Дикая кошка (СИ)

Я осмотрелась, отметив, что парни еще не пришли, и снова углубилась в записи мамы. Таким образом, мне казалось, что она сама рассказывает обо всем. Я надеялась, что в дневнике есть имя отца, но пока его не увидела. Мне было интересно, что это за извращенец, что от него забеременела совсем юная девушка и умерла непонятно где. При этом она еще и могилу не имеет и я, даже проверить не могу, действительно ли она моя мать. Я все же где-то в глубине души надеялась, что, возможно, это ошибка. И та, кто родила меня, живет где-то. Но с каждой минутой прочтения этой потрепанной тетради, я убеждаюсь, что никакой ошибки нет.

Следующая надпись тоже пестрела признаниями любви. Такое ощущение, что читаю какой-то любовный роман. Правда написанное здесь не вымысел какого-то легкомысленного автора, который верит, что все будет хорошо. Это писала девочка шестнадцати лет. И даже я понимаю, что ей было слишком рано заводить отношения. Но осуждать ее нет смысла, так как все это было еще до моего рождения. Но уже сейчас, мой отец в моих глазах пал ниже некуда, так как совратил совсем молоденькую девочку. А еще остается открытым вопрос: как ей удалось поступить в академию? Или в те времена не было столь строгих возрастных ограничений?

Но, я все же хотела знать кто он, а потому продолжала читать. И следующая надпись заставила напрячься.

«Сегодня мы впервые остались одни в общежитии. Эта ночь особая и она навсегда останется в моей памяти. Он был бесконечно нежен и все сделал правильно. Уверена, что ни с кем другим не была бы так счастлива, как с ним. Мы провели все свободное время в объятиях друг дружки и я совсем не жалею, что он стал моим первым. И надеюсь, единственным».

«Восьмой месяц четыре тысяча четырнадцатого года.

Сегодня я узнала, что беременна и эта новость заставила напрячься. Нет, я уверена в его любви и в том, что мы скоро поженимся, тоже. Прямо предвкушаю, как вечером преподнесу эту новость любимому. Уверена, он тоже, будет счастлив. Хотя, реакции подобно моей, тоже нужно ждать. Ведь этого никто не ждал. Не тогда, когда мы только один раз были вместе…»

«— Какая наивность» — промелькнуло в мозгу, и я фыркнула. Хорошо, хоть жизнь быстро отучила меня от этой заразы — доверие. Наверное, не выжила бы, не избавься я от этого еще в раннем детстве. Я вернулась к изучению дневника.

«Наверное, стоит приготовить шикарный стол и при свечах сообщить. А может станцевать? В пансионе у нас были уроки танцев, и среди них были такие, о которых в обществе не упоминают. Все я решила».

Что там сделала мама, узнать не суждено было, так как отсутствовала страница. Видимо ее вырвали в гневе. Или может просто потому, что мозолила глаза. Я тяжело вздохнула и открыла страницу с последней надписью.

«Я не могу подобрать правильных слов! Он не мог подписать этот, чертов договор. Не мог. А я наивная, верила в любовь с первого взгляда. Это же какой дурой нужно было быть. И где только были мои мозги? Он выдал замуж мою дочь. Еще не родившегося ребенка. Он подписал договор, что по достижении восемнадцати лет, она должна будет переехать в клан и стать бесправной рабыней. И все это ради какого-то благополучия. Я не позволю ему это сделать. Это последнее, что я могу сделать для своего ребенка».

Эта новость стала для меня, как обухом по голове. И это я, Александра Бохен, уже давно замужем? Ну, папаша, ну удружил. Найду, задушу. Жаль, правда, что имени та так и не нашла. Зато на самой последней странице увидела координаты, написанные мелкими цифрами. К ним прилагался еще и адрес в городе, на Земле. Наверное, она скучала по родине.

Вошли ребята. А как только они сели на свободные места, я сообщила ошеломляющую новость:

— Оказывается, я замужем.

— О, как! — присвистнул Олдвин. — И кто этот несчастный?

— Не знаю, — я показала раскрытый на странице с последней записью, дневник. — Похоже, моя мама сама не знала кто он, или ей не до этого было.

Не только я, из присутствующих в комнате, отметила, что написано это было явно в спешке. Буквы кривые, чернила образовали немалые кляксы. Это явно указывает на нестабильное эмоциональное состояние человека, который держал ручку. Очень остро захотелось поддержать ту напуганную девочку. Но между нами огромный барьер из времени, который при всем желании, преодолеть невозможно. Но я буду хранить о ней добрую память.

Я поймала себя на мысли, что никогда ни о чем не жалела. Но сейчас меня охватило именно это чувство, так как я всю свою осознанную жизнь обзывала последними ругательствами ту, которая рискнула дать мне жизнь. Причем в не очень санитарных условиях. Но это чувство пришлось подавить, так как не время. Мне нужно взять себя в руки и готовиться к экзамену, или, хотя бы проверить, насколько готова к нему.

— Ты будешь его искать? — вдруг ворвался в мои мысли голос Кеарза и я, даже не сразу поняла, что вопрос адресован мне.

— А? — переспросила я, но потом, поняв в чем дело, добавила: — Даже не собираюсь, если ему нужно, пусть ищет.

— И даже прятаться не будешь? — продолжил он свой допрос.

— Зачем? Меня же никто не видел, — резонно подметила я и, протянув руку, взяла с тумбочки один из увесистых учебников.

— И ты не боишься быть узнанной? — спросила Реллин, прижав к груди конспект.

— Нет, — пожала я плечами, — более того, даже жду этого.

— Зачем? — удивилась эльфаинка. Похоже, все еще мысли об учебе не покинули ее а, потому, не задумываясь, задает вопросы.

— Чтобы устроить им или кто там, счастливую жизнь, — зло усмехнулась я и открыла книгу на нужной странице.

Присутствующие в комнате тут же последовали моему примеру, и комната погрузилась в тишину, которую нарушал лишь шелест страниц.

До самого вечера мы занимались, отрываясь только чтобы обсудить какой-то непонятный момент. И один раз вместе сходили на обед. Потом не поднимали головы с конспектов вплоть до самого ужина. Ну, а трапезу пропускать смысла не было. Но, даже направляясь в столовую, ни один из нас не выпустил из рук конспект. Может завтрашний не так уж и значимый, но мы нуждались в хороших отметках, чтобы все было идеально.

Ужин тоже прошел, как и всегда. Спокойно и без подколов. Уже не находилось смельчаков, которые решились бы выходить против нас. Более того, они в лишний раз смотреть в нашу сторону опасались. Правда, бывали редкие исключения, но мы быстро научили их сдержанности.

Уже перед сном, я взяла с полки банный халат, полотенце и пошла в душевые. Еще с утра хотела это сделать, но не до этого было. А потом просто забыла. И вот, сейчас, заходя во влажное и теплое помещение с душевыми кабинками, я вспомнила об этом. Поспешно сняв одежду, я, к своему неудовольствию, обнаружила засохшие пятна крови. Значит все-таки это, правда. И в первый раз у женщин бывает кровь. Хорошо хоть у меня регенерация хорошая, а то даже не знаю, что делала бы. С моими-то темпами и стремлением покалечится.

Тряхнув головой, я включила воду и встала под горячий поток. Подставляя лицо тугие струи, избавляясь от стрессов и усталости минувшего дня. В голове не было ни одной лишней мысли. Вода незаметно расслабляла, и хотелось наслаждаться этим вечно. Но по правилам общежития, долго находиться в душе нельзя. И, несмотря на то, что мне наплевать на это, задерживаться, здесь дольше не стала. Завтра будет трудный день, нужно хорошенько выспаться.

Утром меня разбудил истеричный визг подруги. Выругавшись, я медленно открыла глаза и бросила подушку в сторону источника звука. Но это не заставила ее замолчать, более того, раздражитель подошел ближе.

— Вставай! — очередной вопль уже над моей бедной головой. — Мы проспали!

Мои глаза открылись автоматически. Вскочив как угорелая, я, не замечая ничего, заметалась по комнате, решая, одеться, или привести себя в порядок? Остановил мои метания веселый смех и я, остановившись, сначала посмотрела на часы на тумбочке. Время у меня имелось, а вот подруг сейчас получит и, стиснув кулаки, я шагнула в ее сторону.