Дикари Ойкумены.Трилогия

– Хватит! Переходите к главной теме.

– Так точно! Есть перейти к главной теме!

Марк с трудом сдерживал возбуждение. Он и представить не мог, что попадет в такую выигрышную ситуацию: беседовать с соотечественником при свидетелях, по громкой связи, и не бояться, что окружающие поймут содержание беседы. Если астлане и выучили сотню слов на унилингве, то помпилианского они не знали от слова «совсем».

– Опцион Змей!

– Я!

– Примите вводную…

– Что вы ему сказали? – Тизитль толкнул Марка в бок.

– …я установил связь со своими рабами. Сообщение передано. Вся информация о безопасных нормах поведения на орбите Астлантиды и в отношении туземцев. Змей, в зонде больше нет нужды! И еще…

– С какими рабами? – возмутился коротышка. – Какой зонд?!

И могучим эхом откликнулся Змей:

– Что? Не понял вас, командир! На каком языке вы говорите?

Холодный пот прошиб Марка. Закружилась голова, намекая о блаженстве обморока. В единственном глазу потемнело, словно и его закрыли черной повязкой. Проклятье! «Вы не различаете языков, командир, – сказала Ливия Метелла, призрак трехдневной давности. – Вы машинально переключаетесь на тот, на котором к вам обратились. И даже не отдаёте себе в этом отчёта.»

– Рабы, – настаивал Тизитль. – Это вы о нас, что ли?

– Да. Фигура речи…

– Вы сукин сын, друг мой. Вы – наглый фанфарон. Однажды я поучу вас хорошим манерам. Что вы имели в виду под информацией о безопасных нормах поведения?

– Ваш ультиматум.

– Еще одна фигура речи?

– Хотите, чтобы я вывалил вашу идиотскую бомбу на голову Змею без моральной подготовки? Я захожу издалека. Безопасные нормы поведения в отношении туземцев. Безопасность на орбите. Это значит: запрет на взлет. Запрет на ведение огня. Запрет на агрессию, если угодно!

Коротышка сдался, вытер платком лицо:

– Продолжайте. И не слишком вертите хвостом.

– Командир?

– Они выдвинули ультиматум, Змей…

Если раньше Марк ходил по канату, то сейчас он шел по шелковой нити: тончайшей, готовой в любой момент оборваться. Допустим, подумал он, я переключаюсь с языка на язык не всякий раз, когда Тизитль вмешивается в переговоры. Хорошо, если так. Но все равно существует реальная опасность брякнуть чтонибудь, понятное не тому адресату.

– Ультиматум?

– Ты должен покинуть бот! – заорал Марк, отчаянно радуясь, что Змей его понял. Надо было спешить, пока язык вертелся в нужную сторону. – Иначе они сбросят бомбу! Змей, зонд больше не нужен! Я связался с рабами, я сообщил все, о чем мы договаривались…

– К бесу зонд, командир! Наши здесь! Наши на орбите!

– Наши?

– Спасэскадра! Крейсер «Бешеный»…

– Вы предъявили ультиматум? – рявкнул Тизитль.

– Крейсер?

– Что за крейсер? Вы издеваетесь надо мной, Марчкх?!

– Я сказал про бомбу, – Марк торопился, выкручиваясь наобум. Наши на орбите, стучало в мозгу. Тизитль не должен ничего заподозрить. – Что вы подготовили «летающую крепость». Ну, крейсербомбардировщик. Что вы сбросите бомбу, если он не выйдет…

– Почему крейсер? Что за бред?

– Потому что бомба! Если бомба способна уничтожить десантный бот, её должен нести борт соответствующего масштаба. Крейсерский тип, не меньше…

– Ерунда какаято…

– Хорошо, оставим крейсер в покое. Я могу продолжать?

– Заканчивайте. И побыстрее! Если Змей чегото не раскумекал, ему хуже.

– Командир! Никуда не улетайте!

– Что?

– Оставайтесь у бота! Любой ценой!

– Вас понял, опцион Змей!

– Ведьма с вами?

– Да!

– Все! – Тизитль решительно дернул Марка за рукав. – Уходим!

Им в спину неслось, заглушая рев ожившего тягача:

– Любой ценой, командир! Оставайтесь у бота…

V

Гордость и злость – гремучая смесь. А если добавить к ним колоссальную ответственность, давящую на плечи хуже четырёх «g» при форсажной перегрузке, когда компенсаторы инерции не в силах до конца погасить чудовищное ускорение корабля…

Компенсаторы инерции в мозгу легата Ульпия третьи сутки работали в режиме форсажа – и дымились, грозя отказать. Самое идиотское задание за всю его военную карьеру. Самое серьезное задание. Самое… Отправить курьером в тартарары, за край Ойкумены, целого легата! И не просто легата, а легата службы внешней разведки! Да, ему всё объяснили. У вас высшая степень допуска, легат. Вы в курсе ситуации. У вас безупречный послужной список. Боевой опыт, должность и звание, личные качества… Это высочайшая степень доверия! Миссия секретная, сверхсрочная, вы получите в распоряжение быстрейший корабль сектора. Пойдёте по кратчайшей расчётной цепочке. Кроме того, вы лично знакомы с военным трибуном Крассом, а значит, лучше других сумеете донести до него всю важность…

Подсластили пилюлю, как могли.

Консуляртрибун Рутилий не соврал Ульпию ни единым словом. А ведь мог бы просто приказать, и Ульпий бы ответил: «Есть!». Щёлкнул бы каблуками и отправился выполнять. Рутилий хотел, чтобы он осознал, проникся, заставил экипаж «Акселерандо» выжать из жестянки последнее масло. Масла в «Акселерандо», трансерактуарии спецназначения, хватало с избытком, в чём Ульпий вскоре получил возможность убедиться.

Легат проникся до печенок.

Когда он узнал, какой груз ему придётся сопровождать в комплекте с бесценной информацией – едва не нарушил субординацию впервые за двадцать один год беспорочной службы. Чудом сдержался, не высказал консуляртрибуну Рутилию всё, что думает о нём, о его приказе, о грузе и об унизительном задании! Он даже не послал Рутилия по адресу, хорошо известному всей Ойкумене, хотя праведный гнев бурлил у Ульпия в глотке, грозясь прорваться наружу потоком наичернейшей брани. Героическим усилием легат обуздал порыв ярости, а консуляртрибун еще раз убедился, что не ошибся в выборе.

– Я понимаю ваши чувства, легат. Я уважаю их. Считайте, что везете важное оборудование. Ретрансляторы связи; индикаторы жизнедеятельности. В принципе, так оно и есть. Вам все ясно?

– Так точно!

– Выполнять!

Ретрансляторы связи – двое из трех рабов унтерцентуриона Кнута, бормочущих, как в трансе: «Не стрелять на орбите! Не клеймить туземцев!» Если от унтерцентуриона поступят новые сообщения, ретрансляторы должны быть под рукой у военного трибуна Красса, командующего оперативной эскадрой. Четыре индикатора жизнедеятельности – две пары рабов: опциона Змея и обердекуриона Ведьмы. По прибытии в систему, в непосредственной близости от хозяев, по их поведению будет ясно, живы ли Змей и Ведьма. Если рабы освободятся, значит, хозяева погибли. Если же рабы останутся под клеймом – это возможность дополнительного канала связи, пускай и односторонней…

Умом Ульпий всё прекрасно понимал. Особая миссия. Наглядная демонстрация её весомости: легат службы внешней разведки мчится через всю Ойкумену. Легат в качестве курьера? Это он переживёт. Но легат в качестве сервусэкспедитора? Захудалый рабовоз? Задание для интенданта, тыловой крысы в звании опциона?! Смириться с унижением было труднее. Впрочем, скрепя сердце и поскрипев зубами, Ульпий проглотил бы и это. Начальству виднее, а приказы не обсуждаются.

Точка.

– …Не использовать прикомандированных рабов (Великий Космос! Рутилий так и сказал: «Прикомандированных»! ) по прямому назначению. Держать под постоянным наблюдением. Следить за их здоровьем, как за своим собственным. Нет, лучше, чем за собственным! Пылинки сдувать! Головой за них отвечаете!

Ульпий был готов ответить головой за ценное оборудование. Но за рабов?! Он видел, что Рутилию тоже неприятен их разговор. Все существо урожденных помпилианцев сопротивлялось столь оригинальному приказу. Но консуляртрибун не мог не приказать, а Ульпий не мог отказать Рутилию в повиновении. Он вспомнил, как выступил на злополучном совещании по поводу пропажи «Иглы»: «Считаю, что лучше послать вторую «Иглу». Разведчик доберется до системы быстрее…» Выходит, сам напросился. Хотел быстрее? Лети и не жалуйся!