Закат техномагов-3: заклиная Тьму

Гален создал в воздухе над столом изображение: прибрежные равнины, окутанные облаком пыли. Сквозь эту дымку Элрик смог разглядеть лишь открытые всем ветрам дюны и горы обломков. Все, что осталось от города Тайн.

За первым последовали изображения других городов, но картинка всегда была одна и та же: развалины, развалины, развалины. Город Лок превратился в груду дымящихся руин.

Суум был планетой, полной жизни, редким уголком Вселенной, где можно было насладиться простыми житейскими радостями. Каждое живое существо, каждая травинка на этой планете, каждая капля воды, каждый камень по-своему радовали его. Он любил каждую частицу этой планеты и всю ее целиком – она была частью его самого.

Элрик сам связался с зондами и просмотрел записи, все быстрее и быстрее переключаясь с одного изображения поверхности Суума на другое, но видел лишь одну картину полного опустошения за другой: открытые равнины, превращенные в выжженную пустыню, трещины, уходящие глубоко в недра планеты, гигантские облака пыли, черным покрывалом заволокшие небо.

Его любимый дом, его сердце было уничтожено, а обитатели планеты, которые некогда находились под его защитой, убиты. Он покинул их, чтобы исполнить свой долг. И Тени уничтожили их.

Давление пустоты в его голове превратилось в неодолимую, затмевающую все, боль. Боль распространилась по всему телу, пустота поглощала его, вытесняя из него все, кроме отчаяния.

Он сосредоточил взгляд на Галене, изо всех сил стараясь расслышать, что мальчик говорит, и не потерять при этом самообладания.

– После бомбардировки Элизар, Разил и телепат Банни Оливер высадились поблизости от Лока. Они искали одну из жительниц Суума, которую мы с Элриком хорошо знали – девочку по имени Фа, – рассказ Галена сопровождался сменявшими друг друга различными изображениями. Осторожность Фа, притворная забота Элизара. Голос Галена оставался ровным. – Когда-то я по глупости показал Фа некоторые мои заклинания, и среди них – заклинание уничтожения. Тогда я еще не знал, что это такое. Видимо Банни, когда сканировала меня на Тенотке, узнала об этом. Банни искала в разуме Фа информацию о заклинании уничтожения. Потом она сказала Элизару, что вырванные ею сведения не полны, но, быть может, хватит и этого.

– Они знали, что я наблюдал за ними с помощью кольца, которое я подарил Фа. Кольца, принадлежавшего моему отцу. Когда они вытащили из нее всю известную ей информацию, Разил… – Гален замолчал, опустил глаза, его губы напряглись. Выражение, знакомое Элрику. Он выполнял упражнение на сосредоточение, стараясь сохранить контроль. – …Разил начала медленно убивать Фа. Спустя некоторое время я смог вычислить пароль и получить доступ к системам кольца.

Он снова замолчал.

Гален, наконец-то, раскрыл ящик Пандоры. Элрик вгляделся в него, ища признаки происшедших с ним перемен, но ничего не увидел. Он продолжал скрываться от правды.

– Я ударил Фа электрическим током, убил ее.

Череда быстро сменяющих друг друга изображений промелькнула в воздухе: лицо Фа, мускулы шеи, сведенные судорогой, широко раскрытый в попытке вздохнуть, рот, глаза, расширившиеся в агонии. Гален быстро сменил их на изображение туманной дымки, заволокшей небо. Потом изображения исчезли.

Фа была милой девочкой, невинным, нежным существом, любопытным и склонным к авантюрам. В ней воплотилось все хорошее, присущее ее планете, она обладала всеми чертами, свойственными ее обитателям. И теперь их обоих больше не было: неуловимая уникальная красота Суума была утеряна.

Гален наклонил голову. Ему пришлось убить одно из немногих созданий, которые стали ему близки.

– Тени, быть может, вообще не нанесли бы удар по Сууму, если бы не моя глупость. Возможно, некоторые другие планеты… – он поднял глаза и напряженно взглянул в лицо каждому из них.

Элрик заметил, что до сих пор прижимает руку к виску, опустил ее, выпрямился.

– Я хотел бы просить у Круга позволения покинуть тайное убежище, разыскать и убить Элизара и Разил, чтобы сохранить тайну заклинания уничтожения. Они могут завладеть им по моей вине.

Блейлок нахмурился.

– А могут и не завладеть. Они могли затеять все это просто для того, чтобы выманить тебя отсюда. Их истинная цель может заключаться в том, чтобы вырвать заклинание непосредственно у тебя, как они уже пытались сделать раньше, но потерпели неудачу.

Гален сделал шаг вперед.

– Если они его получат, то смогут с его помощью причинить огромный вред, разрушить столько всего, сколько… разрушил я.

Херазад предостерегающе подняла руку.

– Отсылать кого-либо отсюда – огромный риск. Мы понимаем, что ты никогда никому добровольно не раскроешь нашего местонахождения. Но, тем не менее, тебя могут вынудить сделать это против воли. Мы должны выжидать до тех пор, пока нам не будет точно известно, что они овладели твоим заклинанием.

– Так сколько же мне ждать? – выпалил Гален – Пока они не убьют несколько сотен, или несколько тысяч, или несколько миллионов? И тогда вы меня отпустите?

Он скрестил руки на груди.

– Я не могу жить с этим. Не перенесу груза вины из-за еще чьей-то смерти.

– Если бы даже мы знали, что заклинание у них есть, – сказал Блейлок, – какой смысл посылать к ним тебя? Какую это может принести пользу? Как ты сможешь остановить их?

– Я убью их, – ответил Гален, – раньше, чем они убьют меня.

Он посмотрел на Элрика, приоткрыв в отчаянной надежде рот.

Если Гален улетит, Элрик не дотянет до его возвращения. Хотя это не могло быть серьезным аргументом, чтобы удерживать его здесь, Элрик не мог поддержать предложение снова послать Галена куда-нибудь. Всякий раз он возвращался изменившимся, страдающим. Элрик боялся, что на этот раз они его потеряют. Элрик был убежден, что именно это и было невысказанной вслух целью Галена. Окончательно наказать себя.

– Когда мы готовились к отлету сюда, – сказал Элрик, – ты рассказал мне, почему решил лететь с нами. Ты сказал мне что, если бы ты остался во Вселенной, то с радостью уничтожил бы все. Сказал, что не достоин остаться. Сейчас что-то изменилось?

Лицо Галена напряглось:

– Нет, я не достоин, – он поежился. – Но я не могу больше прятаться здесь, прикрываясь своей слабостью, в то время, как другие умирают. Если вы отпустите меня, клянусь, я буду убивать только Теней и известных мне их слуг. Больше я не потеряю контроль. Когда придет время, когда я выполню все, что должен выполнить, я уничтожу себя. У меня есть сила, и есть решимость этой силой воспользоваться.

Элрик не мог поверить тому, что слышал. Как мог Гален стоять здесь и предлагать такое?

– Это неприемлемо.

– Я согласен, – Блейлок прищурился. – Я говорил тебе, что нам предначертано нечто более величественное, чем сражения.

Скрещенные на груди руки Галена приподнимались и опускались в такт тяжелому дыханию.

– Но вы удерживаете меня здесь в качестве вашего оружия на случай, если враг раскроет местонахождение тайного убежища. Вы готовы защитить себя ценой жизни всех остальных обитателей Вселенной?

Элрика волновало лишь одно: как защитить Галена.

– Ты говоришь о контроле, – произнес Блейлок. – но твой план сводится к одному: отправиться убивать. Техномаг, сохраняющий контроль, не предложит подобного плана. Элизар сможет снова нейтрализовать твой биотек, оставив тебя беззащитным.

Херазад сложила ладони:

– Нам нужны гарантии того, что ни один телепат не сможет вытащить из твоего мозга информацию о местонахождении убежища, или даже о том, что большая группа магов до сих пор жива. Ты не можешь дать нам таких гарантий. Пока ты остаешься уязвимым для Теней, пока они имеют возможность установить контроль над тобой, они смогут, как и в прошлый раз, в один прекрасный миг подвергнуть тебя телепатическому сканированию. Мы всерьез подозреваем, что они могли напасть на Суум именно ради этого. Наше убежище не должно стать их следующей целью.

Гален глубоко вздохнул:

– Если я найду способ, как сделать себя невосприимчивым к сигналу Теней, вы выпустите меня?