Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! (СИ)

– Вот так-то, курсант. Желаете что-нибудь добавить?

– Нет, ив-сун, – покачал головой Голицын. – Разве что только… Я… Я понимаю, что виноват, ив-сун, – быстро заговорил он. – И готов понести заслуженное наказание. Только одна просьба, ив-сун. Что бы вы ни решили: позвольте мне встретиться с Эммой… То есть с курсантом Маклеуд. Или хотя бы передайте ей от меня это, – Иван указал рукой на серебристые гвоздики сережек. – И еще одно… Спасибо вам за помощь. Там, в городе.

– Не за что, – отмахнулся нард-кор Нивг. – Хорош бы я был, если бы безропотно отдал своего курсанта в руки Патруля. А что касается этого, – альгерд пододвинул ладонью сережки Ивану, – сами и передадите. Когда, вы сказали, у нее день рождения? Послезавтра? Успеете – раньше, чем через три дня слушание вашего дела все равно не состоится.

– Слушание дела?

– Трибуналом Школы. Он и определит наказание. Надеюсь, после заседания еще увидеть вас на своих уроках, Голицын.

– Ив-сун?

– Если Трибунал согласится оставить вас в Школе, курсант. Хотя, честно говоря, шансов у нас с вами на это не так чтобы много…

9

Нард Орн неторопливо поднялся со своего места и, глядя куда-то сквозь Ивана, принялся читать, вроде и без шпаргалки, но словно по-писанному – не наизусть же:

– Чрезвычайный дисциплинарный Трибунал Школы в составе: председательствующий – нард Орн, ив-марол военно-космических сил, Начальник Школы, члены суда – нард Ваш, аш-сун военно-космических сил, нард-кор Лавг, ив-сун военно-космических сил, с участием: докладчик-обвинитель – нард Ктур, од-марол военно-космических сил, оппонент докладчика – нард-кор Нивг, ив-сун военно-космических сил, палач, – (палач!) – анш Жиы, ив-марол военно-космических сил, рассмотрев в рабочем заседании дисциплинарное дело курсанта второго курса Голицына Ивана, постановил… – альгерд выдержал короткую паузу и тут же продолжил: – Признать нарушение дисциплины, допущенное курсантом второго курса Голицыным Иваном, выразившееся в самовольном оставлении в учебный период территории Школы, а также злостном несоблюдении правил ношения индивидуального браслета, подпадающим под раздел второй статьи сто тридцать седьмой Общего Дисциплинарного Кодекса, на основании чего… ИСКЛЮЧИТЬ Голицына Ивана из числа курсантов Школы.

В глазах у Ивана потемнело: он до последнего момента надеялся, что приговор Трибунала Школы не будет таким суровым. Нет, конечно, если прислушаться ко всему, что говорил докладчик-обвинитель нард Ктур, Голицына следовало не то что из Школы выгнать взашей – расстрелять на месте. Од-марол, сам-то преподающий в Школе лишь с этого сентября, припомнил Ивану и прошлогодний конфликт между национальными делегациями с его непосредственным участием (но все же в конце концов закончилось хорошо – и даже наоборот, послужило толчком для введения в программу криска!), и такой же давности невыполнение учебного приказа на занятии по пилотажу у нарда Орна (за что Голицын и так уже сполна поплатился лишением призовых баллов), и даже повторное невыполнение приказа во время сдачи летней сессии (ну, тут уж, пожалуй, и вовсе перебор – если бы тогда Иван сделал так, как требовало от него составленное шпионом Ранолы нардом Шиддом полетное задание, не видать Альгеру итоговой победы, как своих ушей!). Что же касается последнего проступка, то тут уж нард Ктур и вовсе не жалел черных красок. Слова «дезертирство», «саботаж» и «преступное разгильдяйство» были в его пламенной речи, пожалуй, еще самыми мягкими.

Оставалось только гадать, когда и чем Иван успел так сильно насолить новому школьному лингвисту?

Но затем настала очередь нард-кора Нивга, назначенного оппонентом докладчика, и картина сразу же резко поменялась. Нарушение из едва ли не измены Родине превратилось пусть в грубую, но всего лишь халатность, а сам Голицын из закоренелого негодяя, недостойного и на пушечный выстрел подойти к военно-космическим силам, – в пусть не слишком умного, но, в общем, честного парня. Обратившись вслед за обвинителем к бурным событиям прошлого года, нард-кор Нивг напомнил Трибуналу, что это именно Иван – при помощи товарищей, конечно, – сумел, рискуя жизнью, известить военно-космические силы о коварных замыслах Ранолы по строительству на Луне опорной базы, чем, безусловно, оказал Альгеру неоценимую услугу. Не остались забыты и успехи Голицына в учебе и даже игра за сборную Школы в криск.

Дополнительные гирьки на чашу весов защиты положили поручительства, данные за Ивана Сварамом Сингхом, Чаном Бяо, Чжу Пэном, Збигневом Мазовецки и Эммой Маклеуд. Разумеется, к ним готовы были присоединиться и Глеб с Пашкой и даже Сергей Владимирович Боголюбов – но их, как членов одной с Голицыном национальной делегации, Трибунал в процесс не допустил. Когда же выяснилось, что, согласно правилам, поручителей должно быть как минимум шестеро, свой голос за Ивана добавил лично нард-кор Нивг.

Не удивительно, что с такой авторитетной поддержкой Голицын почувствовал себя куда увереннее и, надо признать, даже немного расслабился. И тут…

– …исключить Голицына Ивана из числа курсантов Школы!

Хорошенькое дело!

Сзади кто-то негромко вскрикнул. Зрители на заседания Трибунала не допускались, но, как полноправные участники процесса, в зале присутствовали все пятеро второкурсников-поручителей. Иван хотел было обернуться, но тело не слушалось, словно парализованное.

ИСКЛЮЧИТЬ!

– Тишина в заседании! – рявкнул со своего места анш Жиы, в обязанности которого входило поддержание порядка в зале.

ИСКЛЮЧИТЬ!

Все. Шутки закончились. Это конец. Приговор Трибунала, как известно, окончательный и никакому обжалованию не подлежит.

ИСКЛЮЧИТЬ!!!

Ну что же, осталось собрать вещи и ждать попутного корабля. Да и что там собирать-то?! Большинство из его личных вещей принадлежит Школе, так что можно хоть сейчас на космодром – прямо из зала. Хотя нет, прямо не получится – форменный комбинезон тоже придется сдать. Кстати, у него же вообще нет с собой земной одежды! Интересно, в чем же его отправят домой? Ведь не голым же?! Хотя с них станется…

Сквозь застилающую взор пелену Иван с трудом видел возвышающуюся прямо перед ним величественную фигуру нарда Орна. ИСКЛЮЧИТЬ! Сколько времени прошло с момента, как прозвучало это роковое слово? Начальник Школы продолжал стоять. Да ладно уж, все ясно, присаживайся уже, что ли! Нет, стоит. И даже вроде говорит там еще что-то. Что? ЧТО?!

– …учитывая личное поручительство, данное нард-кором Нивгом, ив-суном военно-космических сил, а также курсантами второго курса Маклеуд Эммой, Мазовецки Збигневом, Сингхом Сварамом, Пэном Чжу и Бяо Чаном, а также принимая во внимание особые заслуги обвиняемого перед Альгером, назначить отсрочку исполнения приговора до конца учебного года с разжалованием на одну ступень. В качестве дополнительной меры дисциплинарного воздействия применить домашний арест сроком на тридцать шесть суток. Настоящий приговор является окончательным, обжалованию и опротестованию не подлежит. Заседание Трибунала закрыто!

Члены суда степенно покинули зал, а Иван все еще продолжал стоять, силясь осмыслить происшедшее.

– Ну, поздравляю, злостный нарушитель! – подлетевший сзади Збигнев Мазовецки звонко хлопнул его по плечу. – Признаться, когда Орн сказал «Исключить!», я подумал: ну, все!

– Погоди, я не понял… – слегка отстранился Голицын. – Что значит – отсрочка исполнения? Они что, выгоняют меня не сейчас, а в конце года? Какой в этом смысл?

– Да нет же! – вмешался подоспевший Чан Бяо. – Это что-то вроде испытательного срока! Если до конца года у тебя не будет новых нарушений – наказание снимается – и все!

– То есть… То есть меня пока не исключили?

– Исключили – но условно.

– Условно… – с расстановкой, смакуя каждую букву, повторил Голицын. – Условно…

Он медленно оглянулся и тут же встретился взглядом с Эммой. Маклеуд стояла в паре шагов, словно не решаясь приблизиться. В глазах у девушки блестела вода.