Праксис

Гарет остановился в дверях, любуясь этой картиной.

— О чем ты думаешь? — наконец нарушил он молчание.

Терза счастливо вздохнула.

— О нашем ребенке.

Мартинес подошел с колотящимся сердцем и присел на кровать, взяв жену за руку.

— Но… ты ведь не можешь пока знать, что беременна, правда?

— Конечно не могу, то есть я даже уверена, что пока ещё нет. — Терза придвинулась и положила голову ему на колени. — Но мне почему-то кажется, что до твоего отъезда все получится. У меня предчувствие.

Мартинес ласково перебирал ее густые черные волосы.

— Осталось четыре дня, — сказал он.

Терза вздохнула.

— Ты так добр ко мне…

Он удивленно взглянул на нее.

— Почему ты так говоришь?

— Наш брак состоялся не по твоей инициативе, ты мог бы возненавидеть меня, выместить на мне свою злость… — Терза прикоснулась губами к его руке. — А ты стараешься сделать меня счастливой.

«А счастлива ли ты?» Мартинес не решился задать этот вопрос вслух. В комнате присутствовал дух правды, не стоило лишний раз испытывать судьбу.

— Мне и в голову не могло прийти обидеть тебя, — ласково произнес он.

Терза снова поцеловала его руку.

— Четыре дня, — вздохнула она. — Целых четыре дня.

— Да. — Он погладил ее по щеке, ощущая тепло нежной кожи. — Я счастливый человек.

«Самый счастливый в империи». Ему вспомнились давние разговоры с Сулой. Интересно, можно ли сказать так теперь?

Через день после того, как парламент покинул Заншаа, новый военный губернатор командующий флотом Пан-Ко ввел чрезвычайное положение и распорядился в течение двадцати девяти дней полностью эвакуировать кольцо. Почти восьмидесяти миллионам его обитателей предстояло спуститься на поверхность планеты, что представляло сложную техническую и гуманитарную проблему.

Могло быть и хуже, думала Сула. Правительство всегда опасалось заселять внутренние области кольца, с его стратегическими сооружениями и запасами антиматерии, социально нестабильными элементами, поэтому уровень цен на квартиры искусственно завышался и население оставалось немногочисленным. Позволить себе жить на кольце могли лишь состоятельные граждане империи. Большая часть его полезного объема фактически пустовала. Теперь состоятельность этих граждан оказалась под угрозой: спустившись вниз на планету с мешком пожитков и нуждаясь в пище и крове над головой, они вскоре могли пополнить ряды бедняков.

Блестящие умы Управления логистики день и ночь трудились над проблемой.

— Спускать почти по три миллиона в день! — Непосредственный начальник Сулы, пожилой лайон, нервно бегал по своему кабинету.

— Да что тут думать, сбросить их с кольца и пускай летят сами, — хмыкнула Сула.

Лайон в ярости взглянул на нее.

— Я жду от вас полезных предложений, а не идиотских шуток!

В конечном счете было решено воспользоваться огромными грузовыми контейнерами, которые пустовали после эвакуации военного оборудования и припасов. Путешествовать в таких условиях не слишком приятно, но пассажирам было не до комфорта.

Проблема устройства такого количества беженцев на планете, хоть восемьдесят миллионов и были каплей в море — на поверхности Заншаа проживало три миллиарда, — также требовала немедленного решения. Сула энергично взялась за работу. Принятие ее плана по эвакуации правительства и демонтажа кольца вдохновляло, несмотря на то, что ни медали, ни даже благодарности она так и не дождалась. Интересно, получил ли свою порцию лавров капитан Мартинес? Едва ли.

В эти дни Сула мало думала о своем бывшем любовнике. Дни, наполненные страхом, отчаянием и мыслями о самоубийстве, давно миновали. В конце концов, ничего страшного не случилось. Мужчина, которого Сула ненавидела, женился на мало знакомой ей женщине. Ее собственное положение — звание, награды и карьера — нисколько не изменилось.

Такие логические доводы, повторяемые раз за разом, постепенно возымели действие, и лишь одинокими ночами, ворочаясь без сна на огромной старинной кровати, Сула чувствовала, как в душе оживает былая ярость, смешанная с отчаянием.

Срочная работа была очень кстати. Сула радовала своих шефов, работая иногда сутки напролет. Узнав из новостей, что флот набирает добровольцев, готовых жертвовать жизнью ради Праксиса, она обрадовалась ещё больше. По-видимому, Совет правления согласился наконец с тем, что надо собрать ополчение для обороны города. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

На нынешнем месте работы ее перспективы выглядели весьма тусклыми. Управление логистики предполагалось эвакуировать с планеты сразу по окончании работ. Суле предстояло провести войну, перебрасывая туда-сюда припасы и снаряжение, предоставив другим добывать победу в бою. Работа не пыльная, однако дальнейшим продвижением по службе тут и не пахло. Чтобы заслужить его, требовалось драться с наксидами, иного пути не было. Что до опасности смерти, то она никогда всерьез Сулу не страшила — просто-напросто из-за отсутствия серьезных логических аргументов, оправдывающих необходимость сохранения собственной жизни. А также любой чужой. Тем более что с тех пор, как Сула узнала о помолвке Мартинеса, ей постоянно хотелось кого-нибудь убить.

Она подала заявление сразу, не раздумывая, и прошла собеседование с даймонгским капитан-лейтенантом. Ряд заданных вопросов касался владения оружием и взрывчаткой, из чего Сула сделала вывод, что ее предположения верны. Однако, поскольку ответы в основном состояли из «нет» и «не приходилось», перспективы быть принятой оставались весьма туманными, и она продолжала день заднем заниматься организацией питания, устройства на работу и проживания перемещаемых обитателей кольца.

Собственно питание проблемой не было — планета, в полном соответствии с принципами Праксиса, полностью обеспечивала себя продовольствием. Правда, лишь в основном. В тропических районах в почве не хватало некоторых важных компонентов, и такие продукты, как кофе и какао, приходилось завозить. Касалось это также и табака. Сама Сула, как и большинство жителей планеты, терпеть его не могла, однако существовало и убежденное меньшинство, включавшее даже некоторых торминелов и даймонгов, которому табак требовался. Поскольку медицина давно уже научилась решать проблемы, связанные с его употреблением, шаа не стали вводить никаких запретов, так же как в отношении алкоголя, бетеля и гашиша, ограничившись строгой регуляцией и налогообложением, чтобы бессмысленная с их точки зрения привычка хотя бы приносила доход государству.

Осененная внезапной идеей, Сула принялась лихорадочно изучать динамику цен на тропические товары и затем, в обеденный перерыв, отправилась в свой банк. Преемник Векмана направил ее в товарный отдел. Никто пока не догадывался, что кольцо будет разрушено, и цены хоть и поднялись, но совсем немного. Удивляясь собственной смелости, она разом вложила половину своего состояния в товары, которые можно было ещё раздобыть на кольце, а вернувшись в Управление, договорилась, чтобы их доставили с орбиты в первую очередь и поместили на склад в Нижнем городе. Отдав необходимые распоряжения, она самодовольно откинулась на спинку кресла. Сула впервые чувствовала себя пэром.

В тот же день она получила повестку из таинственной службы, набиравшей добровольцев. Следовало прибыть через два дня на виллу Фоска недалеко от Эдернея в двух часах езды от столицы.

В последний день Сула отправилась в Верхний город, в галерею Ла-Гаа и Спейси. Чайник жу-яо стоял на своем месте и все ещё продавался. Покупателя, предложившего хотя бы минимальную назначенную цену в двадцать тысяч, пока не нашлось.

— Я дам четырнадцать, — решительно сказала Сула любезной молодой терранке, — но уезжаю сегодня и хочу забрать его с собой.

Удивление служащей было вполне искренним, или она обладала недюжинными актерскими способностями.

— Но, миледи, эта вещь стоит…

— Четырнадцать, и сегодня, — твердо повторила Сула. — Завтра уже меньше.