Темное пламя

Получив заказ на убийство владетельного даймё Фудзимори, дзёнин не задумываясь, поручил его исполнение им.

У князя были дальние родственники в соседней провинции по линии его давно умершей жены. Они были не самураями, а купцами, и он давно не поддерживал с ними отношений. Этим и воспользовались. В городе распустили слух, что купец — родственник Фудзимори, вместе с сестрой привёз товар для продажи и остановился на постоялом дворе. Князь, узнав о том, что его гостеприимством пренебрегли, обиделся. Но недоразумение легко разрешилось, и «родственники» переселились во дворец князя.

Саори великолепно владела дзюдзюцу — искусством страстной любви. Можно было не сомневаться, что князь не устоит перед её чарами. Князь действительно вскоре буквально потерял голову от Саори и преподнёс ей несколько дорогих подарков, которые она милостиво приняла. Но случилось непредвиденное — их кто–то предал.

Прекрасно зная, кто такие синоби, Фудзимори и не подумал захватить их в честном бою. Их пригласили на совместную трапезу с князем, а в блюда подсыпали опий. Очнулись они уже в камере. Самой надёжной камере в подземелье.

Прошло больше недели. Два раза в день несколько молчаливых стражников приносили еду. Их никто не допрашивал. Казалось, владетельный даймё забыл об их существовании. В этом не было ничего удивительного. Допрашивать синоби было бесполезно. Единственная возможность что–то узнать — это наблюдать, с этой целью их и не стали разлучать.

Поэтому они с Саори старались почти не разговаривать, но через несколько дней он заметил, что Саори выглядит необычно. Она всегда владела собой лучше его, но теперь было заметно, что печаль в её глазах стала глубокой как никогда. Однажды, не выдержав, он спросил, в чём дело, и услышал ответ, разбивший его сердце. Саори сказала, что её сердце, похоже, ответило на чувства господина Фудзимори.

И вот теперь ему просто не хотелось жить.

Видя, что он в отчаянии, Саори на следующий день сказала:

— Ты — синоби, идущий Алмазным Путём.

Она напомнила ему о долге. Но он и сам прекрасно понимал. Для любого уважающего себя японца того, что произошло, более чем достаточно, чтобы покончить с собой. Но не для него. Алмазный Путь позволяет понять, как прихотлива судьба и как она переменчива, самое главное. И поэтому рано сдаваться — случай не только спастись, но и выполнить задание всегда может появиться внезапно, оттуда, откуда его меньше всего ждёшь.

Только теперь он понял, как любит Саори.

Да, с ней и ради неё он готов идти через любые испытания. Алмазный Путь учит — настоящая любовь только в совместном пути. Именно совместный путь подарила им судьба. Но теперь этот путь невозможен — Саори полюбила владетельного даймё.

Такуми как никогда захотелось вонзить зубы в собственный язык. Он знал — его пронзит адская боль, которую сердце может не выдержать. Но даже если оно выдержит, он захлебнётся в собственной крови, её много вытечет из прокушенного языка.

Легкий скрип заставил поднять голову. Перед ними стоял владетельный даймё.

Фудзимори вошёл через потайную дверь, совершенно незаметную в стене. Лицо его было бледным. Чувствовалось, что он с большим трудом сдерживает волнение.

— Саори–сан, — с поклоном сказал он, — несколько дней я тайно наблюдал за вами. Мне передали ваши слова, и за эти дни я убедился — они искренни.

Даймё помолчал.

— Я понял, мне никогда не найти женщину лучше, чем вы, — продолжил он. — Если вы согласитесь порвать со своим ремеслом, то я хотел бы, чтобы вы стали моей женой. Со мной вы сможете не бояться мести. Я сумею защитить вас даже от синоби.

Такуми захотелось броситься на него и разорвать голыми руками, он весь напрягся, но давно отработанные навыки властно остановили. На поясе даймё меч, и расстояние большое. Пока он вскочит и бросится, князь несколько раз успеет выхватить оружие и изрубить его.

Саори тоже медленно поклонилась.

— У меня одно условие, мой господин, — тихо сказала она.

— Какое? — быстро спросил Фудзимори.

— Вы должны отпустить Такуми.

— Да будет так, — сразу же ответил князь. — Я не только отпущу его, но и верну товар. Но в следующий раз пощады не будет.

Саори опустила глаза, безмолвно соглашаясь. Фудзимори подошёл к ней и протянул руку. Саори с поклоном протянула ему свою.

Такуми почти не увидел стремительного движения ноги Саори, обрушившейся Фудзимори в область паха. Князь рухнул как подкошенный, меч чуть звякнул о каменные плиты пола.

Ещё не осознавая, что делает, Такуми бросился к нему и сорвал с пояса меч.

— Беги! — крикнул он, указывая на потайную дверь.

— Успокойся, Такуми, — тихо сказала она, — князь был в камере наблюдения один. Я знаю, как устроено подземелье. Камера очень тесная, и того, что произошло, никто не видел.

Она взяла его за руку.

— Я добью его, — резко сказал он, выхватывая меч из ножен.

— Он мёртв, — спокойно сказала Саори.

Ошарашенный Такуми опустился на колени и убедился, что она сказала правду.

— Так ты не любишь его?! — прозревая, с безумной надеждой в голосе спросил он.

Саори улыбнулась одними глазами, и в них, наконец, вспыхнули огоньки, вонзившиеся ему в самое сердце.

— Какой же ты ещё глупый, — тихо сказала она и ласково провела ладонью по его щеке.

Рам Мара вернулся от мыслей к реальности и оглядел зал.

Успокоившийся Карт поднял растопыренную руку.

— Всё, о чём здесь говорилось, мне, как, думаю, и всем присутствующим, в общих чертах известно, — начал он. — Я со многим не согласен. Сейчас не время для общественно–научной дискуссии. Пора вернуться к гуманитарным ценностям. И не я один так думаю. Концепция Аристона помогла человечеству выбраться из инферно, но её время прошло. В мире нет ничего выше добра, и красота лишь тогда красота, когда служит гуманизму. Послушайте трансляции Великого Кольца. Вы слышали хотя бы в одной из них концепцию Аристона?! — Эти слова он произнёс с патетикой в голосе. — Многотысячелетняя мудрость Галактики учит нас гуманизму, а мы говорим о Тантре. Я убеждён, не за горами время, когда человечество сдаст в архив Аристон! Кроме того, — добавил он обычным тоном, — насколько мне известно, в теории Эрфа Рома нигде не сказано, что подобные режимы способны выходить в межзвёздный Космос. Более того, он подчёркивает — они склонны к замкнутости.

— То, что для таких режимов характерна замкнутость, действительно подчёркнуто, — согласилась Эдна, — а первое ваше утверждение ошибочно. Гипотетическая планета Торманс, что в переводе означает «мучение», у Эрфа Рома возникает в результате выхода инфернального социума в космос. Он также подчёркивает, если бы на планете Торманс до того существовала цивилизация, она была бы истреблена пришельцами.

— Однако из передач по Кольцу следует, что не зарегистрировано ни одного случая выхода подобной цивилизации в межзвёздный космос, — возразил Карт.

— Это не значит, что он невозможен в принципе. К тому же мы недавно подключились к Кольцу. Не забывайте, с какой задержкой мы принимаем передачи оттуда. Мы видим свет давно погасших звёзд и слышим голоса давно умерших людей. Утверждать наверняка нельзя ничего.

Руку подняла Сандра Кара.

— Карт, — с лёгкой, почти неуловимой насмешкой спросила она, — я не совсем понимаю, чего вы хотите. Вы возражаете против экспедиции на Ириду?

— Я считаю, ставить вопрос об экспедиции на Ириду преждевременно, — резко ответил Карт, уловивший насмешку в словах. Он был заметно уязвлён, хотя и сам постоянно применял такой приём. — Не забывайте, каких колоссальных средств стоит межзвёздный полёт, и непонятно, ради чего человечество должно их платить. И почему именно мы? В космических негодяев я не верю… Если и допустить, что подобная уродливая цивилизация где–то однажды состоялась, то она давно уже погибла. Разве в нашем мире может быть иначе?

— Как раз в нашем мире, поражённом инферно, Карт, и может быть иначе, — с сарказмом ответила Сандра. — И негодяи, как индивидуальные, так и социальные, очень живучи. Инфернальная социальная система, отражающая изначальный перекос мироздания, почти ни в чём не уступает Ноосферной. Она опирается на Законы Кармы и использует их. Только Законы Прямого Луча выше Законов Кармы, и лишь непрерывное познание Законов Прямого Луча, как в мире, так и в душе каждого способно сделать личность и общество сильнее индивидуальных и социальных манкуртов.