. Два инцидента подряд – таким при мне никто даже не хвастался.