Праксис

Флетчер неожиданно нахмурился.

— Надеюсь, вы понимаете, милорд, что офицеру в вашем положении требуется полный комплект слуг. Офицерам на моем корабле следует заботиться о поддержании своего достоинства.

Мартинес удивленно моргнул.

— Да, милорд.

Флетчер повернулся и двинулся по коридору, умудряясь сочетать величественность с легкостью движений. Чандра последовала за ним.

Положение. Достоинство. Мартинес вздохнул.

— Капитан Мартинес, ещё один момент… — Флетчер обернулся. — Не забудьте, что у нас офицеры являются к обеду в полной парадной форме.

— Есть, милорд.

Мартинес совсем погрустнел. Чандра иронически усмехнулась через плечо.

Оставшись один у себя в каюте, вдвое большей, чем командирские апартаменты на «Короне», и аляповато расписанной пухлыми терранскими детишками, почему-то крылатыми и с древними луками и стрелами в руках, Мартинес вспомнил, что его ожидают письма родных, и с вздохом облегчения включил дисплей.

Несколько сообщений были от Терзы, последнее четырехдневной давности. Жизнь на «Энсенаде», мчавшейся на всех парах к Ларедо, была достаточно беззаботна, но скучновата. Два часа двойной перегрузки в день не вызывали особых проблем. Терза в основном проводила время за чтением и игрой на арфе.

Мартинес то и дело останавливал запись, любуясь лицом жены. Особенно ему нравился первый миг, когда она искала взглядом камеру и слегка запиналась, начиная говорить. Супруги не так уж много времени успели пробыть вместе, а общаться непринужденно на расстоянии световых дней было совсем уж непривычно.

Он включил последнее письмо. Терза сидела на диванчике в муаровой блузке с высоким воротником, длинные волосы зачесаны за ухо. На щеках играл легкий румянец, и Мартинес невольно представил, как на тонкой шее бьется жилка.

— Ты знаешь, я была права тогда насчет предчувствия, — говорила Терза. — Я беременна уже дней двадцать или больше, просто не торопилась сообщать, мало ли что может случиться от перегрузок. Теперь я уверена, что обратной дороги нет. — Ее губы слегка изогнулись в улыбке. — Я так рада… Надеюсь, ты тоже. — Она прикоснулась изящной рукой к животу. — Пожалуйста, оставайся целым и невредимым — ради меня… и его.

Мигнул оранжевый значок — конец сообщения. Мартинес перевел дух, потом пустил сообщение сначала, чувствуя, как колотится сердце.

Он будет отцом. Новость настолько потрясла его, что Перри пришлось трижды стучать в дверь, прежде чем капитан отреагировал. Слуга появился в парадной форме и белых перчатках, с кофейником на подносе.

Мартинес удивленно смерил его взглядом.

— Ты что вырядился как на парад?

Перри поставил поднос на стол и стал наливать кофе в чашку.

— Здешние слуги сказали, милорд, что здесь все ходят в парадной форме.

— Понятно.

Забрав пустой кофейник и поднос, Перри продолжал:

— Простите, что задержал кофе, милорд. Должен вас предупредить, что с готовкой предстоят трудности.

Мартинес был настолько поглощен своими мыслями, что даже не заметил опоздания.

— Да? — удивился он. — А в чем дело?

— Вас поселили в каюте первого лейтенанта, милорд, — скорбно произнес Перри. — В апартаментах командующего эскадрой камбуз имеется, и у капитана корабля тоже, а для лейтенантов готовят в кухне при кают-компании. Ну и, конечно, у срочнослужащих есть свой камбуз… А у первого лейтенанта отдельной кухни нет.

— Ясно, — мрачно кивнул Мартинес.

Старший лейтенант Казакова, разумеется, питалась вместе с остальными лейтенантами, и офицеру по тактике, обычно также лейтенанту, полагалось то же самое. Где же готовить пишу капитану, если он тактический офицер и Флетчер или леди Чен не пригласят его к себе за стол?

— Как же ты выкрутился? — Мартинес кивнул на кофе.

— Стюард кают-компании любезно согласился пустить меня, — лицо Перри потемнело, — после того, как капитанский кок отказал.

— Что ж, он имел право, — усмехнулся Мартинес, представляя, как будет весь поход питаться консервами и концентратами. — Поговори с поваром леди Чен, а потом ещё раз со стюардом из кают-компании что-нибудь придумаете.

— Есть, милорд.

А если все-таки не получится, — продолжал Мартинес, — то всегда остается старый добрый «Нарцисс».

— Конечно, милорд, — обрадовался Перри.

— Сегодня я буду ужинать у леди командующей, так что срочности особой нет.

Перри ушел, а Мартинес снова повернулся к дисплею, на котором застыло лицо Терзы — полуоткрытые губы, легкая улыбка, тонкие пальцы касаются живота, словно пытаясь защитить того, кто внутри.

«Ребенок…» Душа пела от незнакомого ощущения, и Мартинес с безмерным удивлением понял, что оно имеет название. «Блаженство».

— У нас не подпольная группа, — яростно прошипела Сула, обращаясь к Октавиусу Хонгу, — а отряд бойскаутов, и затеяно все это теми, кто путает флот с яхт-клубом. Каждая собака в округе знает, что нашу квартиру сняли для офицеров флота. Когда придут наксиды, они будут у нас через три минуты!

Командир нервно оглянулся.

— Спокойно, четыре-девять-один, — чуть слышно пробормотал он.

Они встретились за столиком в уличном кафе после того, как Сула прилепила полоску клейкой ленты к фонарному столбу на углу Старой площади в Нижнем городе — знак экстренной необходимости. Стояло раннее лето, воздух был напоен ароматом цветов. Хонг повесил пиджак на спинку стула и закатал рукава рубашки, принимаясь за слоеное пирожное. На его красивом мужественном лице застыло выражение спокойной уверенности.

Он соблюдал все правила конспирации, обращаясь к Суле по кодовому имени, хотя хорошо знал настоящее. Она, со своей стороны, должна была знать лишь его подпольную кличку, совпадавшую с названием группы — Бланш. Новые кодовые имена ввели лишь в самом конце подготовки, что служило ещё одним красноречивым свидетельством любительского подхода.

— Вы размещаетесь в терранском квартале, — продолжал лорд Октавиус. — Будь рядом наксиды, другое дело, но у ваших соседей нет причин вас выдавать.

— А деньги, а желание выслужиться? — фыркнула Сула, добавляя в чай ещё меда. — Что, если наксиды предложат награду за наши головы?

«Смешно, просто смешно!»

Хонг сурово взглянул на нее.

— Лояльные граждане… — начал он напыщенно.

— Короче, мне нужны запасные документы на всех членов моей команды, — оборвала его Сула. — Советую и всем остальным об этом позаботиться.

Она облизала ложечку, наслаждаясь ароматом свежего цветочного меда.

На лице Хонга отразилось сомнение — наверное, в первый раз за все время их знакомства.

— Я не уверен, что наш бюджет позволяет…

— Черт побери, Бланш, мы защищаем сторону, которая чеканит деньги!

Он вновь решительно нахмурился.

— Хорошо, я подам прошение руководству.

— Спасибо, я справлюсь сама, — скривилась Сула.

У нее на руках оставалось предписание губернатора, которое обязывало все учреждения «оказывать подателю сего содействие во всех вопросах, связанных с информацией». Столь расплывчатая формулировка позволяла сделать многое. Нащелкав фотографий, Сула отправилась в Управление государственной регистрации и там, тряхнув губернаторской индульгенцией, получила от самой леди Аркат, руководившей департаментом, доступ к компьютеру и термопринтеру. Не забыв сразу записать пароли на свой нарукавный дисплей, она принялась за работу. К концу дня каждый из членов команды 491 имел по четыре подлинных паспорта на разные имена — солидные пластиковые карточки с государственной печатью и встроенным электронным кодом.

Поработав вволю с правительственными файлами и уничтожив затем, как положено, бумажную распечатку со списком паролей, Сула усмехнулась, напомнив себе, что столь серьезные полномочия даны ей лишь для добрых дел. На следующий день она повторила эту шутку в разговоре с Хонгом, однако натолкнулась на резкую отповедь. Нахмурившись, тот произнес:

— Вам следует помнить, четыре-девять-один, что в военной организации шутить в беседе с начальником дозволено только ему.