Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)

  - Спасибо... Я давно не был так счастлив.

  - Тебе спасибо, - тихо отозвалась я.

  Взяв за руку Эфенди, я увела его наверх; увела, как в сказках ведьмы уводили зачарованных рыцарей, не спускающих с них глаз. Оставшись вдвоем, я прошептала:

  - Хочу, чтобы мы поменялись местами...

  Эфенди взял в ладони мое лицо и долгим взглядом посмотрел в глаза, пытаясь что-то понять, а потом молча согласился.

  Оказывается, что воплощать мечты любимого ничем не хуже, чем свои собственные. Держать все в своих руках, быть ответственной за наслаждение, чувствовать свою власть над ним - это особое, ни с чем не сравнимое удовольствие.

  Утром Эфенди, не глядя в глаза, шепотом спросил:

  - Ты не жалеешь?

  Нет, все-таки мужчины иногда такие дураки.

  - Глупый, - рассмеялась я. Он тоже облегченно улыбнулся и зарылся лицом мне в волосы. Мы лежали обнявшись и, похоже, оба понимали, что лучше нам сейчас расстаться на этом эмоциональном пике, чем потом все сводить в рутину, но сил оторваться друг от друга не было.

  Когда мы все же спустились, Алекс с воспаленными глазами, но очень радостный, доложил:

  - Я смонтировал записи, леди Лин, - и показал на кристаллы. - И я выбрал свою музыку, вы ведь не против?

  - Нет, конечно, она твоя - распоряжайся. Спасибо за записи, надеюсь, вышло неплохо.

  - Волшебно! Вы дадите фору профессиональным танцовщицам, - было видно, что его восхищение искреннее.

  Танцы - это моя страсть и мое хобби, я собираю танцы разных народов, как другие собирают картины: почти все танцы родом с Земли Изначальной, с дополетной эпохи. Доставать ранее не известные записи и по ним разучивать что-то новое - это меня действительно увлекает. Если бы я не была Викен, то была бы профессиональной танцовщицей, это уж точно.

  Мы позавтракали. Эфенди был непривычно тих, а Алекс еще более непривычно оживлен и радостен.

  - Хорошо, что так вышло, теперь можно какое-то время не волноваться за него - будет жить, продав права на записи, - сказал Эфенди, когда они уже уходили.

  Он хотел добавить еще что-то, но понял, что слова не нужны. Мы поцеловались на прощание, и я закрыла дверь опустевшего дома.

  Дезерт. Знакомство

  Остались позади визиты вежливости и переговоры с отцом о досрочном прилете, и странный, оценивающий взгляд Первого Синоби - мы столкнулись с ним в домике дедушки, куда я притащила кофр с легальными инфокрисами. Остался позади веселый день, проведенный в Доме Красоты Ланы Алании. Она уговорила меня станцевать перед ученицами, и, естественно, одним танцем дело не ограничилось, и мы протанцевали до вечера, до полного изнеможения; думаю, этот день запомнится девочкам надолго. Осталось позади радостное удивление от того, что мне выделяют в ответственное пользование переоборудованную космояхту с хорошим арсеналом. Остались позади переговоры с капитаном грузовика с Эбанденс, доставившего зерно и возвращавшегося почти пустым (медикаменты занимали только одну флай-секцию из четырех), о том, что он изменит курс на более 'вратный' и высадит мою яхту в зоне Дезерт. Капитану не хотелось переживать лишнее количество переходов, но все же деньги, пусть и небольшие, и обещание защиты в случае чего сделали свое дело. Я могла бы долететь и на яхте, но в таком случае для обратной дороги с Дезерт мне потребовалась бы дозаправка топливом и лайфстафом. Может, у меня взращенная военным воспитанием паранойя, но я хочу быть уверенной, что смогу сбежать в любой момент из незнакомого места.

  И вот все позади, а передо мной огромный красный шар, без приветливых или грозных облаков, нежилой. Не хочу я туда, не хочу. Стоп. Так дело не пойдет. Я ведь имею высший уровень псимобильности - как скажу себе, так и будет, и никому не вывести меня из того состояния, в которое я себя погружу, никому, кроме меня самой. Захочу - и буду с восхищением взирать на это красное чудо природы и его мужественных обитателей. Только вот не любила я такого с собой делать без особой нужды, да и чревато это все-таки, особенно, если установка так чужда, как сейчас. Что же делать? С 'не хочу' соваться нечего. Может, пока эмоции отключить? Тоже не пряник, и больше чем часов на восемь этого делать нельзя, но все же лучше, чем предстать перед обитателями Дезерт вот такой расклеенной. Это ж те же звери, стадные хищники, худший вариант, почуют слабость и разорвут. Надо предъявить им хищника еще более страшного, чем они сами. Решено. Надеюсь, от меня не потребуется каких-то особых интеллектуальных усилий, логика никогда не была моей сильной стороной, а в агрессивно-бесчувственном состоянии вообще рискую отупеть.

  Я закрыла глаза. Техника абсолютно не сложная, для меня, по крайней мере. Я называю ее 'поставить крысодлака', производная от 'поставить зеркало'. 'Поставить зеркало' - убрать эмоции, 'поставить крысодлака' - убрать эмоции и добавить агрессии, готовности бить в любую секунду. Когда я открыла глаза снова, то уже посмотрела на планету, как крысодлаки смотрят на всех, в ком течет кровь: 'ты большой, но я тебя убью и съем'.

  Среди встречающих отца не было. Что-то царапнуло на самой грани восприятия - потом, потом, сейчас эмоций нет. Встречали меня какие-то бравые молодцы в разной форме и кислородных масках. Я сбежала по трапу и, не снижая скорости, пронеслась мимо них; все, что они успели заметить, - маленький рост, русая коса и белая кожа над маской.

  - За мной! - бросила я на ходу. Пошевелился лишь один. - Оглохли? - от этого окрика передернуло всех, они двинулись следом. Я уводила их от корабля, через секунды включится защита, я специально поставила минимум ожидания, чтобы устроить весь этот спектакль. Едва последний успел выйти за периметр, как ему вслед последовал предупредительный выстрел. Четверка встречающих с выпученными глазами - все остальное под маской - уставилась на меня; кто-то порывался что-то сказать.

  - Предупредите техников, мне не нужны несчастные случаи.

  В ответ молчание, они пока в шоке и еще ничего сказать не могут. А тот, что среагировал сразу - и не хочет, то ли не такой альфа-самец, то ли поумнее других.

  - Ну? - Молчат, я их запугала до такой степени или взбесила? Похоже, и то, и другое. Первым очнулся 'не альфа'. Точно, поумнее.

  - Лейтенант Олафсон, рад приветствовать вас на Дезерт.

  - Спасибо. Приветствия можно продолжить в атмосфере.

  Он среагировал правильно, быстро направившись к выходу. Я не отставала. Олафсон думал, что пока он дойдет и откроет ворота, я как раз подоспею, и шел очень быстро, не оглядываясь. Трое других потихоньку стали отставать. Мы подошли к воротам, Олафсон набрал код и повернулся посмотреть, где же я, и не увидел; какие-то мгновения потеряно шарил взглядом и, опустив глаза, наткнулся на меня. Его передернуло. Я смотрела на него в упор, его инстинктивной реакцией на этот взгляд было схватиться за оружие, но он сдержался. 'Не перестараться бы', - мелькнула и пропала мысль. Я уже тем же взглядом крысодлака всматривалась в подходящую троицу. Ворота наконец разошлись, и мы пошли дальше. В коридорах нам попадались люди, и я заставляла их отводить глаза. Наконец мы попали в зал с кучей народу, где я сразу же увидела отца - черное пятно на всей этой серо-зелено-синей массе. Он тоже увидел меня, мы подошли друг к другу, я церемонно поклонилась.

  - Приветствую, отец.

  - Приветствую, дочь - отозвался лорд Викен. - Пойдем, я представлю тебя.

  Опять что-то тихо царапнуло - потом, все потом. Отец прекрасно понял, что я в измененном состоянии, но не выразил своего отношения к этому.

  - Господа, моя дочь - Викен-Синоби.

  Я холодно-вежливо склонила голову, пряча взгляд под ресницами.

   - Глава государства, президент Соденберг, - указал он на крепкого мужчину лет пятидесяти, с острым пытливым взглядом. - Министр экономики Штайне. - Худой, носатый, со скользящим взглядом тоже лет пятидесяти. - Министр образования Гауфсон. - Лет сорока, явный десантник; этот смотрел на меня с каким-то чувством брезгливости. Если с другими представляемыми мы просто обменивались кивками и скользящими взглядами, то Гауфсону я решила затолкать в глотку его отношение ко мне. Я подняла взгляд и уставилась ему в глаза. Мгновенно в нашем кружке повисла напряженность. Гауфсон взгляда не отводил. Тут вмешался отец.