Праксис

Мартинес еще с полчаса понаблюдал за происходящим, а потом вызвал Миши, чтобы спросить об отмене боевой тревоги. В этот раз он говорил с ней лично.

— Тревога отменяется, — сказала она.

— Что с капитаном Флетчером?

— Он мертв. Оповестите об отмене тревоги, и жду вас вместе с лейтенантом Казаковой у себя в кабинете.

— Слушаюсь, миледи. — Он помолчал, ожидая, не добавит ли она чего-нибудь, но Миши опять ничего не сказала.

— Могу ли я спросить, как именно умер капитан? — наконец спросил он. Мартинес был готов поспорить, что Флетчер повесился.

Голос Миши казался раздосадованным:

— Видимо, упал и разбил голову об угол стола. Точно неизвестно, ведь когда тело нашли, все готовились к боевой тревоге. Доктор Цзай проследил, чтобы капитана отнесли в лазарет, и тоже занял своё место, поэтому вскрытия пока не было.

— Должен ли я сообщить об этом команде?

— Нет. Я объявлю сама. А теперь идите ко мне в кабинет.

— Слушаюсь, миледи.

Разговор был окончен, и Мартинес переключился на общий канал.

— Отбой! — объявил он. — Хорошая работа, благодарю всех.

Он снял шлем и глотнул воздуха без запаха скафандра. Под звук корабельной сирены он отстегнулся от ложа и встал.

— Кто обычно дежурит в это время? — спросил он.

Чандра стащила с головы шлем и перчаткой смахнула пот со лба.

— Первый лейтенант, лорд капитан, — сказала она.

— Лейтенанта Казакову вызывают к командующей. Если вы не слишком устали, лейтенант Прасад, то буду признателен, если эту вахту возьмете на себя.

Чандра кивнула:

— Слушаюсь, милорд.

— Лейтенант Прасад заступает на дежурство, — Мартинес сказал это довольно громко, чтобы услышали все.

— На дежурство заступила, — так же громко подтвердила Чандра.

Мартинес покинул рубку. Всадники на фресках провожали его недобрыми, оценивающими взглядами.

— Я назначаю вас командиром "Прославленного", — сказала Миши. — Больше никого с капитанском званием на борту нет.

Жаль, приказ прозвучал, будто его назначение было последним средством спасения, но нахлынувшая радость, что он снова будет командовать кораблем, смыла все неприятные впечатления.

— Слушаюсь, миледи, — ответил он, светясь от удовольствия.

— Дайте свой ключ, — сказала она. Он снял ключ с цепочки на шее и передал Миши, чтобы та опустила его в прорезь на столе и ввела нужный код.

— Отпечаток большого пальца, пожалуйста.

Мартинес поставил. Миши вернула ему ключ, и он вновь прикрепил его к цепочке и спрятал под мундир.

— Поздравляю, милорд, — сказала Фульвия Казакова. Она сидела рядом с Мартинесом у стола командующей эскадрой. Ее темные волосы, как всегда, были убраны в пучок, но переодеваясь в спешке после отбоя тревоги, она не успела украсить его парой инкрустированных палочек.

— Благодарю, — ответил Мартинес и понял, что выглядит неуместно счастливым. — Печально, что это случилось после такой трагедии, — добавил он.

— Действительно, — сказала Миши, а потом сделала вызов по коммуникатору. — Гарсиа уже пришел?

— Да, миледи, — послышался голос Вандервальк.

— Пусть войдет.

Такелажник первого класса Гарсиа зашел и отсалютовал. Формально подчиняясь офицеру военной полиции, на деле Гарсия возглавлял констеблей на "Прославленном". Это был моложавый усатый мужчина, начинающий полнеть. В кабинет командующей его вызвали впервые, о чем можно было догадаться по удивлению, с которым он смотрел на роскошные глянцевые колонны, бронзовых обнаженных женщин, держащих корзины с фруктами, и фрески, на которых застыли фигуры людей и фантастических животных.

— Расследование закончили? — спросила Миши.

— Я допросил подчиненных капитана Флетчера. Кого не смог увидеть лично, с теми поговорил по коммуникатору во время тревоги, — ответил Гарсиа.

— Докладывайте.

Гарсиа посмотрел на нарукавный экран, где явно были записаны точные данные, и начал отчет:

— Вчера до 25:01 капитан и мичман Марсден работали. Последним, кто видел Флетчера, был его ординарец Нарбонн. Он помог капитану раздеться и взял форму и ботинки, чтобы почистить. Это было около 25:26.

Гарсиа вежливо кашлянул, давая понять, что можно задавать вопросы, но таковых не последовало, и он продолжил:

— Нарбонн вернулся в 05:26 утра, чтобы разбудить капитана, принести его форму и помочь одеться, но, войдя в спальню, обнаружил, что капитана нет. Он предположил, что тот уже в кабинете, поэтому повесил форму рядом с кроватью и вернулся к себе, ожидая вызова. Через несколько минут Бака, повар капитана, принес в столовую завтрак. Капитана там тоже не оказалось, но это было не в первый раз, и Бака спокойно ушел.

— Никто из них не заглянул в кабинет? — спросила Миши.

— Никто. Капитан не любит… не любил, когда его отрывали от работы.

— Продолжайте.

— Около 06:01 Бака вернулся и увидел, что к завтраку не притрагивались. Он знал о предстоящей тревоге и послал капитану Флетчеру сообщение с вопросом, будет ли тот есть, но ответа не получил, поэтому пошел в кабинет, где и обнаружил мертвого капитана.

И вновь Гарсиа тактично кашлянул, сделав паузу в рассказе. В этот раз Миши спросила:

— И что же Бака?

— Отправил сообщение Нарбонну. Они посовещались и вызвали меня.

— Вас? — поразился Мартинес. — Но почему они позвали полицию? Подозревали неладное?

Гарсиа, кажется, смутился:

— Думаю, они испугались, что в смерти капитана обвинят их. Они хотели, чтобы я пришел… и убедился, что в случившемся нет их вины.

Мартинесу это объяснение показалось приемлемым. Гарсиа продолжил:

— Я прибыл на место в 06:14. Тело капитана остыло, и было ясно, что он мертв уже несколько часов. Я вызвал доктора и санитаров с носилками, а потом обратился к леди Миши. — Он посмотрел на командующую: — Вы поручили мне провести расследование. Я приказал Баке и Нарбонну вернуться к себе, а сам дождался врача. Доктор Цзай пришел, удостоверил смерть капитана и забрал тело в лазарет. Я осмотрел кабинет и… ну понятно, что там случилось.

— Что именно понятно? — уточнила Миши.

— Среди ночи капитан Флетчер встал, прошел в кабинет, упал и ударился головой. На виске четко очерченная рана, на углу стола кровь, волосы и немного эпителия, — по какой-то причине Гарсиа с трудом произнес последнее слово, выговорив его с третьей попытки. — Подозреваю, что во время смены курса рано утром, в 03:46, капитан потерял равновесие. Сила тяжести пропала, а когда включилась опять, он неудачно упал. Или плыл в невесомости, а возобновление притяжения застало его врасплох. Доктор Цзай, наверняка, уточнит время.

Краем глаза Миши заметила, что Гарет озадачен.

— Капитан Мартинес, есть ли у вас вопросы? — сказала она.

Он вздрогнул и быстро ответил:

— Нет, миледи. Я просто вспомнил, что и сам проснулся при смене курса. Интересно… может, что я что-то услышал.

Он задумался, но так и не вспомнил, что именно его разбудило.

— Думаю, что вы очнулись от сигнала о невесомости, — сказала Казакова.

— Возможно, миледи.

Миши опять обратилась к Гарсиа:

— Капитан был в форме?

— Нет, миледи. В пижаме, халате и тапочках.

— У меня нет вопросов, — сказала Миши и посмотрела на Мартинеса и Казакову: — А у вас?

— У меня есть, — сказал Мартинес. — Вы не видели, над чем работал капитан?

— Работал?

— Он же был в кабинете, и я предположил, что он работал.

— Ни над чем. Экран был выключен, никаких бумаг на столе.

— А где был ключ капитана?

Гарсиа открыл рот, закрыл, а потом опять открыл.

— Не знаю, милорд.

— Не был ли он вставлен в стол?

— По-моему, нет.

Мартинес посмотрел на Миши:

— Кажется, всё.

Миши повернулась к унтер-офицеру.

— Благодарю вас, Гарсиа, — сказала она.

Тот отдал честь и вышел. Миши обратилась к Мартинесу:

— Это вы хорошо заметили, я про ключ. Он подходит практически ко всему. — Она повернулась к столу и начала набирать код. — Я запрещаю доступ с его ключа.