Сироты небесные

годно…

Тем не менее многие политологи сходились во мнении, что Земля большей частью уже де-факто представляла собой единое государство: что-то типа конфедеративной республики парламентского типа. Никто не готовил эту интеграцию специально — как, например, объединяли Европу в конце прошлого века. Так уж сложилось само собой под влиянием всяческих сильнодействующих обстоятельств.

Предложение Бэру предстать перед Генассамблеей, можно сказать, немедленно — уже было косвенным признаком того, что на самом верху понимают чрезвычайную сложность ситуации и необходимость принятия каких-то новых и кардинальных мер. Но, как любой полномочный парламент, Генассамблея была неповоротлива, легко возбудима и не слишком предсказуема…

— Можно, я лучше глазами? — голосом Бэра сказал Антон и протянул руку.

— Конечно… — Некрон подал ему папку.

Антон стремительно перелистал сшивку из двух десятков страниц, закрыл папку, подержал её двумя пальцами за уголок, словно хотел пустить по ветру, но передумал и вернул Некрону.

— Не вполне то, чего я желал бы, — сказал он, — но и не вполне то, чего я опасался. Будь у нас лет пять впереди — я был бы счастлив продвигаться такими темпами.

— И что же делать? — спросил Некрон.

— Пока не знаю… Можно, я где-нибудь сяду и кое-что набросаю на бумаге?

— Да, конечно… — Некрон повёл Антона к письменному столу.

Походка у гардемарина изменилась, стала тяжёлой и развалистой. Он медленно поводил головой из стороны в сторону, осматривая помещение.

— Это вы здесь живёте? — спросил он.

— Не совсем. Это дача моего приятеля, за городом. Тут… тихо.

— Да, очень хорошая слышимость, — похвалил Бэр. — Никаких помех… Нет, если можно, не машинку и не перо, а простой карандаш. Спасибо…

Он писал неимоверно быстро, с жарким шелестом грифеля — при этом буквы были чёткие, как в прописях. Строчки плотно заполняли один лист за другим.

— Ваши марцалы правы в своих опасениях, — говорил он одновременно с этим, и Некрон видел, что пишет он совсем иное. — Но они прошли в своих рассуждениях не до конца. Они рассматривают варианты при том условии, что правила игры неизменны. А ведь есть ещё один существенный фактор: это стабильность действующего правительства Тангу. Те, кто вершит дела сейчас, — это умеренные. Это из-под них вы повыбивали подпорки. Вы и Тирон. И если нынешнее правительство навернётся с большой высоты, к власти придут другие. Более жёсткие и решительные. И правила игры изменятся…

— То есть…

— То есть будет уже абсолютно не важно, поступаем мы в точном соответствии с их законами — с которыми вас, кстати говоря, никто официально не знакомил, не так ли? — или пустились во все тяжкие. Я боюсь, что, как бы мы ни изворачивались, а всё равно — придёт армада, одолеет наш дохленький флот и начнёт садить тераваттными лазерами по городам. И когда мы выбросим белый флаг? После десятого миллиона жертв? Или после сотого? Но ведь выбросим же…

— И коты…

— Коты прекрасны, но они тоже смертны. Более того, в отличие от