Последний владыка

— Это что за блестящая змеиная шкурка?

— Это мой, — признался Джош, зачарованно наблюдая, как Айцуко прикладывает комбинезон к себе, кокетливо вертясь перед мутноватым маленьким зеркалом. — Хочешь? Если он тебе нравится…

— Ой, — пискнула она, — ты мне можешь его подарить? Правда?! Какой ты добрый! — подскочив к Джошуа, она обвила его шею руками и звонко поцеловала в губы.

От неожиданности он поперхнулся непрожеванным куском маисовой лепешки и мучительно закашлялся. Айцуко с силой хлопнула его по спине, а Кангун выразительно покрутил пальцем у виска, обращая этот жест в адрес своей импульсивной сестрицы. Убедившись, что с ее новым знакомым все в порядке, Айцуко уселась за стол, положив подбородок на скрещенные руки.

— Я тебя раньше никогда не видела. Ты не из Олабара и вообще не дайон. Откуда ты?

— Я далее не меркурианец, — сказал Джошуа. — Я…

«Кто ты такой? Кто, я спрашиваю? Человек? Нет. Всего — навсего ходячий труп без прошлого и будущего, меньше, чем ничто…» Сколько раз Фрэнк вколачивал это в его сознание и душу? Выражение лица Айцуко изменилось, едва она почувствовала его смятение, а женский инстинкт безошибочно подсказал, как лучше поступить. Она ласково погладила руку Джошуа.

— Не важно, кто ты и откуда. Ты мне очень нравишься. Если тебе некуда идти, останься у нас и живи, сколько будет нужно. Мы с Кангуном поможем тебе, если ты попал в какую‑то переделку. Люди должны выручать друг друга. С каждым может случиться беда.

Джошуа с усилием кивнул.

— Но я не хочу навлечь на вас неприятности. Меня преследуют. Мне нельзя долго оставаться на одном месте. И еще я должен разыскать одного человека, которому тоже грозит опасность, но не знаю, с чего начать. Может, вы когда‑нибудь его видели?

— А как он выглядит? — поинтересовалась Айцуко. — У нас хорошая память на лица. Какой он? Можешь его описать?

Это было проще простого.

— Точно такой же, как я, — выпалил Джошуа. — Можно сказать, одно лицо.

Айцуко перегянулась с Кангуном.

— Нет, — покачала она головой, — я не встречала похожих на тебя людей.

— Я тоже, — добавил ее брат. — Даже приблизительно похожих. Кто он тебе?

— Вернее было бы спросить, кто я — ему, — вздохнул Джошуа. — Я появился позже, чем он, на много лет. Я его двойник. Клон.

Боже, как он ненавидел это ужасное слово!

— Но… Значит, ты не настоящий? — изумилась Айцуко. — Что значит «клон»? Андроид?

— Нет, не совсем так. Во мне нет ничего нечеловеческого, я не машина, просто появился на свет не совсем обычным образом. Я сотворен, а не рожден женщиной. In vitrum. Это вас пугает?

Айцуко задумалась, прежде чем ответить.

— Немного, — призналась она затем. — Но ты теплый, ешь и пьешь, как все люди, и у тебя те же самые чувства, что и у нас. Ты испытываешь страх, боль, любопытство, симпатию. Тебя интересуют женщины. — Она лукаво улыбнулась. — Действительно, я не нахожу в тебе ничего нечеловеческого, и от тебя не исходит зло. Если хочешь, расскажи, как ты попал в Олабар?

— Нас прислали, чтобы найти причину смерти ваших детей. Мы проделали путь от Земли до Меркурия, чтобы помочь дайонам выжить.

— Ты и твой двойник?

— Да, и еще один человек, тот, который меня создал. Сначала все шло хорошо, а потом Тревер пропал. И Фрэнк приказал мне говорить, будто я — Тревер. Но я отказывался, ведь это неправильно. Тогда он стал мне угрожать, ударил меня…ну, я не остался в долгу и тоже ему врезал как следует, а потом сбежал, — Джошуа старался говорить спокойно и так, чтобы Кангун и Айцуко его понимали. — Я здесь ни с кем не знаком, кроме вас. Но назад я не пойду, это точно.

— Тебя никто и не заставит, — энергично кивнул Кангун. — Конечно же, нет! Мы вместе придумаем, как тебе выпутаться. Хотя мне лично ничего не приходит в голову. Никогда не сталкивался с такой ситуацией!

— Еще бы, ты себе‑то самому не можешь помочь заработать на кусок хлеба, — улыбнулась Айцуко. — Нормальный сумасшедший гений, что с тебя взять. Я считаю, нам нужно обратиться к Чеону. Он великий мудрец и, между прочим, почти что наш родственник.

— Да какой он тебе родственник, — возмутился Кангун. — Нашла к кому примазываться!

— Он рассчитывал мою карту влияния звезд, когда я родилась, — важно и со значением проговорила Айцуко. — Чеон — самый знаменитый маг в Олабаре.

— Вот именно, — обреченно вздохнул Кангун. — Кто решится сунуться к нему так запросто, без приглашения?

— Я решусь, — девушка пожала плечами. — И вряд ли Чеон превратит меня за это в лягушку.

Она говорила так серьезно, что Джошуа счел нужным выяснить:

— А разве этот Чеон действительно может такое сделать?

— Он все может, — торжественно подтвердила Айцуко, поднимаясь. — Я отправлюсь к нему немедленно. И вместе с тобой.

— Стоп, — возразил Кангун. — Я не закончил эскиз, так что он мне еще нужен. Кстати, я забыл, как, ты сказал, тебя зовут?

— Джошуа. Ты раньше не спрашивал.

— Эскиз может подождать, — Айцуко прищурилась. — Ты не понимаешь, что сейчас важнее? Вот чем нормальные люди и отличаются от психов. Расстановкой приоритетов, Кангун! Идем, Джошуа. Только… — она оглядела его, — ты намерен так и отправиться? В этом рванье? Которое я, кстати, где‑то уже видела. У тебя нет ничего получше?

— Нет, — радостно закивал Кангун. — У него совершенно ничего больше не имеется, а поскольку, как ты правильно заметила, в таком виде не то что к Чеону, но даже до ближайшей лавки старьевщика идти нельзя, тебе следует приобрести ему что‑нибудь другое плюс хотя бы пару рубашек. И пока ты этим занимаешься, а Джошуа свободен, он вполне может поработать со мной.

— Ну и негодяй ты, Кангун, — хмыкнула Айцуко. — Ладно же, будь по — твоему, но учти — я скоро вернусь.

Айцуко отличалась невероятной быстротой принятия решений и столь же редкостной способностью тут же воплощать их в жизнь. Ничего удивительного в этом не было. Родители ее и Кангуна умерли рано, брат в качестве добытчика средств к существованию был беспомощен, как новорожденный младенец, и все заботы о них обоих девушке пришлось взять на себя. Она пела вечерами в маленьком баре на окраине Олабара, благо обладала изумительным, чистым и сильным голосом, а заодно не брезговала и другой работой, вплоть до мытья полов в богатых домах. Такая жизнь, по счастью, не превратила неисправимую оптимистку Айцуко в озлобленную на весь мир стерву, и она гораздо чаще улыбалась, нежели впадала в отчаяние, даже когда дела шли совсем скверно. Она свято верила в звезду Кангуна, в то, что брат рано или поздно добьется успеха и признания, а вслед за ним и она сама, если повезет, сможет серьезно учиться и станет петь не в каком‑то трактире, а на настоящей сцене. Эта мечта всегда согревала душу Айцуко, но пока приходилось довольствоваться малым и вести очень аскетичную жизнь — все, что она зарабатывала, шло на холсты, кисти и краски для Кангуна, который пока не сумел продать ни одного своего полотна, в последнее время уповая, как на чудо, на то, что получит возможность расписывать храм Богини плодородия, и тогда деньги польются рекой. Увы, на нынешний день не то что на реку, но даже на узенький ручеек не было и намека.

Айцуко запустила руку в потайной карман своей юбки, нащупав несколько монет — с утра их не стало больше. К тому же и эти были последними. Но она прикинула, что на самую простую одежду для Джошуа их должно хватить, а потом… она еще заработает. Айцуко не смущало даже то, что теперь на ее идее повиснет на неопределенное время еще один человек, и надрываться придется в прямом смысле за троих. В ее душе пышным цветом цвели весенние сады, и она не шла, а почти летела, точно на крыльях, легко ступая по раскаленной от жары брусчатке плоскими подошвами сандалий. Стоило перед ее внутренним взором возникнуть растерянному, такому милому лицу Джошуа, как все проблемы и настоящие и возможные неприятности отступали на второй план. Айцуко почему‑то была уверена, что уже видела его раньше, хотя и сказала Джошу, что не встречала никого, похожего на него. Не встречала! Она бы не смогла забыть, если бы действительно сталкивалась с ним хоть раз прежде, где именно и при каких обстоятельствах это произошло. Айцуко думала об этом, придирчиво и тщательно выбирая поношенные вещи в тесной лавке старьевщика. Если бы то было в ее власти, она облачила бы Джоша, по меньшей мере, в пурпурную королевскую мантию, увенчав его стриженую голову золотым обручем. Но пока приходилось ограничиваться чем‑нибудь не столь помпезным, зато добротным и хотя бы чистым. Покончив с этим, Айцуко заколебалась, как быть дальше. Вернуться назад или не тратить даром время и попытаться немедленно встретиться с Чеоном? Пожалуй, последнее будет более разумным.