Сборник.Том 5

— Очень меня трогает ваше смущение! — огрызнулся Антор. — Да вы вокруг себя на Терминусе оглядитесь! Где мы находимся? Мы находимся в самом центре, в ядре, в колыбели Первой Академии, хранилище всех знаний по физической науке. И какую часть населения составляют учёные — физики? Вот вы, лично вы, смогли бы управлять атомной электростанцией? Что вы, лично вы, знаете о конструкции и принципе действия гиператомного двигателя? А? Число настоящих учёных на Терминусе — даже на самом Терминусе — едва ли составит больше одного процента от всего населения планеты.

А что же тогда говорить о Второй Академии, главный принцип существования которой — строжайшая секретность? Их должно быть ещё меньше, и они должны скрываться даже внутри своего собственного мира.

— Ну, скажем, — осторожно вмешался Семик, — Калган мы всё-таки одолели…

— Да, одолели, — сардонически парировал Антор. — И бурно празднуем победу. В городах до сих пор иллюминация, фейерверки, по телевизору только об этом и орут взахлеб. Но сейчас, именно сейчас, когда мы снова ищем Вторую Академию, каково последнее место, куда нам следует заглянуть? Правильно, Калган.

И ни хрена мы их не победили. Мы только пустили на воздух сколько-то кораблей, убили сколько-то тысяч человек, разрушили на части их Империйку, несколько подорвали их экономическую и торговую базу, но это всё семечки. Я готов поклясться, что ни один из тех, кто действительно правит Калганом, нисколько не пострадал. Наоборот, они выиграли, поскольку теперь свободны от всякого стороннего любопытства. Ну, что скажете, Дарелл?

Дарелл пожал плечами:

— Интересно. Я пытаюсь соединить сказанное вами с теми короткими словами, что мне передала Аркадия пару месяцев назад.

— Что, было письмо? — поинтересовался Антор. — И что же?

— Ну, не то чтобы письмо. Я пока и сам не очень понимаю. Всего шесть слов. Но это очень, очень интересно.

— Послушайте, — вмешался Семик. — Я всё-таки кое-чего недопонимаю.

— Чего именно?

Семик заговорил, устало двигая губами, тщательно подбирая слова:

— Ну вот, например: Хомир Мунн говорил, что Гэри Селдон, грубо говоря, врал, когда утверждал, что основал Вторую Академию. Вы теперь утверждаете, что это не так, что Селдон вовсе не врал, так?

— Да, он не врал. Селдон сказал, что основал Вторую Академию, и это действительно так.

— Ладно, но тогда следует вспомнить, что он сказал и ещё кое-что. Он говорил, что основал две Академии на разных концах Галактики. Ну, молодой человек, а к этому как относиться — тоже шутка, вранье? Калган-то уж никак не на противоположном конце Галактики.

Антор был раздражён.

— Это — второстепенный момент. И это запросто могло быть сказано и выдумано для того, чтобы их лучше обезопасить. И потом, сами подумайте: какая могла быть реальная польза от того, что Хозяева, Властители Умов, были бы помещены на другом конце Галактики? Какова их функция? Служить делу выполнения Плана. Кто является основным двигающим моментом в деле выполнения Плана? Мы, Первая Академия. Откуда же им удобнее понаблюдать за нами в таком случае, чтобы наши действия служили их целям? С другого конца Галактики? Смешно! На самом деле — они всего-навсего в пятидесяти парсеках от нас, что гораздо удобнее и разумнее.

— Мне нравится этот довод, — вставил Дарелл. — Он не лишен смысла. Погодите… Похоже, Мунн пришёл в себя. Думаю, его можно развязать. Он уже не опасен.

Антор явно был против, но Хомир отчаянно кивал головой. Пять секунд спустя он принялся столь же отчаянно и яростно растирать затекшие кисти рук.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Дарелл.

— Отвратительно, — ответил Мунн. — Но это не важно. Мне хотелось бы кое о чём спросить нашего молодого всезнайку. Я слышал почти всё, что он сказал, и не дурно было бы услышать, что он думает о том, как же нам быть дальше.

Наступила напряженная пауза.

Мунн едко ухмыльнулся:

— Ну, ладно, давайте представим, что Калган — действительно Вторая Академия. И кто же на Калгане на самом деле они? Как вы собираетесь их искать? Как их опознаешь? Как и что можно с ними сделать, даже если вы их найдете?

— А вот на этот вопрос легко ответить мне, — сказал Дарелл. — Рассказать вам, чем мы с Семиком занимались последние полгода? Тем самым я сумею убить двух зайцев, то есть отвечу, Антор, на ваш вопрос: почему я всё это время не мог улететь с Терминуса.

— Во-первых, — продолжал он, — я работал над энцефалографическими исследованиями, преследуя цели гораздо большие, чем кто-либо из вас может подозревать. Выявление типа разума, характерного для людей из Второй Академии, — дело гораздо более тонкое, нежели обнаружение Плато обработанности, и этим напрямую я не занимался. Но подошёл к этому вплотную. Вплотную, уверяю вас.

Знает ли кто-нибудь из вас, какова сама природа управления чужими эмоциями? Со времен Мула эта тема пользовалась колоссальной популярностью у писателей — фантастов И были сочинены целые горы макулатуры, которая, однако, живо обсуждалась, были длинные передачи по телевидению и тому подобное. Большей частью на это явление смотрели, как на нечто таинственное, непостижимое. Но это не так. Каждый знает, что человеческий мозг является источником мириадов крошечных электромагнитных полей. Всякая возникающая эмоция так или иначе влияет на состояние этих полей, и это тоже должно быть каждому понятно.

Значит, в принципе, есть возможность создать мозг, который мог бы улавливать эти изменения в состоянии полей, фиксировать их и даже входить с ним в резонанс. То есть должен существовать некий специфический участок в головном мозге, который способен воздействовать на любое выявленное им состояние электрического поля. Каким именно образом это происходит, я не представляю, но дело не в этом. Если бы я, например, был слепым, ничто не помешало бы мне теоретически узнать о том, каково значение фотонов и квантов энергии, и мне было бы понятно, что захват фотонов этой энергии может вызвать химические изменения в некотором органе человеческого организма, который способен эти изменения уловить. Но, конечно, от этого я не стал бы способен различать цвета.

Вам всё ясно?

Антор кивнул твёрдо, остальные — менее уверенно.

— Так вот, подобный гипотетический Резонирующий Орган мозга, будучи настроенным на поля, испускаемые мозгом других людей, может осуществлять то, что мы называем «чтением эмоций» или «чтением умов», но в действительности дело обстоит гораздо сложнее. Исходя из этого легко предположить, что может существовать и сходный орган, способный воздействовать на другой мозг. Этот орган способен сориентироваться своим более сильным полем на более слабое поле другого мозга — почти так же как сильный магнит ориентирует атомные диполи куска стали и оставляет их после этого намагниченными.

Я решил математическую задачу принципа действия Второй Академии в том смысле, что вывел функцию, с помощью которой можно прогнозировать необходимую комбинацию нейронных цепочек, нужную для формирования такого органа, какой я вам только что описал. Но к сожалению, функция эта слишком сложна, чтобы её можно было построить и решить с помощью любого из имеющихся в распоряжении на сегодня математических методов. И это очень плохо, поскольку это означает, что на основании изучения энцефалограмм я никогда не сумею выявить человека из Второй Академии.

Но мне удалось сделать нечто другое. С помощью Семика я сумел создать устройство, которое назвал «Менторезонатором». Возможности современной науки позволяют создать источник энергии, который способен имитировать тип электромагнитного поля, подобный тому, что фиксируется на электроэнцефалограммах. Более того, можно устроить так, что поле будет иметь некий сдвиг, создавая в сознании предполагаемого представителя Второй Академии нечто вроде «шума» или «резонанса», что поможет защитить, закрыть для доступа сознание других людей, с которыми такой человек может быть в контакте.

Вам всё ясно?

Семик довольно прищелкнул языком. Работал-то он вслепую, но догадывался и вот теперь понял, что догадки его были верны. Он был доволен собой — есть ещё порох в пороховницах!