За право летать

очкой, не отвлекаясь от сложных подсчетов, синхронно кивнули.

— Он мне рубль должен. — И Санька повернул дверную ручку. Вслед ему неслось: «…у меня две тысячи четыреста фениксов, триста кентавров и три артефакта. У тебя сорок две тысячи багов и один артефакт. Бьемся? — Да. — Тогда я применяю синий артефакт…»

В просторном зале Центра шла обычная работа. Несколько офицеров-операторов со световыми указками в руках чертили по вогнутой карте Пулковского Сектора трассы кораблей; ничего особенного конфигурация группировки не обещала, и Санька про себя вздохнул одновременно и с разочарованием, и с облегчением. Частила морзянка: стартовавший недавно «Портос» рапортовал о начале «сева». В углу старший смены операторов, известный всем по прозвищу Главбух, вполголоса раздраконивал новичка. Справа, в полупрозрачной выгородке, топтался Мохнатый, а за столом перед ним сидели четверо: начальник школы седобородый адмирал Марков, его зам по учебной части каперанг Геловани флотский кадровик — фамилии Санька не помнил — и… И темноглазый белокурый красавец с четкими, словно вычерченными, чертами лица, высокий — даже сидя он возвышался над остальными на полголовы — и удивительно располагающий к себе… Марцал.

Санька заулыбался. Встретить перед полетом марцала было лучшей из примет. Она отменяла все плохие…

Мохнатый получил планшет с заданием, весело откозырял, развернулся и легким шагом двинулся на выход — попутно показав язык приятелю.

— Инструктор Смолянин за полетным заданием прибыл, — доложился Санька.

— Отлично, сынок, — прогудел адмирал. А зампоуч наклонился к уху кадровика и быстро зашептал, выразительно на Саньку поглядывая.

— Рад вас видеть, инструктор! Слышал о вас много хорошего…

Негромкий голос марцала был полон сдерживаемой жизненной силы. Санька непроизвольно вытянулся по стойке «смирно», но на физиономии его сама собой образовалась совершенно неуставная широченная улыбка.

К марцалам просто невозможно было относиться без восторга. В конце концов, они были единственными, кто пришел на помощь Земле, кто в первые дни вторжения, когда хроновики имперских линкоров вывели из строя всю земную оборонительную технику, приняли на себя главный удар… Санька помнил те ночи — все бежали из города, дворы и улицы опустели, а мать и прабабка махнули рукой и остались, и темными сентябрьско-октябрьскими вечерами они с Санькой сидели на балконе, а в небе творились яркие чудеса и рассыпались звезды.

Это дрались марцалы. Их небольшие легкие корабли сгорали десятками и сотнями — но имперцы дрогнули и попятились, как пятится огромный пес от разъяренной маленькой кошки. А когда линкоры и крейсера вернулись через несколько лет, Земля уже и сама смогла дать отпор…

— Рад стараться! — так же негромко отозвался Санька.

— Нравится вам нынешний выпуск? — спросил марцал.

— Конечно! Прекрасные ребята. Особенно Макс Малышев, Анжела Делло и Вад Крайчук. Летают, как боги. Лучше меня.

Марцал улыбнулся.

— Хорошо, мы обратим на них внимание. Сейчас как